Уникальный метод Сергея Эйзенштейна родился в Смоленске

«Именно в Смоленске 99 лет назад зародился уникальный метод, который революционер искусства кино неоднократно с успехом применял на съемках своих знаменитых фильмов, - говорит краевед Владимир Павлов. - Здесь, на железнодорожных путях станции Смоленск, Сергей Михайлович уловил основополагающий символ, ставший фирменным знаком кинематографа Эйзенштейна».

Великий кинорежиссер ХХ века Сергей Эйзенштейн находился в Смоленске как минимум около двух недель: с 11 июля - этим днем датировано его письмо матери из Смоленска - по 26 июля 1920 года, когда он с «теочастью ПУЗАП» (театральная часть Политуправления Западного фронта) переехал в Минск.

Период пребывания в Смоленске Сергей Михайлович ярко описал в своих мемуарах, вспоминая, как он жил в теплушке на Смоленском железнодорожном вокзале и осваивал профессию художника-декоратора в театральных мастерских Западного фронта. Это была первая(!) творческая запись в его трудовой книжке.

Поиск метода, изменившего ход истории мирового кинематографа, советский режиссер и теоретик киноискусства опишет впоследствии в своих мемуарах: «Сколько раз в часы блужданий моих по путям так предательски, еле-еле постукивая, как бы прокрадываясь, из темноты в темноту, то на меня, то мимо меня, то рядом со мной шныряли ночные чудища эшелонов… По-моему, это они, их неумолимый, слепой, беспощадный ход перекочевали ко мне в фильмы, то одеваясь солдатскими сапогами на Одесской лестнице, то обращая свои тупые рыла в рыцарские шлемы в Ледовом побоище, то скользя в черных облачениях по плитам собора вслед свечке, дрожащей в руках спотыкающегося Владимира Старицкого… Из фильма в фильм кочует этот образ ночного эшелона, ставшего символом рока» (С.М. Эйзенштейн. «Мемуары», т.1-й, составление, предисловие и комментарии Н.И. Клейман. Подготовка текста В.П. Коршунова, Н.И. Клейман. Редактор В.В. Забродин, художник А.А. Семенов. Москва, редакция газеты «Труд», Музеи кино, 1997).

«В основе любезного мне этого образа - живое впечатление. Ведь не впервые у меня фигурирует этот образ неумолимого, автоматического, машинизированного хода. До этого таким же слепым, неумолимым ходом движется безликая, без лиц (без крупных планов!) шеренга солдат вниз по Одесской лестнице. Одни сапоги! А позже – опять безликая, бездушная машина - прародительница гудериановских танковых полчищ лавина железной «свиньи» тевтонских рыцарей в «Невском»…

...Когда-то я себя спрашивал: что самое страшное? И самое страшное рисовалось мне живым воспоминанием железнодорожных путей под Смоленском в Гражданскую войну. Количество путей неисчислимо. Количество товарных составов на них… еще более неисчислимо. Вероятно, так не говорят. Но количество их именно таково.

Гигантская пробка, в которую зажаты эти темно-красные змеи, рвущиеся вслед наступающим армиям. Пока что они притихли у Смоленска, но ежеминутно готовы потоками ринуться дальше. Товарные поезда, как необъятной длины киты, лежат в заводи холодных рельсов запасных путей Смоленска. Гляньте на их спины с тонкого мостика, переброшенного через их ширину.

Длина их вправо и влево скроется вдали и сольется с пылью отдаленных разъездов, ушедших во тьму… Пронзительно болят барабанные перепонки. Стучат виски… