Фоторепортаж
Видео
В день моего 18-летия над Родиной раздался клич: «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой!» В первый месяц войны Ленинград, где я учился на первом курсе мединститута, жил как обычно. Продолжались занятия, были до отказа заполнены магазинные полки, работали театры. Горожане не предполагали такого стремительного наступления врага.
Мне, вчерашнему студенту, на краткосрочных курсах было присвоено командирское звание «младший лейтенант». В те годы в нашей армии звание «офицер» не употреблялось.
С большими потерями форсировали реку Волхов, освободили часть берега Ладоги. Во 2-м батальоне 1242-го стрелкового полка, где я служил начальником связи, в бой вступило около 400 бойцов. Через неделю осталось в строю 23 рядовых и командиров. За год батальонной службы лиха я хлебнул на полную катушку. Пришлось драпать, вздрагивая при каждом хрусте ветки. Начался голодомор, мы жевали траву, ветки деревьев, останки погибших коней считались деликатесом. Солидное пополнение летом 1942-го прибыло из лагерей заключенных. Командование решило произвести так называемую разведку боем, которая всегда сулит громадные потери.
Зеленая ракета - и по обширному кустарнику раздался вопль полутысячи глоток: «Б...дь!» Я орал это же слово - видимо, со страха. Вернулся я в свое расположение в единственном числе. Взвод погиб. Мне повезло...
Позиционные бои оказались прелюдией к страшной бойне при выходе из окружения 2-й Ударной армии (известна в народе как Власовская, по имени командующего - предателя). Горы трупов, вырваться из плотного мешка удалось немногим.
Второе окружение, под поселком Синявино, наш батальон десантировали на танки. Появились самолеты, от взрывов потускнело солнце. Танк, на котором находился мой взвод, попал в котлован, где добывали песок. Маневрируя, тяжелая машина раздавила десятки раненых немцев и наших красноармейцев.
Так сложились обстоятельства, что пришлось мне овладеть трофейным пулеметом. И за ночь тренировки научился стрелять из грозного оружия.
Под этим самым Синявином осколок пробил мне каску (кстати, немецкую) и застрял в макушке черепа. Лейтенант-пулеметчик по имени Миша меня дотащил до лесной полянки, где скопилось много сотен раненых, и одна сестричка Зоя, безымянная героиня земли русской, оказывала нам помощь, а сама погибла с винтовкой в руках.
Командование дивизии выделило взвод разведроты, чтобы помочь раненым, имеющим возможность передвигаться, выбраться из окружения. Я мог с большим трудом ходить, но полностью потерял ориентировку. Рядовой по имени Петр проявил солдатскую смекалку и привязал меня срезанными лямками из вещмешка. Несколько сотен калек поплелись с помощью поводырей. В пути глубокой ночью дважды мы вступали в перестрелку. Я израсходовал 50 винтовочных патронов, хотя неприятеля не видел, зрение резко ухудшилось.
Уже под утро дорогу нам перекрыл немецкий пулеметный расчет. Сопровождающих разведчиков возле нас уже не было. В голове мелькнула мысль - мать получит извещение: «Пропал без вести». И очередное чудо! Пулеметчик встал, развернул плащ-палатку и накрыл пулемет. Прошли благополучно.
...В нашей траншее завтракали. При виде еды по телу прошла какая-то дрожь. Мой взгляд заметил солдат и протянул мне ложку с гороховым пюре. Резкий удар по руке - и варево смешалось с песком траншеи.
Передо мной стояла рыжая-прерыжая девушка в сержантском звании. В ее адрес высказал нехорошие слова. В ответ девушка меня обняла, перевязала и волоком потащила до полевой кухни. Кружка густого от сладости кипятка для меня оказалась лечебным снадобьем.
Через двое суток снова пришлось участвовать в бою, чтобы выручить группу во главе с командиром полка, в то время в звании майора.
Более чем за год войны в должности начальника связи батальона я ни разу не мылся в бане. Вши заселили даже голенища сапог, громадные крысы не давали покоя. Питание с частыми перебоями, все время хотелось что-то пожевать. Летом выручали трава, изредка – встречающиеся ягоды. Из-за отсутствия жиров и витаминов почти все мы страдали «куриной слепотой» - с наступлением сумерек ничего не видишь.
Мне пришлось дважды исполнять обязанности комбата. Несмотря на все невзгоды, мы 18 - 20-летние воины, были уверены в нашей Победе, а Сталина обожествляли от всей души.
Весной 1943 года - вызов в штаб дивизии. Первое, что поразило там, все свободно расхаживают и многие солдаты без оружия, а главное - будки с надписями «М» и «Ж». Мы естественные надобности справляли в разных воронках, приходилось и лежа, что очень неудобно.
В штабе мне сообщили, что я уже восемь месяцев как повышен в звании и должен носить в петлицах два кубика, а новая моя должность - начальник направления связи, сокращенно ННС. В новой должности подниматься в атаку не приходилось, круглосуточно не слышал зловещий свист пуль.
Через пару месяцев службы начальником направления связи меня представили к боевой награде. Войну я закончил с двумя орденами, двумя боевыми медалями и самой дорогой для меня медалью - «За оборону Ленинграда». По подсчетам моего правнука Саши, у меня три ордена, 32 медали и знак «Почетный гражданин Смоленской области».
Летят годы, незаметно сменяются десятилетия. Еще совсем недавно в праздничный день в нашей деревне Богородицкое собирались до 40 ветеранов. Сейчас остался я в единственном числе участником войны 1941 - 1945 годов. Одно утешение - любовное и трепетное внимание учеников и преподавателей местной школы, сотрудников редакции «Рабочий путь».
Автор: Михаил Кугелев, почетный гражданин Смоленской области.
Читайте нас в Телеграм
Читайте нас в Дзен
