Александр Иванян. Post scriptum

Новости

2 июня, три часа пополудни. В сумке настойчиво вибрирует телефон. На экране высвечивается знакомая фамилия: «Иванян». Подношу трубку к уху и улыбаюсь – вероятно, Александр Николаевич решил лично поблагодарить меня за теплые слова. В конце мая легенде российской медицины исполнилось 72 года…В трубке – надтреснутый женский голос. «Настя, это Елена Васильевна Тризно, старшая медсестра отделения. Александр Николаевич скончался сегодня…  Приходите попрощаться. Завтра, в 11 утра». Шок. Боль. Горе непоправимое.

И досада – утром уезжаю на юг, и уже ничего нельзя изменить и отменить.  Смерть безжалостна, у нее свой график. Она забирает лучших. Внезапно, без предупреждения. Даже если здоровье подорвано профессией и сердце устает качать кровь…
Александр  Николаевич Иванян. Заслуженный врач РФ, заслуженный деятель науки РФ, профессору, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии ФПК и ППС СГМУ,  завотделением оперативной гинекологии клинической больницы №1 г. Смоленска.
 Для многих смолянок он был Богом. Творил чудеса, выполняя сложнейшие операции. Делился бесценным опытом с коллегами и учениками. Интеллигентнейший человек, обладавший потрясающим чувством юмора. По долгу службы я часто общалась с ним. И не только – Александр Николаевич искренне радовался моему быстрому восстановлению после трудных и мучительных оперативных вмешательств…
Без регалий и громких слов предлагаю вспомнить о нем – как о ЧЕЛОВЕКЕ. Самоотверженном, остроумном. С достоинством носившим белый халат врача.    

1970 год

«Купите себе 30 тысяч презервативов на всю жизнь!»

«В декабре меня отправляют в командировку в Холм-Жирковский район. Перед поездкой подробно инструктировали. Делать аборты после 8 недель беременности не рекомендуется – а если кровотечение?! Помощи придется ждать долго.

Смотрю на приеме женщину: беременность 12 недель. Следую «инструкции» - отправляю ее в областную больницу. «Я вам дам 30 рублей, и вы мне все сделаете на месте». Чувствую, что от возмущения краснею: «Купите себе лучше 30 тысяч презервативов на всю жизнь!» Потом акушерка, смеясь, рассказывала, что такого оригинального ответа она еще не слышала. Тем более женщина приходилась родной сестрой главврачу».

1972 год

«План ординатуры мной полностью выполнен, и зимой я отправляюсь в Хиславичи. Зима в самом разгаре – метель, сугробы по колено. Сидим с акушеркой в кабинете и рассуждаем: кто в такую погоду решится выйти из дома?! Работы, видно, сегодня не будет. Не успеваем об этом помечтать, как открывается дверь, и в кабинет залетает пышная краснощекая дама, на ходу скидывает тулуп и бежит к гинекологическому креслу.

Спрашиваю: «Что случилось?». Оказалось, женщина просто решила показаться гинекологу – давно не обследовалась, - и это в такую-то погоду! Смотрю на нее и удивляюсь: лежит в больших розовых панталонах до колен. «Я, - говорит, - никогда в жизни не надевала трусов, а тут услышала, что молодой доктор принимает, и надела из уважения». Так я узнал, что в деревнях России женщины вовсе не носят трусы».

1977 год

Первая потеря

«Майские праздники. Я дежурил - находился в палате №14. Одна больная (6-е сутки после операции) общалась с родственниками, сидя на подоконнике. Бросив им через форточку сумку, вернулась на свою кровать и потеряла сознание. Реанимационные мероприятия ничего не дали – женщина скончалась.

При вскрытии диагностировали тромбоэмболию легочной артерии. Анализируя этот случай, я проштудировал большое количество литературы, и пришел к выводу, что спасения от нее нет, если тромб уже образовался. Однако нужно делать все, чтобы уменьшить вероятность тромбообразования. Малоподвижное состояние пациенток после операции в течение 3-5 дней – весомый фактор в этиологии тромбоэмболий. Стал бороться с этим явлением – практиковать в отделении лечебное дыхание и гимнастику уже через 3-4 часа после операции. Спустя годы в больших клиниках стали активно вести послеоперационный период, и количество случаев летальных исходов от тромбоэмболии заметно уменьшилось».

Проверка на прочность. Казнить или помиловать?

«Декабрь 1977 года. Терапевтическое отделение 1-й клинической больницы. У пациентки с воспалением легких началось маточное кровотечение. Доцент Яков Брицун после осмотра переводит женщину в гинекологию с диагнозом «начавшийся аборт в сроке беременности 5-6 недель, пневмония». Кровотечение не прекращается. На помощь приходит доцент Лидия Вахтина – самый опытный кафедральный работник. Параллельно проводятся мероприятия по восполнению кровопотери. Наблюдаем женщину в течение шести часов, я на дежурстве. Снова начинается обильное кровотечение. У меня возникла мысль – не шеечная ли здесь беременность? Перевожу пациентку в операционную и вызываю на помощь опытного клинициста Викторию Мишонову.

