«Это надо живым». Новый памятник на месте сожженной смоленской деревни

Зависть, будь она «черная» или «белая», - недоброе чувство. Но водится за нами этот смертный грех. Особенно когда видим, как относятся к памяти погибших в Великой Отечественной войне в соседней Белоруссии. На месте сожженной Хатыни там еще в середине 60-х годов прошлого века возвели известный всему миру мемориальный комплекс.

Недавно, изучая материалы, касающиеся деревни Гуторово Ярцевского района, дотла спаленной фашистами, случайно нашел старую крупномасштабную карту этих мест. Удивительно, насколько она отличается от современной! На нынешней - от одного населенного пункта до другого расстояние можно мерить циркулем, а на довоенной - от названий деревень саму карту не видно. И большинство из них сожгли не зондеркоманды вермахта, а доморощенные предатели, выполнявшие приказы своих хозяев расторопнее натасканных псов.

О горькой судьбе многих из этих деревень знали только их жители или близкие родственники погибших, оставшиеся в живых. Громко об этих страницах войны старались не говорить. Есть одна Хатынь, и хватит…

В бывшем Советском Союзе отношение к людям, оказавшимся в оккупации или в плену, было, мягко говоря, неоднозначным. Но когда спустя несколько десятилетий история многое расставила на свои места, возник вопрос: почему увековечение памяти безвинно убитых карателями до сих пор не считалось и не считается делом государственной важности?

Разведчик-гармонист

Чисто убранный подъезд стандартной пятиэтажки-«хрущевки» на мгновение переносит меня во времена СССР, но прилепленные к стенам китайские металлические двери тут же возвращают в российскую реальность. Что изменилось с тех пор? Многое, в том числе и в праздновании Дня Победы, которое год от года становится все пышнее и бездушнее, тем более что присутствие ветеранов Второй мировой на них теперь редкость... Вот и Федор Иванович Русаков, бывший партизанский разведчик, уже не часто выходит из дома. Но в свои 97 полковник чувствует себя вполне молодцом! А как наденет парадный мундир, да еще возьмет в руки гармонь… В такие минуты любой человек, знакомый с историей войны на Смоленщине, сразу признает в нем былого разведчика бригады имени В. И. Чапаева.

Война в корне изменила жизнь Федора Русакова. Парень мечтал обрести «стальные руки-крылья, а вместо сердца - пламенный мотор» и в 1941 году подал заявление о приеме в Чугуевское училище летчиков-истребителей. Прошел все комиссии в райвоенкомате, оставалось закончить школу и сдать вступительные экзамены...

Выпускной вечер дружно отгуляли 20 июня, а 22-го, днем, Федя зашел к учителю истории Степану Николаевичу Коваленко. Собирались вечером вместе сходить на рыбалку. Хозяина дома не оказалось, а его жена Евдокия Сергеевна и говорит: «Какая рыбалка? Война началась».

Сначала не поверилось. Пока не дошел до сельсовета, где висел громкоговоритель, по которому односельчане слушали выступление Молотова… Действительно, какая уж тут рыбалка! О поступлении в летное тоже пришлось забыть, потому что события развивались стремительно. 16 июля 1941 года в Гуторово вошли фашисты. Но Федор уже принял решение. За день до этого на крыльце простился с отцом Иваном Демьяновичем, матерью Ксенией Павловной, четырьмя сестрами.

Где находился небольшой партизанский отряд, состоявший в основном из отставших от своих частей окруженцев, он знал. Командир - военфельдшер Владимир Иванович Попов - принял Федорова Русакова без лишних церемоний и сразу определил в разведку. Его логику было можно понять: парень молодой, местность, где предстоит вести боевые действия, знает отлично. Это главное, а всему остальному научится, как все, в бою. Так что были у вчерашнего выпускника средней школы Русакова и разведрейды, и диверсии…

Потом их небольшой отряд, как и многие другие, влился в партизанскую бригаду имени В. И. Чапаева. Провоевал в ней Федор вплоть до 1943 года, пока бригада не соединилась с частями Красной Армии. Но до этого в его жизни произошли страшные события.

