Громкие дела военных лет. Смоленская область, Велижский район

Истлевшие от времени, пожелтевшие страницы судебных приговоров времен Великой Отечественной… Сколько в них горя и боли! Судебные выписки изъедены мышами, чернила размыты - однажды подвал, где хранились архивные материалы, затопило горячей водой. Но ни потоп, ни острые зубы грызунов не смогли уничтожить эту поистине уникальную тонкую ниточку, которая продолжает связывать прошлое и настоящее.

1942 год

Детоубийцы

На долю женщин выпали все тяготы суровых испытаний и ужас фашистской оккупации. Понятия «женщина» и «война» несовместимы. Война калечит психику женщины, которая дает человеку жизнь…

В1942 году в Велижском районе зафиксированы два случая убийства новорожденных детей матерями, которые впоследствии были осуждены и приговорены к длительным срокам в трудовых лагерях.

В специальном циркуляре Верховного суда РСФСР от 27 августа 1935 года указывалось: «В новых условиях быта, возросшей материальной обеспеченности и культурности всех трудящихся Союза ССР нельзя считать правильным применение за детоубийство условного осуждения или иных мягких мер наказания по мотивам якобы материальной нужды, низкого культурного уровня, нападок и издевательства со стороны родных и окружающих». Карательная политика судебных органов по борьбе с детоубийством должна идти по линии «применения безусловного лишения свободы».

Судебное производство не подверглось коррективам и ссылкам на тяжелую жизнь в суровое военное время.

Выдержка из приговора Велижского народного суда (стилистика по возможности сохранена):

«Подсудимая Соловьева Татьяна Ефимовна 17 июля 1942 года в д. Рига (неразборчиво. - Авт.) родила ребенка мужского пола и, чтобы избавиться от воспитания ребенка, убила его. Чтобы скрыть следы преступления, Соловьева закопала ребенка в навоз в сарае, что было обнаружено 19 июля 1942 года.

Привлеченная в качестве подсудимой Соловьева предъявленное обвинение полностью признала. Состав преступления подтвержден материалами уголовного дела и свидетельскими показаниями».

На основании ст. 136 п. «д» УК РСФСР (умышленное убийство, совершенное лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом) по приговору суда Татьяну Соловьеву подвергли лишению свободы сроком на семь лет с отбыванием в ИТР НКВД.

Еще одна история детоубийства. Беспрецедентно жестокий случай!

«16 сентября 1942 года народный суд Велижского района Смоленской области в составе председательствующего нарсудьи Поповой, народных заседателей Зуева и Егоровой при секретаре Павловой, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению Степановой Клавдии Степановны. Степанова К.С. 1921 г. р. (грамотная, беспартийная, русская, ранее не судимая, член колхоза, девица, происходит и проживает в д. Сутоки), обвиняется в преступлении, предусмотренном ст. 136 п. «д» УК РСФСР».

Суд установил: «18 августа 1942 года обвиняемая, находясь в стадии беременности, в.д. Косяково (неразборчиво) на квартире гражданки Ф-й Евдокии Мироновны, родила вполне доношенного живого ребенка мужского пола.

В целях избавления от воспитания ребенка Степанова К.С. совершила убийство такового, а именно не перевязала ребенку пуповину и острым предметом причинила прокол в височной части головы младенца. Чтобы скрыть следы преступления, подсудимая выбросила труп ребенка в крапиву близ дома Ф-й».

Клавдия Степанова обвинение не признала. Заявила, что мальчик появился на свет уже мертвым.

Акт медицинского осмотра от 22 августа 1942 года:

«Подсудимая Степанова К.С. родила вполне доношенного, живого ребенка».

Приговор суда был суровым - Степанову приговорили к лишению свободы сроком на десять лет без поражения в правах.

Какие мотивы подтолкнули смолянок на убийство своих детей? Этого мы уже никогда не узнаем.

1943 год

Конокрад. Похороны детей или личная нажива?

В июле 1943 года в колхозе имени Буденного произошло ЧП. С колхозного пастбища свели гнедую лошадку. Конокрада взяли по горячим следам. Им оказался Иван Петрович Казаков из деревни Вырвино Крестовского сельсовета Велижского района. «Грамотный, семейный, военнообязанный, не судимый, беспартийный. Родился в 1905 году в д. Сертея. В хозяйстве имеет корову».

Ивану Петровичу вынесли обвинение по ст. 166 ч. I УК РСФСР - «тайное, а равно открытое похищение лошадей или другого крупного скота у трудового земледельческого и скотоводческого населения». Лишение свободы на срок до пяти лет!

