Театральная осень в Смоленске: грандиозный успех спектакля «А зори здесь тихие..." и "Большие гастроли", …»

Осень в смоленской драме началась с бурного водоворота событий.
В конце  сентября на сцене Государственного академического драматического театра имени А.С. Грибоедова прошел Международный фестиваль «Родина моя…» (что особенно приятно, просмотры спектаклей были бесплатными).
В октябре в Смоленск пожаловали мурманчане. Гастрольный тур Мурманского областного драматического театра состоялся в рамках федерального проекта «Большие гастроли», порадовав театралов пестрой постановочной палитрой.

Смоляне приняли гостей из Мурманска радушно, отзывы о спектаклях были исключительно восторженными, разнообразие жанров впечатляло. Особенно интересными смолянам показались лирическая комедия Николая Гадомского «Безымянная звезда» (16+), психологическая комедия «Ужин с дураком» (16+) по пьесе Фрэнсиса Вэбера и сценическая психоэксцентрика «Папа. Адажио» (Вадим Данцигер и Борис Шлямин).

Остановимся на «Папе. Адажио».   

                                 Игры разума

В основу спектакля Вадима Данцигера «Папа. Адажио» легла пьеса французского драматурга Флориана Зеллера. Пьеса имела огромный успех на сцене и в кинематографе   (фильмы «Флорида», где главную роль играет Жан Рошфор, и «Отец» с Энтони Хопкинсом в главной роли). Однако в России «Папу» почему-то практически не ставили. Произведение и вправду «незамыленное»: за пьесу Зеллера брались в Норильске, в «Современнике» и театре имени Вахтангова. Мурманская драма стала четвертыми по счету российскими подмостками, в весьма необычной форме реализовавшими замысел драматурга.

«В «Папа. Адажио» с художником Павлом Куделькиным мы применили принцип света, но все-таки главной отличительной чертой можно назвать психоэксцентрику, - говорит Вадим Данцигер. - Мы придерживаемся логики психологического разбора материала, что является традиционным приемом в русском театре. С другой стороны, форма спектакля достаточно эксцентрична, она очень эмоциональная и близка массовым видам искусства. Мы пытались найти золотую середину».

«Папа. Адажио» - философский спектакль, который требует от зрителя глубоких размышлений о смысле жизни и моральных ценностях. Зритель должен быть внимателен к языку театральной условности. В противном случае, если зритель отнесется к постановке Данцигера поверхностно, как к обычному шоу - без должного проникновения в закрученное на символах действие, суть пьесы от него ускользнет. А сама постановка покажется набором странных и несвязанных между собой мизансцен.

Текст драмы, повествующий о тонущем в безумии старике, выполняет утилитарную функцию. Словесный хаос вторичен, его подменяют пластика, жестикуляция и яркая сценическая условность.

80-летний Андрэ (заслуженный артист России Александр Водопьянов) – центральная фигура спектакля. Это, своего рода, психологический водоворот, брошенный в воду камень, от которого во все стороны расходятся концентрические круги смыслов. Именно на ювелирной игре Водопьянова – Андре строится композиция постановки и ритм действия, накатывающего на зрителя волнами. И волны эти могут быть яростными и лихорадочными, а могут и замедлять действие. Все зависит от психологического состояния старика, тонущего в деменции, но по-прежнему стойко пытающегося зацепиться угасающим сознанием за реалии жизни, которая от него ускользает.   

Критики отмечают, что «одним из главных свойств таланта Водопьянова является умение через жест раскрыть трагедию утраты языка. Его герой ладонями помогает себе в поиске слова и роняет руки от безысходности. Он, как животное, чувствует интонации и не выносит сюсюканья, приказа и ненависти» («Страстной бульвар»).

Андрэ уже не в силах разобраться, кто он такой в действительности: человек разумный или нелепая игрушка в руках несчастной и любящей дочери, которая идет на все, чтобы продлить возрастную агонию отца, живущего в иллюзорном мире. В искривленном пространстве квартиры, которую он не узнает.

