Репортаж из смоленской больницы «строгого режима»

А вы знаете, что в Смоленском СИЗО действует специализированное учреждение, принимающее осужденных из 13 областей с самыми сложными диагнозами - ВИЧ, туберкулез, психические расстройства? Накануне профессионального праздника медицинских работников уголовно-исполнителей системы корреспондент «Рабочего Пути» побывала в этой необычной больнице.

«Режу по живому»

Андрей Иванов восемь лет проработал начальником больницы, которая обслуживает колонии и следственные изоляторы. Среди его больных были и мелкие воры, и отпетые рецидивисты. Одни строго придерживаются «понятий», гласящих, что тюремный врач - фигура священная. Другие, в основном наркоманы, не соблюдают никакие обычаи. Как правило, болезни отбывающих заключение крайне запущены и сопровождаются целым «букетом» сопутствующих заболеваний, туберкулезом. Разговор с доктором начинаю с вопроса, с каким чувством вы ведете прием.

Он отвечает: «За годы службы я приучил себя лечить болезни, не взирая на особенности своих пациентов».

- Я - врач «по наследству», - рассказывает Андрей Викторович. - Мой отец трудился доктором на селе, брат освоил профессию стоматолога, супруга трудится дерматовенерологом, невестка - гинеколог. Так что, если я когда-то и думал вырваться из предопределенного медицинского будущего, от судьбы не уйдешь. Окончил медицинский колледж по специальности фельдшер-акушер, потом получил диплом медакадемии. Еще в студенческие годы работал медбратом в «Красном Кресте». 11 ночных дежурств, шутка ли… Прошел и интернатуру, и ординатуру. Но сюда попал… случайно. Просто заинтересовался, когда здесь была вакансия хирурга.

- Не жалеете, что предпочли такое закрытое место службы востребованной гражданской профессии?

- Попал в тюрьму и понял - выхода нет. Давило ощущение ограниченного пространства. Сейчас-то я знаю, если бы ушел в первые дни - не вернулся, а остался - значит, навсегда. Это было мое. Как это ни странно, я полюбил эту профессию. Здесь клятва Гиппократа приобретает особое значение. Моя первая операция была удаление аппендицита. А это коварное дело. У каждого человека он разный, нужна колоссальная внимательность. Потом уже «набил руку». Был случай, когда мы с профессором восемь часов оперировали больного. У него была спаечная болезнь, нужно было резецировать кишечник. Справились! Правда, не раз выходил из операционной с мыслью «Все, больше не могу». Но продолжал… С 2007 года, став начальником больницы и посвятив себя административной работе, все равно оперирую. Моя специализация - проктология.

- Вы считаете гуманным избавлять от боли и мук душегубов, педофилов, наркоторговцев и грабителей?

- Статьи, по которым пациенты лишились свободы, не влияют на мое отношение к их болезням. Если государство поместило этих людей в колонию, значит, кто-то должен позаботиться о том, чтобы обратно они вернулись здоровыми. Это ведь не только ради них делается, но и ради самого общества. Чем больше людей мы здесь вылечим от туберкулеза, гепатита, других болезней, тем меньше вероятность, что они кого-то смогут заразить на свободе. К тому же есть примеры, когда вылечившиеся люди избавлялись и от преступного прошлого.

- В больнице существует какая-то тюремная субординация?

- Осужденные - отличные психологи, они «препарируют» нас, ищут слабые места и давят на них. Потому мы тоже должны быть психологами, чтобы отбить «удар». Всегда надо быть начеку.

Большая пружина в желудке

Это здание построено больше века назад. Здесь, по слухам одно время казнили приговоренных к высшей мере наказания. Постоянный лай собак… 242 места на 13 регионов России (сюда привозят осужденных из Краснодарского, Ставропольского краев, Москвы, Курска, Липецка…). Обычного человека такие больничные условия могут напугать. А для осужденных попадание сюда - радость. Зачастую, не желая отбывать наказание в колонии, под влиянием обострившихся психических заболеваний, они намеренно калечат себя, чтобы получить вожделенный «отпуск». Отсюда и изощренные методы сменить камеру на палату.

- Пациенты проглатывают «кресты», изготовленные из двух проволок, связанных резинкой, и вложенные в хлебный мякиш. Такая конструкция перфорирует желудок и кишку – приходится извлекать оттуда находку, - рассказывает наш собеседник. - И всех этих «умельцев» надо спасать от смерти.

За долгие годы работы наставник Андрея Викторовича, заслуженный врач России Юрий Яковлевич Терещенков, собрал целую коллекцию таких находок. Чего там только нет - даже пружины от… кровати.

- Самое страшное - это увидеть такую пружину с ватой от матраца внутри человека, - продолжает Андрей Викторович. - Вообще фантазия заключенных не знает границ. Ложкам и вилкам в кишечнике я уже не удивляюсь. Есть и другая технология «попадания в больничку»: они делают на теле ранку и намеренно загрязняют ее; образуется флегмона. Когда ее вскрываешь, запах стоит очень неприятный…

За подобное членовредительство стоимость лечения с пациента взимается через суд.

Больница в СИЗО - кладезь врачебных случаев. Уникальный опыт - то, что привлекает сюда врачей. Тут трудится 39 докторов (в том числе онколог, уролог, стоматолог, отоларинголог, офтальмолог). Все медицинские работники – профессионалы высокого уровня. Большинство врачей имеют первую и высшую категорию. Здесь работают и четыре кандидата медицинских наук. Зарплата немногим выше, чем в обычных больницах. Поэтому гражданские учреждения стараются переманивать «узких» специалистов, например фтизиаторов. Из привилегий – льготный срок службы: год за полтора, дополнительные отпуска – за вредные условия труда. Медики признаются: они лечат пациентов, независимо от тяжести статьи. О том, из-за чего больные оказались за колючей проволокой, предпочитают не знать. Личное дело больных намеренно не читают.

СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ

Прощение и прощание

- Если врачебная комиссия определяет, что больной находится в крайне тяжелом состоянии, ему разрешается свидание с родными. Я никогда не забуду встречу умирающего молодого ВИЧ-инфицированного человека с матерью. Мы не могли сдержать слез, когда слышали, как он просил у нее прощение за то, что продавал вещи, чтобы купить наркотики. Она простила, сказав, что не может таить злости на своего ребенка. Парень умер, - вспоминает наш собеседник.

Довольно часто в больницу приходят священники. Людям, прощающимся с жизнью, дается право на исповедь…

СПРАВКА «РП»

Больница на территории изолятора работает с 1937 года. Сейчас здесь - 242 койки, из них 146 - психиатрических, 27 - хирургических и терапевтических, 69 - туберкулезных.