Из материалов уголовного дела:

«Казаков И.П. в ночь на 14 мая 1943 года, воспользовавшись отсутствием конюха, с пастбища, находившегося недалеко от д. Вырвино, похитил лошадь гнедой масти, принадлежащую колхозу им. Буденного Крестовского сельсовета Велижского района. Чтобы скрыть следы преступления, подсудимый отдал похищенную лошадь на хранение своей жене - колхознице хозяйства им. Шмидта, проживавшей в д. Турлаково Ильинского района, одновременно написав фиктивный документ, якобы купил украденную лошадь у неизвестного военнослужащего по фамилии Григорьев. Казаков задержан с поличным, похищенная лошадь возвращена колхозу».

Иван Петрович предъявленное ему обвинение полностью признал, чем смягчил назначенное судом наказание. Конокрад получил четыре года лишения свободы без поражения в правах. Однако все же решил приговор обжаловать: «Приговор народного суда по моему делу считаю необоснованным, а меру наказания в виде четырех лет лишения свободы вынесенной не в соответствии с содеянным. Ни предварительным, ни судебным следствием не выяснено, имеется ли в моих действиях состав преступления, предусмотренный ст. 166 ч. I УК РСФСР.

Поясняю: я работал старшим десятником Велижского дорожного отдела. Моя жена трудится в колхозе им. Шмидта и проживает в деревне Турлаково, что в пяти километрах от Вырвино, где живу я. 13 мая 1943 года жена сообщила о том, что двое моих детей померли от воспаления легких, о чем я сказал заведующему райотдела Яковлеву. Последний разрешил мне отпуск на трое суток. Вечером 14 мая после работы я пошел в д. Турлаково и по пути зашел к председателю колхоза им. Буденного попросить лошадь для похорон, но его дома не оказалось. Тогда я решил зайти на пастбище, где паслись колхозные лошади, и взять коня на 1 - 2 дня для того, чтобы свезти умерших детей на кладбище, которое находится в четырех километрах от д. Турлаково.

На пастбище конюха не оказалось, и я самовольно взял кобылу и приехал на ней к жене. В этот же вечер, на этой же лошади я отвез умерших детей на кладбище, после чего по требованию бригадира колхоза им. Буденного Рытаковой вернул самовольно взятую лошадь на пастбище. Данный факт на суде подтвердили бригадир Рытакова и другие свидетели.

Но народным судом при рассмотрении моего дела это не учтено, а вменено мне в вину хищение лошади. Но ни нарсуду, ни прокурору непонятно, для какой цели я брал лошадь?

Мне и моей жене эта лошадь совершенно не нужна, потому что я служащий советского учреждения, а жена работает в колхозе. Следовательно, умысла и цели для хищения лошади не было и не могло быть. В моих действиях имеется только самовольство, за что я должен нести не уголовную, а гражданско-материальную ответственность.

Мой адрес: Смоленская область, Ильинский район, Ильинская тюрьма №2».

Иван Петрович упорно настаивал, что никаких фиктивных документов на предмет купли-продажи ледащей гнедой кобылы не оформлял. В кассационной жалобе Казаков попросил прекратить его дело в уголовном порядке и освободить из-под стражи, взыскав с него стоимость причиненного хозяйству ущерба из-за простоя истощенной непосильной работой лошаденки.

Избежать наказания не удалось. 17 августа 1943 года судебная коллегия определила: «Доводы осужденного о прекращении уголовного дела по мотивам, что лошадь он не похищал, а взял на время, чтобы похоронить детей, не заслуживают внимания. Жалоба удовлетворению не подлежит».

1944 год

Дело «рыбников». Коррупция на пищеблоке

По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1942 г. колхозники, не выполнявшие норму, несли уголовную ответственность, а также карались исправительно-трудовыми работами на срок до шести месяцев с удержанием из оплаты до 25 процентов трудодней.

Многие семьи, лишившиеся кормильцев, ушедших на фронт, пребывали в плачевном состоянии.

Хлеба постоянно не хватало. Из-за нехватки муки его пекли с примесями, добавляя желуди, картошку и даже картофельные очистки. Варили кашу из семян лебеды, лепешки пекли из конского щавеля.

Вместо чая использовали листья черной смородины, сушеную морковь и травы. Выживали как могли! Опухали от голода…

А кое-кто, плотно присев на «теплое» местечко, использовал свое служебное положение на полную катушку.

