Две родины Анатолия Булдакова - Смоленщина и Питер

В издательстве Международного историко-литературного журнала «Странникъ» увидел свет монографический альбом известного петербуржского живописца Анатолия Булдакова. Альбом приурочен 75-летию Мастера.

Анатолий Михайлович – счастливый человек. У него две равно любимых сердцем родины.

Священный и праздничный военный парад гранитных кварталов Ленинграда, где он родился в рабочей семье в 1947 году. Разлив площадей с островами памятников, утопающими в кудрявых садах, кариатиды Эрмитажа…

…И затерянная в смоленской глуши деревенька Починок Пречистенского (ныне Духовщинского) района, в которой родилась мать будущего художника. Начиная с трех лет, Анатолий каждое лето, а иногда и зиму проводил в Починке у бабушки Марфы Ивановны.

В восприятии живописца органично слились воедино деревня и город.

«Моя бабушка была полуграмотной крестьянкой, но как она любила стихи Пушкина, Есенина, Суркова, напечатанные на обратной стороне настенного календаря. Читала их нараспев, и ее глаза наполнялись слезами: «Послушай, как красиво!» А родная сестра Марфы Ивановны - типичная горожанка. Вышла замуж за председателя Военно-морского совета Петрограда. Была знакома с Лениным, много рассуждала о Шаляпине – дескать, по ее мнению, он когда-то совершил неправильный поступок…».    

Анатолий Михайлович не скрывает, что может называть смолян своими земляками. Годы, прожитые на смоленской земле, подарили ему множество сюжетов для картин.

Свой первый рисунок Анатолий Булдаков сделал в Починке в 1958 году.

«Когда я начал по рисунку писать картину, которую впоследствии подарил жителям Починка, стал вспоминать каждый бугорок, травинку, каждый камушек. Казалось, будто я вновь прохожу по знакомой до боли в сердце дороге. Нахлынули воспоминания об односельчанах, хотя, казалось бы, все это нельзя запомнить, все пропало и уже не существует. У меня было ощущение, будто я пишу с натуры. Оказалось, что в дебрях памяти ничего не пропадает».

У Булдакова прекрасное профессиональное образование. В детстве он учился в Таврической художественной школе, затем в Средней художественной школе имени Б.В. Иогансона.

«Я не знаю, почему стал художником, - говорит Анатолий Михайлович. Возможно, воспитательница в детском саду похвалила меня за какой-то рисунок, или в маминых добрых отзывах я услышал особые интонации. Хотя теперь понимаю, что мама всего лишь поощряла меня к самостоятельным занятиям, чтобы я не мешал ей заниматься хозяйством. Момент похвалы важен. Но одной похвалы мало.

У нас в коммунальной квартире жили соседи – типичные представители интеллигенции. Соседка, наверное, прошла все лагеря. «Беломор» в зубах, в глазах – достоинство. Однажды показал ей свой рисунок. Ожидал, что одобрит. А она начала разбирать композицию, перспективу. Идет анализ, а я к нему не готов! Похвалы нет! Меня это обстоятельство очень взволновало».

Правдивость сочетается на полотнах Анатолия Булдакова с романтическим взглядом на мир, суть которого – в искренней вере в чудо, могущество добра и красоты. Художник бережно и тонко передает зрителю восхищение таинством природы, находит нечто особенное и удивительное в обыденных предметах.

«Сколько бы ни нюхали холст, он будет пахнуть в лучшем случае масляной краской. А то, что зритель вдруг почувствует от картины запах цветов или дуновение ветра – это уже ассоциативно, на уровне подсознания», - делится своими переживаниями живописец.

И ты, поддавшись ворожбе мазков и линий, на физическом уровне ощущаешь щекочущий ноздри аромат красных, вываренных в укропе раков, осязаешь ладонью слегка заскорузлую поверхность прошедшего огонь и воду бывалого чайника, постигаешь едва ли не античное величие простецкого чеснока с деревенской грядки.  

Изображая сельский быт, Анатолий Михайлович воплощает мечты о гармоничной жизни на лоне природы. В интерьерах крестьянских построек непременно открыта дверь, указывающая на единение простого, маленького человека с бескрайней Вселенной. Неброская красота повседневных хлопот деревенских жителей выписана художником любовно, с сердечным трепетом, изобилует множеством достоверных бытовых деталей.