Так оно и вышло – это был первый в моей практике случай шеечной беременности!

Прямое переливание крови – помогли курсанты военного училища. Но расслабляться рано – послеоперационный период осложнился стойким парезом кишечника. Трое суток мы с моей помощницей, субординатором Ниной Валентиновной, без перерыва на сон всеми возможными способами пытались «завести» кишечник! Не раз переливали кровь…

Наконец кризис миновал, на шестые сутки женщина начала ходить по палате.

Однажды рано утром прихожу в клинику, пока все спят, и тихонько приоткрываю дверь палаты. Слышу голос дежурного врача А.С., который говорит: «Лена, ты понимаешь, что просто заново родилась? Скажи спасибо доктору Иваняну, он вернул тебя к жизни».

Я был потрясен высказыванием коллеги - моего ярого оппонента, который часто мне ставил в упрек неопытность и молодость. Более того, из его уст не раз звучала мысль, что и диссертацию я защитил по блату, и ассистентом кафедры стал неслучайно. Слова А.С., так неожиданно и искренне прозвучавшие в обстановке, которая не подразумевала присутствие других людей, доставили большую радость, и я простил ему все обиды, которые он ранее причинял мне умышленно.

После этого эпизода коллеги начали относиться ко мне иначе: с уважением, даже почтением. Со мной стали советоваться! В момент откровенности А.С. признался, что весь коллектив ждал, чем же закончится этот случай, чтобы потом «казнить или помиловать» меня. Я словно повзрослел за эти несколько дней, на окружающий мир стал смотреть совсем по-другому!»

1980 год

Мали. Испытание Африкой

«Ближайшие три года мне придется работать в Бамако в военно-полевых условиях. Люди живут очень скученно, гигиена находится на низком уровне, медицина практически не развита. Жара, грязь, кровь, комары, мухи, опарыши в ранах, малярия – полная антисанитария! Народ – добрый, красивый, гордый, благородный, мирный, благодарный, но несчастный и очень бедный.

Каждый день в Мали был огромным испытанием моих человеческих и профессиональных качеств. Надо было быстро перестраиваться, выдумывать подчас немыслимые вещи с одной целью – спасать женщин в любых ситуациях. Через два месяца я был уже своим у малийцев. Они видели во мне авторитет и общались подчеркнуто уважительно – по фамилии!

«В Мали удаление матки равнозначно смерти женщины: ее презирают, не признают в обществе, от нее отворачивается муж. Понимая масштаб проблемы, я, на свой страх и риск, всегда пытался ограничиться консервативными мероприятиями и еще раз убедился, что в критической ситуации надо действовать быстро и нестандартно – по ситуации, а не по шаблону».

История сенсационного кадра

«Однажды приглашает меня в операционную дежурный хирург – он периодически помогал нам в случаях, когда работы было невпроворот. Он как раз собирался оперировать женщину с поперечным положением плода. Узнав, что я уже в госпитале, передал эстафету и уехал.

При лапаротомии обнаруживаю, что матка увеличена лишь до 15-16 недель беременности. При этом вся брюшная полость заполнена образованием, исходящим из правого яичника. Что я теперь скажу родственникам, ожидающим результата в двух метрах от меня?! Поворачиваюсь к ним, говорю: «Беременности нет, у женщины опухоль больших размеров – она и имитировала беременность». Шокированные родственники вышли из операционной, а я, удалив опухоль, закончил операцию.

Обычно я брал с собой на работу фотоаппарат – все интересные операционные находки снимал на пленку. Но в этот день я забыл его прихватить. При вскрытии опухоли из разреза вдруг выпала ручка плода… Я был поражен увиденным и не отдавал отчета своему поведению! В большом волнении взял «опухоль» и поспешил домой. Моя находка – яичниковая доношенная беременность!

Дома сделал серию сенсационных кадров. Плод мужского пола весом 3 760, длиной 53 см., погиб совсем недавно.

Постепенно пришло «отрезвление»… Что делать с телом ребенка, ведь я уже сказал родственникам, что беременности нет?! А тот факт, что я схватил трупик и увез к себе домой, - это уголовно наказуемое деяние! В состоянии, близком к отчаянию, обращаюсь за советом к анестезиологу, который давал наркоз на той злополучной операции. Он предложил уничтожить «препарат» в топке госпиталя. Осознавая возможные для моей жизни последствия, он сохранил тайну и спас мою карьеру! В лучшем случае меня могли выслать из Мали, что вызвало бы немалый резонанс в Советском Союзе. Сложно предугадать, как сложилась бы моя судьба, не будь рядом порядочных и отзывчивых людей».