30 марта 1944 года народный суд Велижа рассмотрел коррупционное дело «рыбников». Директор Велижского пищекомбината фронтовик Иван Францов и главный бухгалтер, комсомолка Мария Швило (двоюродная сестра Ивана Петровича и заботливая мать двух малышей) организовали семейный подряд по разбазариванию и расхищению строго нормированных продуктов, предназначенных для раздачи по талонам сотрудникам предприятия.

Иван Францов и Маша Швило под шумок брали со склада рыбу и распоряжались народным добром по своему усмотрению. Что и было выявлено 16 февраля 1943 года ревизией: «Директор пищекомбината и главный бухгалтер по договоренности без наряда израсходовали со склада 631 килограмм рыбы». Иван Петрович и Мария Григорьевна урезали паек голодающих велижан, придерживая при себе разовые карточки рабочих (часть талонов попросту не отдавали), забирали рыбу и распределяли ценный товар среди своих родных и знакомых.

Следствием установлено:

«За июль-август 1943 года из райторготдела было получено разовых талонов на 161 кг рыбы, роздано было только 58 кг». Остальная рыба уплыла «налево».

«В мае 1943 года со склада пищекомбината Францов и Швило выписали для себя 55 кг рыбы».

Чтобы скрыть незаконную раздачу, подельники выписали фиктивную накладную - якобы расплатились «чешуей и хвостами» за перевозку картофеля, необходимого для нужд предприятия…

Суд приговорил И.П. Францова, 1905 г.р., к пяти годам заключения без поражения в правах, а также постановил «взыскать с бывшего директора пищекомбината 194 кг 400 г муки по базарной цене 50 руб. за кг в сумме 9725 рублей в пользу Велижского райпотребсоюза.

За незаконное расходование и присвоение рыбы - 789 кг оной из расчета по базарной цене по 80 рублей за кг».

Комсомолка Мария Швило за свое умение оперировать цифрами и фальсификацию накладных была приговорена к трудовым работам на срок один год с вычетом 25 процентов из заработка в доход государства.

И это еще не все: с осужденных Францова и Швило на солидарных началах взыскали 63120 рублей в пользу обезрыбленного Велижского пищекомбината.

Как же так? Иван Францов - кандидат в члены ВКП (б), фронтовик, инвалид II группы. Любящий отец троих детей, от пяти до одиннадцати лет. Семейный, и родители живы.

Прибыл с фронта в Велижский район в марте 1943 года, устроился заведующим столовой, а потом и получил назначение на должность директора пищекомбината. И… развел кумовство.

А ведь получал хлебные карточки на детей, жену и родителей!

Иван Петрович признал свою вину, однако все же счел решение суда чрезвычайно жестоким.

В кассационной жалобе Францов написал:

«Я не жалея жизни защищал Родину, вследствие контузии получил инвалидность, сначала - вторую группу, потом - III. Семья моя жила в чрезвычайно тяжелых условиях и терпела нужду в продуктах. Несмотря на потерю зрения в борьбе с фашистами, честно и мужественно дрался на фронте с заклятыми врагами…»

Справка суда:

«Францов И.П. из хозяйства действительно не имеет ничего».

Иван Петрович попросил смягчить наказание, однако приговор был оставлен в силе, а жалоба осужденного - без удовлетворения.

Такие дела. Горькие…

1945 год

Спекулянт

Во время Великой Отечественной войны нехватка продуктов и товаров общественного потребления достигла предела. Люди были готовы продать все, что угодно, чтобы раздобыть кусок хлеба. Дефицит породил обширный спекулянтский рынок - добытые по дешевке вещи доставались тем, кто мог за них заплатить.

Велижанин Абрам Стефанович Макаренко в течение всего 1944 года регулярно наведывался в Москву. В столице скупал по дешевке мануфактуру, готовую одежду и прочие предметы немудреного военного быта (в том числе и гребенки!) и сбывал в Ратьковском и… (от руки написано неразборчиво) сельсоветах.

Следствием установлено: «Абрам Макаренко продал гражданке Костюченко Екатерине шерстяную женскую юбку за 550 рублей, гражданке Сергеевой Наталье - черный материал (1,5 м) за 300 рублей, гражданке

Захаренковой - один метр мануфактуры за 350 рублей. Другим гражданам сбыл три платка по 270 рублей. Обвиняемый не отрицает, что продавал товары по завышенным ценам, а не по тем, по которым их покупал».

Фронтовик Макаренко и на базаре в Велиже развел бурную спекулянтскую деятельность: пристроил шесть метров ткани, возил промтовары в Демидов и Понизовье.

