Обожженные войной. К 82-й годовщине начала Великой Отечественной

Читательница «Рабочего пути» поделилась с редакцией своими воспоминаниями о первых днях войны, страшных годах оккупации и жизни после освобождения.

Эта тетрадь c воспоминаниями о Великой Отечественной войне оказалась в руках журналиста «Рабочего пути» в апреле, накануне Дня Победы. Ее передала 91-летняя жительница Духовщины Мария Полякова со словами: «Однажды я села и записала все, что помню. Посмотрите, может быть, вам будет полезно». Ученическая тетрадь в клетку исписана мелким убористым, но очень понятным почерком. Хозяйка воспоминаний - Мария Васильевна - всю жизнь отработала учительницей русского языка. Когда мы в интернете проверяли правописание названий деревень, про которые она пишет, взгрустнули: почти напротив каждого топонима - пометка «По состоянию на 2023 год постоянного населения не имеет». Публикуем воспоминания в сокращении.

Начало

В нашей деревне Комарово не было электричества и радио. О войне мы узнали, когда на лошади из Спас-Угловского сельсовета приехал на телеге председатель и привез приказ о мобилизации мужчин, об угоне коров и лошадей в тыл. Это делалось быстро! В эту же ночь папа ушел из дома - погнал деревенский скот в Ивановскую область. Враг приближался к Смоленску, и уже 13 июля 1941 года Духовщину начали бомбить. Мы слышали разрывы бомб. 14 июля появились и сами фашисты. Они не шли - они ехали: впереди на мотоциклах с колясками офицеры, позади - тягачи с пушками и солдатами в касках.

Земля гудела! Они ехали не только по дороге, но и по посевам: по ржи, ячменю, овсу. Немцы быстро установили свой порядок, открыли комендатуры в Духовщине (размещалась в педучилище), в Зимце, в Митяеве и в Клепиках. Молодежь угоняли. Забрали и мою сестру Аню, брата Ваню, отвезли их в Смоленск, начали погрузку в поезд. И вдруг - взрыв. Наши партизаны постарались. Ребята разбежались кто куда. «Кустами» пришли домой, прятались на чердаке. В комендатуре про это так и не узнали…

«Я видела Доватора!»

В ноябре 1941 года к нам в деревню приехала конница Доватора (Лев Доватор - Герой Советского Союза, известный успешными операциями по уничтожению войск противника в начальный период Великой Отечественной войны, - прим. ред.). Было очень холодно, но снега немного. Говорил он хорошо и много, уверял в победе русских. Попросил для лечения ран льняные и хлопковые изделия. Мы несли ему полотенца и рубашки ушедших на фронт. А ещё - шапки, носки, варежки и даже шубы с валенками!

И много хлеба. А после Доватор уехал на Демидов - защищать Ленинград.

Я видела Доватора, и было это под носом у комендатуры, представляете? Но никто из детей и взрослых не проболтался об этом.

Многострадальная Духовщина

Город представлял собой печальное зрелище в 1942 году.

В разных местах догорали дома, на улицах не было ни души. Возле нынешней полиции (тогда это был банк) ехали очень медленно. Снаряды выбили булыжники, поэтому было не проехать и не пройти. Напротив стоял Никольский храм - неслыханная красота! Храм строили и украшали для венчания Потемкина и Екатерины II. Только оно не состоялось. И вот снарядом у собора пробило купол… А после храм разобрали.

После освобождения

Осенью 1943-го, после освобождения, вернулись в родное Комарово. Пришли домой, а дома-то нет.

Справа от реки - разминированная полоса дороги, колодец отравлен, возле карьера лежат в куче 9 советских бойцов в шинелях. В одной из землянок нашли нашу утварь - бочок для воды, ковш, ведра, коромысло. А ещё - большую печь, ещё теплую, много дров... Какое счастье!

Но как жить? Что есть? Что надевать?

Вокруг убитые, везде неразорванные снаряды и мины...

В реке лежали два немецких солдата. Их ели раки... И так «шептали», что слышно было далеко. Но как ни страшен голод, мы таких раков есть не могли, даже мысли не было их взять. Ели щавель и тухлую картошку - мама копала на своём огороде.

На поле тоже было много убитых - и советских, и немецких...

На третий день нашего пребывания в Комарово приехала большая армейская машина - 20-25 солдат и капитан, которые здесь дрались. Они удивились, что мы в Комарове: рядом пустые деревни, а мы в окопе. Им дали неделю после взятия Смоленска, чтобы они похоронили своих.

Но капитан сказал: «Мы хоронить не будем. Вот будет идти саперная часть - они и разминируют, и захоронят».

Но где взять эту саперную часть? Людей не хватало на фронте: столько погибших!

А наших угнали в Белоруссию...

Вот и остались ребята на поле боя, заросли травой и стали пропавшими без вести...

Неделю наши пили, пели, танцевали... Их повар дал нашей маме спички, немного соли, круп, консервов и гороха. Это много значило для нас.

Мы встали на учёт, получили карточки. По ним в Духовщине давали соль, сахар, керосин, крупу и муку. Но это все за деньги, а денег нет.

Мы с мамой ходили в Ярцево - возле вокзала брали чёрную, как деготь, соль. Дома мыли ее в нескольких ведрах и ели.

Отец умер, брата Ивана в 1944 году забрали в армию. Он переболел тифом, такой худой - шкура да кости, даже ходить не мог. Все равно забрали. Комдив оставил его писарем при себе, пожалел, не отправлял в бой. Но Ваня красиво писал... А мы с мамой и младшей сестрой Тоней зимовали в землянке. Спали на печи, тёплой одежды и обуви не было.

Нам дали телку, у которой не было копыта на задней ноге. Как она пришла из Ярцева? Корову дали, потому что отец угнал скот в Ивановскую область. У нас были документы, чтобы его вернуть. Но кто поедет за ним? Так он там и остался. Зато не достался врагу - это важно.

Вскоре телка отелилась и давала так много молока, что всем хватало, кто у нас жил. Все рвали траву, косили этой корове.

А время было трудное, ничего не сеялось, не пахалось... С продуктами было плохо. А с коровой можно было жить. Я ходила с мамой в Ярцево за семенами. На минном поле вспахали и посеяли. Разминировали его как могли: противопехотные мины не взрывались - тонкая фанера сгнила, а противотанковые были хорошо видны в траве - блестели красными головками.

За деревней Зимец возле Филиппово тоже были страшные бои. В 1952 году я ехала на велосипеде в педучилище. Путь лежал из Тахаево через Филиппово. Проехала Филиппово, а наверху, на взгорке, увидела страшную картину: место боя, много танков - наших и немецких, в кабинах - мертвые люди. А в деревне ведь были жители, но никто ни танки, ни трупы не убирал. Только в 1952 году прибыла туда саперная часть…

Фото автора