«Мое счастье заключается в том, что во мне слились воедино и город, и деревня, - не скрывает Анатолий Михайлович.- Родился в большом городе, приезжал на лето к любимой бабушке. Подростком зарабатывал трудодни, жил жизнью обычного деревенского мальчишки. Косил, стоговал сено, ухаживал за скотиной. И не было ощущения, что нахожусь в глуши. Не чувствовалось провинциальной ущербности, чванства: «Я городской, а вы тут нищенствуете…».

Сельские истории художника сливаются в диптихи («Утро» и «Вечер»), в иных, хоть они и невелики по размеру, сквозит имперская монументальность. В «Ковке коней» вставшая на дыбы лошадь повторяет динамику движения скульптурной композиции Клодта на Аничковом мосту. Какая же это глубинная философская силища, от которой захватывает дух!

Обращаясь к Петербуржскому пейзажу, художник изображает не суету большого современного города, а его сокровенную жизнь. Его Ленинград-Петербург пронизан лучами солнца, золотящими поэзию камня.

Петербуржские пейзажи строго скомпонованы и тщательно прорисованы, что вполне оправдано предметом изображения – архитектурой ансамбля детища Петра. Места, изображенные художником, узнаются сразу, однако при детальном сравнении можно выявить расхождения с натурой, позволяющие о своеобразии творческого метода Булдакова. Нет, он не скучный ремесленник, а творец, преображающий реальность и удивляющий зрителя синергией своего мастерства.

В разгар работы над монографическим альбомом Анатолий Булдаков столкнулся с удивительным фактом: он и сам не подозревал, что за свою долгую жизнь написал невероятное количество полотен на историческую тематику.

«Мне всегда нравилось создавать исторические картины, хотя это невероятно сложная работа, требующая скрупулезного изучения трудов по истории и археологии. История для писателя или художника – это сказание, легенда, миф, мозаику которого творец собирает по крупицам.   

Я написал несколько картин для Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина. Одна из них – «Александр Невский». Но, когда я взялся за эту тему, у меня возникла неизбежная мысль: разве дружина князя могла быть облаченной в доспехи весом в три десятка килограммов? Ведь их надевали перед битвой, а не для того, чтобы погарцевать на коне за 70 километров от места предполагаемого сражения.

Может быть, все обстояло гораздо проще? Ратники грузили доспехи и оружие на волокуши и тянули по тайным тропам к полю боя. Как показать отличие дружинников от тех же землепашцев в холщевых рубахах?

Должно произойти преображение реальности. Необходимо всеми художественными средствами отразить в героике момент духовного апофеоза, знак, который символизирует возвышенную сказку».    

Монументальная «Древняя Ладога» соединила судьбы художника и Заслуженного строителя России, президента Международного социально-культурного фонда «Созидающий мир» Вячеслава Адамовича Заренкова.

«Я задумался об истоках образования Киевской Руси – могучего государства, объединившего разрозненные племена в единое целое, - вспоминает Анатолий Булдаков. – Так откуда же в Киев приплыл Рюрик? Конечно же, с Ладоги! Возникла идея создать картину, и я начал ее компоновать. Интерес к теме возрастал, и я понял, что полотно должно поражать размахом. Для реализации такого впечатляющего проекта и поддержка должна быть аналогичной».

В начале «нулевых» живописец обратился в администрацию Ленинградской области. Ответа не получил. И тогда решился на крайность: написал письмо в администрацию Президента РФ. Местные власти отреагировали незамедлительно: к Булдакову пришел человек и поинтересовался, чего же он хочет. Бюджета все равно нет! Анатолий Михайлович сказал чиновнику: «Хотя бы поддержите морально, если вам эта идея кажется интересной».  

Начались мучительные поиски спонсора:

«Я поделился проблемой с одним из моих студентов, Евгением Антиповым, который был хорошо знаком с Вячеславом Адамовичем. Заренков пришел ко мне в мастерскую и выразил неподдельную заинтересованность задумкой написать «Древнюю Ладогу». Так началось наше сотрудничество, вылившееся в создание полотен, прославляющих мощь и духовную силу России».

Картину пришлось писать в сжатые сроки, и это был каторжный труд.

Кстати, на полотне «Виват Академия!», посвященном 250-летию Академии «трех знатнейших художеств» в левом углу художник изобразил самого себя со своим спонсором Вячеславом Заренковым, что стало для благотворителя приятным сюрпризом.

Духовная «смычка города и деревни» отразилась и в работе художника над полотном «Смоленск Православный». Как был перекинут «мостик» из прошлого в настоящее? Еще с 50-х годов прошлого столетия залы ожидания Смоленского железнодорожного вокзала украшали огромные ремесленные копии картин русских и советских художников, в числе которых были «Рубка леса» И.И. Шишкина и «Военный совет в Филях» А.Д. Кившенко.