Память не знает компромиссов

После разгрома под Москвой фашисты просто озверели. Чтобы вернуть инициативу в свои руки, командование вермахта было готово на все, а тут еще партизаны силу взяли, в тылу немецкой армии организовали отдельный край, где население продолжало жить по советским законам. Да и железнодорожные эшелоны с живой силой и техникой, которые так ждали на фронте, регулярно улетали под откос. Это уже не говоря о разгромленных гарнизонах и попавших в засады мелких подразделений. Тогда фашистское командование поставило задачу полностью очистить свой тыл от партизан. Для этого отрядили лучшие силы. А самую грязную работу, по замыслу немцев, должны были выполнить полицаи. И делали они ее очень добросовестно.

Трудно понять, откуда вдруг появилось столько этих истекавших злобой вымесков? И за что они так люто ненавидели свой народ? А может быть, им уже тогда, в самый разгар войны, первобытное чутье подсказало, что предательство для каждого из них стало роковой ошибкой, и, предчувствуя свою судьбу, как загнанное в угол зверье, они рвали всех подряд? Сегодня это уже мало кому интересно, хотя имена тех нелюдей тоже нельзя забывать, как и все сотворенное ими. 15 февраля 1943 года русскоговорящий карательный отряд вошел в деревню Гуторово.

Цель выбрали не случайно. Уж кто-кто, а каратели точно знали - местные жители поддерживают связь с партизанами.

- В тот день деревень Гуторово и Занино не стало, а вместе с ними оборвались жизни моей матери, трех сестер, двоюродного брата, двенадцати племянников, - рассказывает Федор Иванович. - Полицаи, как только зашли в деревню, сразу направились к дому, где жила наша семья. Сам я давно воевал в партизанском отряде. Мать, трех сестер и квартировавших у нас людей расстреляли на месте. Отец спасся только потому, что упал за опрокинутый стол, да больная тифом сестра уцелела. В нее стреляли, пуля прошила ватник, в котором она лежала без сознания, и поэтому полицаи подумали, что ее убили, и пошли в соседние дома. Особенно зверствовали два выродка - Тараканов и Зыков. Тяжело все это вспоминать. Отец рассказывал, когда изба догорела, то он нашел ящик от патронов, пришел на пепелище, собрал косточки от матери, сестер и похоронил. Я тогда дал себе зарок найти и покарать гадов, а на месте деревни поставить памятник, на котором должны быть написаны фамилии всех погибших односельчан. Оба обещания я сдержал. Полицаев нашел, будучи офицером УКГБ по Смоленской области. Сам расследовал их злодеяния. А на месте родной деревни Гуторово поставил памятник, рядом с местом, где была наша изба… На нем выбиты 147 фамилий, хотя погибло там не менее 200 человек. Но многие были беженцами, и имена их так и остались неизвестными и потому не занесенными в списки. С тех пор все оставшиеся в живых, а теперь их дети, внуки и правнуки каждый год, в день начала войны, собираются у этого памятника. 22 июня 2018 года встретимся в 31-й раз. И все бы хорошо, но прошлое лето выдалось дождливым, так нас до Гуторова везли на бронетехнике, потому что туда больше ничего не проедет. 30 лет к уже построенному памятнику местная власть не может отсыпать хоть какую-то дорогу. Позор! Но люди туда все равно будут приезжать. Страшное это место и святое для всех поколений потомков тех людей, кто там сгорел.

Будут и памятник, и дорога…

Разговор с главой администр ции Капыревщинского сельского поселения Ярцевского района Александром Котовым оставил хорошее впечатление. Александр Александрович сказал, что этим летом мемориал на месте деревни Гуторово будет построен заново. Уже закуплены плиты, брусчатка, нанята бригада строителей. Дело за малым - обеспечить дорогу для «КамАЗов», на которых все это надо завезти к месту стройки. Ну что ж, дело святое! Дай бог удачи!