Явь, продиктованная остатками ясного ума, чередуется с картинами, вырывающимися из болезненного подсознания. Гротескные образы дочери Анны, смахивающей на курицу, и ее спутника Майкла, меняющего боа на шорты, раздваиваются в помраченном сознании Андрэ. Подыграть слетевшему с катушек старику, который постоянно теряет часы (метафора безвозвратно потерянного времени), становится все сложней. Действие катится в сторону прогрессирующего абсурда и пантомимы, трагизм нарастающего безумия пожилого человека подчеркивают вспышки света, игра теней и пластические этюды на предсценье. Танец жизни и смерти, медленное возвращение в младенческую невинность. Трагическая и беспощадная клоунада.

Сиделка, неожиданно превращающаяся в обезьяну, вызывает недоумение. Но именно так видит окружающий мир Андрэ – причудливо и дико. Мир, который разваливается на фрагменты. Мир, пугающий своей пустотой, потому что старикам здесь не место. Срабатывает жестокий принцип дарвиновского естественного отбора. Кульминационная мизансцена в первом акте взрывается криком Майкла: «Долго вы еще будете отравлять этот мир своим присутствием?!»

Решенный в жанре психоэксцентрики спектакль неизбежно подводит зрителя к мысли, ЧТО есть ЧЕЛОВЕК на пороге жизненного конца. И человек этот не просит своих близких о милосердии и любви. Он лишь пытается разобраться в себе, проанализировать природу последнего акта жизни, превратившей его в руину. На сцене превалирует экзистенциальная тема одиночества и извечные вопросы: «Кто я? Зачем я здесь? И где вообще нахожусь? Почему меня окружает множество стульев? Уж не символизируют ли они навсегда ушедших из моей жизни людей?»

Постепенный уход во тьму – настоящее Андре и неизбежное будущее, которое ждет его родственников. Пока же они полны сил, но когда-нибудь наступит и их черед. Финал драмы под названием «жизнь».

Падает занавес, но постановка не отпускает, продолжает держать зрителя в эмоциональном ступоре. Уж слишком серьезным был сценический разговор, вначале напоминавший комедию, а затем вылившийся в тяжелую психологическую драму…

        Грандиозный успех спектакля «А зори здесь тихие…»            

Международный фестиваль «Родина моя…», приуроченный к 1160-летию Смоленска и 80-летию освобождения Смоленщины от немецко-фашистских захватчиков, еще раз доказал высочайший уровень и академизм нашего театра. Гран-при смотра-конкурса завоевал спектакль «А зори здесь тихие…» (12+), поставленный заслуженным артистом Республики Беларусь Виктором Чепелевым.

Специальным призом продюсера фестиваля отмечен Константин Юхневич, сыгравший Васкова в «Зорях…». Не остался без награды и заслуженный артист России Сергей Тюмин, отмеченный в номинации «Лучшая мужская роль второго плана» (роль автора в спектакле «Судьба человека» (12+).

Спецприза «За актерский ансамбль» удостоилась постановка «Бах-бах-бах» (6+) Смоленского областного театра кукол имени Светильникова.

В номинациях «Лучшая главная женская и мужская роль» наград удостоились заслуженная артистка Липецкой области Александра Иванцова-Гаделия (корреспондент Лена, «Небесный тихоход» (12+) и Юрий Землянский (моноспектакль «Телефонный разговор» (12+) Пензенского областного драматического театра имени Луначарского).

Жюри признало лучшим сценографом заслуженного деятеля искусств республики Марий-Эл Бориса Голодницкого («Андрей Боголюбский» (14+), Владимирский академический областной театр драмы), зрители проголосовали сердцем за спектакль «Небесный тихоход» (Липецкий драмтеатр).

Специальные призы жюри получили Кострома («За творческий азарт, молодую дерзость, за музыкальный талант в создании пронзительного спектакля») и Пенза («За творческий коллективизм в работе над постановкой «Телефонный разговор»), а также Гомельский областной драматический театр» («За поддержание фестивального движения»).

Фото из спектакля "А зори здесь тихие..." предоставлено администрацией театра.