Невозможное – возможно!

«Чтобы остаться в живых, человек способен на такие свершения, которые в обычной жизни кажутся просто невыполнимыми. В Мали я заболел болезнью Боткина: заботы о моем обследовании и лечении взяли на себя местные врачи. Но они оказались не очень обязательными: часто опаздывали или даже забывали о назначенном уколе или капельнице. Другого выхода не было – приходилось самому брать кровь из вены, делать себе внутримышечные и внутривенные инъекции.

Таким образом, я самостоятельно лечился две недели! Оказавшись в подобном положении, я прочувствовал, что жизнь – без преувеличения важнейшая ценность!

В начале июля я подхватил тропическую малярию. Ночью температура поднялась до 41 градуса. Я метался по комнате, безуспешно пытаясь отремонтировать кондиционер. Уже в постели отключаюсь и вижу себя будто бы сверху. Я летаю с чувством невероятной легкости во всем теле и вижу всю свою прошлую жизнь. В какой-то момент попадаю в туннель, в конце которого яркий ослепляющий свет. Стремлюсь туда… Очнулся. Ощущаю слабость, но осознание того, что жив, меня радует. После этого происшествия я перестал бояться смерти. Вновь этот природный страх вернулся через 16 лет, когда родился первый внук».

Алжир. «Если женщине суждено умереть, пусть это будет без боли!»

«В противоположность Мали, республика Алжир - богатая и развитая страна. Население высокомерное, знающее себе цену, глубоко-религиозное до фанатизма. Алжирцы всегда подчеркивали свое положение хозяев, мы же оставались работниками по контракту.

Здание госпиталей суперсовременное даже по сегодняшним меркам. Для меня было шоком наличие одноразовых шприцев и капельниц. Условия пребывания в больнице сказочные: одноместные палаты с отдельным санузлом и душем! То, что в нашей стране и по сей день считается роскошью, в Алжире было повседневностью уже в 80-е годы.

Наибольшее удивление вызвал у меня факт, что без обезболивания не производилась ни одна манипуляция. Доказательство тому я получил в первый же рабочий день.

Из Сахары привезли женщину с обильным кровотечением. Быстро осмотрев ее, прошу принести инструменты для выскабливания и слышу возражение медсестры: нет анестезиолога. Пытаюсь объяснить, что счет идет на минуты, и пациентка может не дождаться наркоза. Натыкаюсь на железный аргумент: «Если женщине суждено умереть, то это будет без боли!»

Такой урок гуманизма я получил в центре Африки, в Сахаре! В это время в Советском Союзе все выскабливании я и прочие манипуляции производились под «крикаином» Мне было стыдно!»

Разочарование. Нужно ли было?..

«Глядя на своих учеников, я не раз думал: «Из вас получатся хорошие врачи!», - впоследствии так и вышло».

Он гордился своими учениками, которые брали на себя все неотложные случаи: «Профессор Татьяна Густоварова и доцент Лариса Киракосян - достойные продолжатели моего дела».

И все же в последнее время интонации Александра Николаевича становились все более горестными. «Наша бедная медицина сдалась перед лицом беспощадной и лживой современности. Она потеряла самое главное – цель, которой беззаветно и бескорыстно во все времена служили врачи. Медицина поддалась соблазнам! Понятия чести, достоинства, уважения уступили место безразличию. Развивая в студентах профессиональные качества, никто уже не способен повлиять на моральный облик будущего врача.

В такой нездоровой атмосфере старшему поколению трудно жить и работать. Молодежи никогда не понять тех эмоций, которые у меня вызывает неуважение к советам и опыту старших. Пропала преемственность поколений, стерты возрастные границы, у руля стоят избранные, а не достойные. Все чаще посещают мысли о том, стоило ли терять силы, приобретать диабет, гипертонию и другие болезни, чтобы потом прийти к финишу с теми, кто оказался хитрее. Мне стыдно за них! Мне обидно! Я разочарован…».

(В статье использованы фрагменты из книги «Путешествие в мир воспоминаний акушеров-гинекологов»).  


Автор: Анастасия Петракова







Загрузка комментариев...
Читайте также
20 минут назад
Единый федеральный телефонный номер горячей линии 8-800-220-0-220...
27 минут назад
55 минут назад

Еженедельно по четвергам директор филиала ПАО «Россети...

сегодня, 10:43
Федеральное издание «Коммерсантъ» рассказало о достижениях В...
Новости партнеров

Опрос

Какой самый безрассудный поступок вы совершали ради своей второй половины?


   Ответили: 103