Абрам Стефанович счел своим долгом пояснить, что покупал в столице одежду, ткани и прочую мелочь по просьбе односельчан, а не в целях наживы.

При этом Макаренко не отрицал, что брал бумагу по 16 руб. 77 копеек за тетрадь, а продавал по 20. Мануфактуру приобретал по 130 рублей за метр, а продавал на 40 рублей дороже, потому как «работать по состоянию здоровья не может, силы не те. Надо же как-то себя содержать?»

Суд учел все обстоятельства дела и 24 января 1945 года вынес постановление: «Макаренко А.С. на основании ст. 107 УК РСФСР подвергнуть мере наказания - лишению свободы сроком на пять лет без поражения в правах с конфискацией имущества. Но, учитывая, что Макаренко является инвалидом Великой Отечественной войны, имеет на иждивении пятилетнего ребенка, которого воспитывает в одиночку, учитывая первую судимость, считает возможным применить ст. 53 УК РСФСР и данную меру наказания определить условно с испытательным сроком два года.

Имущественные доказательства по делу - 7 метров мануфактуры, гребенки (три штуки) передать Абраму Макаренко, женское пальто - Лукановой Надежде».

…И после Победы

1946 год

За спичками

А вот еще одно дело, после знакомства с которым от боли сжимается сердце.

«Обвиняемый - Акимов Нил Акимович, 1888 г.р., уроженец деревни В. Развоз Ястребского сельсовета Велижского района. Беспартийный, малограмотный, ранее не судим. Женат, семья состоит из двух человек. Инвалид Гражданской войны II группы. Сыновья погибли на фронте.

Обвиняется в нарушении правил советской торговли по ст. 105, ч. 1 УК РСФСР: купил в коммерческих магазинах 100 коробков спичек, 15 пачек папирос и пытался продать на базаре г. Велиж по повышенным ценам. Был задержан органами МВД».

«Цели наживы не имел, жить не на что», - только и сказал в свое оправдание Нил Акимыч.

Суд счел виновность Акимова по ст. 105, ч.1 УК РСФСР установленной. Но, «учитывая личность подсудимого, его инвалидность и первую судимость, руководствуясь ст. 319 и 320 УПК, Акимова решено подвергнуть денежному штрафу в сумме 300 рублей в доход государства».

В 1946 году килограмм белого хлеба стоил 5 рублей 50 копеек, черный хлеб - за 3 рубля, килограмм говядины - 30 рублей, литр молока - 3 рубля, масло сливочное - 64 рубля (растительное - 30 рублей), десяток яиц - 12 рублей. Пару обуви можно было купить в среднем за 260 рублей, а метр шерстяной ткани - за 269. Так что бедному спекулянту Нилу Акимовичу предстояло лишиться целого состояния...

Корова

В послевоенные годы селян выручали свой огород и корова. Правда, далеко не всякий мог приобрести кормилицу, хоть многим и вернули скот, отнятый в начале войны «под расписку». Но даже наличие в хозяйстве рогатого «золота» не обеспечивало сытость и доход - с каждой коровы нужно было сдать бесплатно 300 литров молока жирностью 3,9 процента. И так по три литра в течение 100 дней. Считай, целое лето!

30 сентября 1946 года в Велиже осудили уроженца Витебской области БССР, который свел со двора гражданки Ивановой Екатерины ее единственное богатство - Зорьку.

В ночь с 23 на 24 сентября 1946 года колхозник белорусского хозяйства «Чапаев» Иван Ефимович Иванов, 1882 г.р., выкрал из хлева велижанки корову и погнал ее в Витебск. По дороге предприимчивый похититель скотины умудрился продать рогатую некоему гражданину Романовскому за 4 500 рублей.

Вернулся в Велиж и тут же, не откладывая в долгий ящик, за вырученные деньги приобрел другую коровку. Понятное дело, для личного пользования.

Афера успехом не увенчалась: вор был разоблачен, кормилица-поилица изъята и передана незадачливому покупателю Романовскому взамен похищенной Зорьки, принадлежавшей Екатерине Ивановой. Ну а перепуганная Зорька вернулась к своей хозяйке.

«Великого комбинатора» Ивана Ефимовича осудили по ст. 166 ч. I УК РСФСР и приговорили к лишению свободы на три года с отбыванием в общих местах заключения. Также суд постановил подвергнуть осужденного штрафу - 150 рублей в пользу юридической консультации.

P. S. Благодарю Велижский районный суд Смоленской области за предоставленные материалы.

Фото из открытых источников