Будущий живописец часами рассматривал эти картины, приезжая в гости к бабушке: «Разве я мог предположить, что через 60 лет мои картины будут висеть рядом с репликой Шишкина?»

Монументальные полотна «Смоленск Православный» и «Смоленск Великокняжеский» - плод почти всей жизни художника, основанный на впечатлениях от поездок в древний город.

«Опыт показывает, что любая картина, которая демонстрируется в общественно – значимом помещении, представляет собой политический проект. Ко мне пришло осознание – «Смоленск Православный» должен украсить собой железнодорожный вокзал. Судьба распорядилась так, что мою панораму разместили в кассовом зале. Вначале мной овладело сомнение: станут ли пассажиры, стоя у касс за билетами, рассматривать в деталях мою работу? Осознание пришло позже: «Смоленск Православный», который можно изучать в движении с разных точек, идеально вписался в контекст помещения, символизируя собой величие этого места – колыбели славянской культуры».

Внешний облик изображенных на полотне храмов в мельчайших деталях соответствует реконструкциям Николая Воронина и Павла Раппопорта, авторов фундаментального труда «Зодчество Смоленска XII -XIII веков».

Десятиклассником я ездил с Ворониным и Раппопортом в археологическую экспедицию по Западной Украине, - говорит Анатолий Михайлович. - Именно эти юношеские впечатления стали источником вдохновения и информации, которую я продолжаю черпать, опираясь на исследования моих учителей. В работе над полотном «Смоленск Великокняжеский» книга «Зодчество Смоленска XII - XIII веков» стала для меня настольной.

Смоленск – это символ, показатель гордости за Россию, и я желаю ему процветания».

Исторические полотна Анатолия Булдакова являют собой идеологический манифест.

«Живопись – это не отражение реальности в чистом виде, а ее преображение. У народа должна быть мифология, но не та, когда русского человека изображают дуралеем. Мы обязаны относиться к своему прошлому с уважением.

Меня впечатляет история строительства смоленской крепости, которая была возведена в течение достаточно короткого отрезка времени и стала самым крупным оборонительным сооружением в Европе. Не нужно унижать себя! Всегда найдутся люди, принижающие русский народ. Как их поставить на место? Достаточно посмотреть на «Смоленск Великокняжеский», и восхититься: «Какой, оказывается, Смоленск в начале XIII века был! Процветающий, огромный. Больше Парижа!

Если с раннего детства человек будет видеть красоту русской земли, его невозможно сбить критическими высказываниями приверженцев Запада».

С полотном «Смоленск Великокняжеский» связана мистическая история. В сентябре 2022 года авторская копия картины, выполненная Анатолием Булдаковым, при поддержке Российского военно-исторического общества была передана Мемориальному комплексу «Катынь».

Случилось так, что Анатолия Михайловича в качестве почетного гостя пригласили на экскурсию по мемориалу, который стал погостом для тысяч загубленных человеческих душ.  

«Я попросил экскурсовода остановиться у одной из плит, где высечены фамилии репрессированных советских людей, - рассказывает художник. – В 30-х годах у меня пропал дед, его звали Клим Степанович Гусаров. На мемориальной стене - не менее пятнадцати фамилий Гусаровых. И вдруг, по инициалам, я неожиданно понимаю – это же… мой починковский дед! Документы подтвердили догадку. Клима Степановича Гусарова арестовали в декабре 1937 года, 5 января 1938 года он был расстрелян в Катыни. Никто не сообщил об этом семье! Всю свою жизнь бабушка пребывала в уверенности, что он погиб в Сибири.

Как можно объяснить с рационалистической точки зрения, что я оказался на месте расстрела деда со своим полотном и именно в тот день узнал о его реабилитации?»

Чудо!

Работы Анатолия Булдакова включены в антологию «Три века русской живописи» и стоят в одном ряду с произведениями выдающихся российских художников прошлого. Дело мастера продолжают его ученики, с которыми он на протяжении 40 лет делился знаниями и стройной, основанной на логике и фундаментальном историческом опыте, методикой обучения рисунком и живописи. Воздействовал на них, как некий творческий импульс. И вместе с учениками менялся сам.

«Художник перешагнул свое время», - говорит с улыбкой Булдаков. - Да ничего он не может перешагнуть, потому что живет в потоке настоящего времени и зависит от своего окружения. Перед ним стоит иная задача: запечатлеть даже не суть времени, а его эмоциональную часть».

Фото из монографического альбома художника