Семен Иоффе: «Реанимировать Смоленский молокозавод еще возможно»

Серьезным испытанием для молокозавода, как и большинства других предприятий, стали «лихие 90-е». Многие из них, не выдержав экзамена по рыночной экономике, навсегда исчезли с промышленной карты области. Смоленский молкомбинат, возглавить который доверили Семену Иоффе, тогда не только выжил, но и успешно развивался.

- 400 работников предприятия получили акции, а молочный комбинат стал открытым акционерным обществом «Роса». Молока было достаточно, но к нам его доставляли сельхозпроизводители собственным транспортом, что ощутимо отражались на стоимости. Представьте, из Починковского района несколько машин везут по тонне-полторы молока. Мы закупили молоковозы и стали забирать его централизованно. Количество работников у нас выросло, повысился и уровень производства, что также потребовало дополнительных рабочих рук. Численность персонала выросла до 450 человек. Расширился ассортимент продукции, начали производство эксклюзивного масла «Вологодское». Кстати, спрос на него был очень большой - мы делали около 3 тыс. тонн масла, из них 600 тонн - «Вологодского», и 90 процентов его забирала Москва. Во время дефолта 1998 года у нас в запасе было по 500 тонн масла и творога. Весной, когда цена на продукцию значительно выросла, мы их продали, и у нас появились деньги не только для расчета с крестьянами, но и для помощи аграриям. Выдали 50 млн. рублей кредитов на посевную и около 30 млн. рублей на уборочную кампанию. Сельхозпроизводители рассчитывались с нами молоком. «Роса» закупала для них различное оборудование: охладители молока, грабли, косилки и другое, а для СПК «Дружба» даже купили импортный зерноуборочный комбайн, для «Балтутино» приобрели передвижной комбикормовый завод. Некоторым хозяйствам просто дарили оборудование. На наше предприятие поступало 30 - 35 процентов молока, производимого в Смоленской области, закупали сырье и в Белоруссии.

- Причину их разорения надо искать в другом. Мы давали деньги не под проценты - нам возвращали, повторюсь, продукцией и ровно столько, сколько получали.

- В 1996 году, и впервые в России. «Рабочий путь» писал, что 5 000 маленьких смолян получали детское фторированное молоко, в результате чего кариес зубов среди них уменьшился в несколько раз. Курировал этот вопрос Московский стоматологический институт. А наши глазированные сырки и сыр домашний отправлялись даже в Норильск самолетом.

- Все, что вы назвали, это заслуги коллектива предприятия. В 2004 году я был уверен в себе, люди мне доверяли и готовы были отдать мне все свои акции. Я даже думал, что предприятие, как на Западе, по наследству достанется моим детям, внукам. Но неизвестная фирма «Эрконти» неожиданно объявила о скупке наших акций по большей цене. Как выяснилось позже, за ней стояла компания «Юнимилк». Люди отказывались продавать -верили мне. Но в начале 2005 года приезжают из «Юнимилка» и говорят, что у них 13,5 процента наших акций.

- Даже пенсионеры не стали их продавать. Но нашлись два члена совета директоров предприятия, у которых акций было много. Они и предали нас. Но получив миллионы, им стало совестно, они уволились. «Юнимилк» приобрел нас как рынок сбыта.

- В «Юнимилке» сказали, дескать, акции они купили в «Эрконти». Но последние, подчеркну, действовали по заданию «Юнимилка». Мне пришлось собрать совет директоров, где прозвучали мнения не продавать предприятие. Но когда приехали владелец компании «Юнимилк» и его генеральный директор, они убедили совет директоров, что вложат деньги и предприятие будет развиваться по новым технологиям. После большинством голосов решили, что надо продавать, иначе они нас задушат. В это время печатались объявления и о том, что акции ОАО «Роса» скупит «Тасис-Агро» - это нас так пугали. Мои акции поначалу никто не трогал. Пару лет мы работали нормально. Но деньги в нас не вкладывали. А в ответ на мои претензии заявили: пока свои акции не сдашь, ничего вкладывать не будем. Посыпались угрозы, ночные звонки… Акции пришлось продать. После этого пошли инвестиции, оборудование. Но примерно в 2007 году они купили часть завода на родине белорусского президента в Шклове и стали туда забирать у нас самое новое, шведское оборудование. Сейчас из Шклова в Смоленск поставляют продукцию, сделанную на нашем оборудовании, но у них дешевле сырье, рабочая сила и продают товар чуть дешевле. Израильскую автоматическую линию по расфасовке сметаны, которая работала у нас (обслуживал ее один человек), отправили в Орел. Я понял -дело идет к развалу, к уничтожению нашего предприятия. Это такой бизнес: покупка, потом продажа предприятий. У них есть крупные заводы: в Липецке, во Владимире, и что им Смоленск.

- По моему, в 2009 году на Петербургском форуме была совершена мировая сделка. «Юнимилк» продал свой бизнес французскому «Данону», который стал разбираться с экономической ситуацией. Заводы закрывал и «Юнимилк», в частности в Твери. «Данон» продолжил - остановил такие же, как и в Смоленске, предприятия в Костроме, Новосибирске и так далее. Они поняли, что экономически выгодно держать крупные комбинаты в больших городах при радиусе доставки продуктов 500 - 600 км, по принципу Запада. В Смоленске, по сути, они оставили склад готовой продукции для ее доставки из других регионов. Последние четыре года здесь постепенно сокращали выпуск продукции и численность работающих. Недостающее завозили из Липецка, Владимира, Орла и продавали через смоленский завод, так, что покупатели не почувствовали изменений. Видимо, это у них было в планах.

- В 2010-м, когда мне исполнился 71 год и я уходил с предприятия, там было 450 работников. Сейчас осталось 157 человек. Если бы они сделали «залповый выброс» рабочих, то намерения о ликвидации предприятия сразу бы поняли в службе занятости населения. Но неужели этого не заметили в администрации области и города? Кстати, в свое время «Роса» входила в число 20 самых крупных налогоплательщиков.

- Все, что было можно, уже перенесено на другие площадки в других регионах. В мою бытность руководителем предприятие производило глазированных сырков столько, что ими обеспечивали 4 - 5 областей. Сейчас их выпуск налажен в Домодедовском районе, но мощностей там пока не хватает, поэтому в Смоленске оставили одну линию. Когда в Подмосковье мощности достигнут нужного уровня, наша линия им не понадобится. Люди предупреждены, что с 1 октября 2014 года они будут уволены. До 27 октября останутся те, кто будет делать отчеты. Придержат специалистов и рабочих, которые занимаются консервацией предприятия, после чего предприятие будет выставлено на продажу.

- Возможно, если не увезут оборудование, которое еще осталось. Главное, чтобы сохранился аппаратный цех, где происходят первичная обработка и очистка молока. На Смоленщине есть мелкие предприятия по его переработке, но не такой глубокой, как на заводе. Большого разнообразия ассортимента на мини-заводах также не достигнуть.

- Думаю, что да, если заинтересовать крестьян. Ведь сегодня, например, племзавод «Радищево» сдает молоко в Подмосковье. В Починковском районе его уже закупают из Брянской области. Особенно сейчас, в связи с санкциями Евросоюза, сельхозпроизводителей необходимо поддержать материально и дать импульс к их развитию. Но не так, что если санкции отменят и они будут брошены. Мне представляется, что государство на свои средства должно строить животноводческие комплексы и сдавать их в аренду сельхозпроизводителям. Сами крестьяне просто не в состоянии строить такие крупные объекты.