В тюрьме тоже… ВОРУЮТ

Сотрудник Рославльской колонии при сдаче металлолома из своего учреждения положил в карман более 50 тысяч рублей.

Рославльская «шестерка» (исправительная колония строгого режима №6), без преувеличения, крупное промышленное предприятие, на котором работают заключенные. А там, где существует производство, появляются и отходы.

На одной из весенних планерок начальник колонии дал задание подчиненным очистить территории производств от ненужного металлолома. Старшему мастеру цеха Николаю Никонову было поручено собирать лом и сдавать его в чермет - дополнительные деньги на счету учреждения будут не лишними. А рабочих рук на зоне достаточно. В конце апреля 2005 года зеки загрузили машину металлоломом и Николай Петрович отправился на базу ООО «Рославльвтормет». Автомобильных весов в самом учреждении не оказалось, поэтому старший мастер «взвесил» лом на глазок и отметил в накладной на вывоз из колонии 1510 кг. После взвешивания в «чермете» выяснилось, что масса на самом деле в несколько раз больше. Никонов не растерялся. Приемосдаточный акт для учреждения он оформил на полторы тонны, а разницу, составившую 4,55 тонны, записал на имя родственницы, чей паспорт и предъявил в «Рославльвтормете», и положил в свой карман 12740 рублей.

Такое разделение государственного имущества на свое и чужое Николаю Петровичу пришлось по душе. В начале мая Никонов получил деньги за 5110 кг. Партия лома в конце мая была поскромнее, но и от нее Никонов записал «на свой счет» 2600 кг. 8 июня он поделил черный метал «по справедливости» - за 1 тонну деньги достались учреждению, 4,4 тонны Николай Петрович оставил себе. Два дня спустя он вновь отправился в «Рославльвтормет», пропорция была такова: 1 тонна к 5,2.

Но бурная деятельность старшего мастера цеха Никонова на фронте черного металла не осталась незамеченной. Николай Петрович успел присвоить без малого 52 тысячи рублей.

Никонову пришлось возместить нанесенный ИК №6 ущерб, он полностью признал свою вину, и в январе 2006 года Рославльский городской суд приговорил его к двум годам, однако реальный срок бывшему труженику колонии заменили на условный.

Имена и фамилии в тексте изменены.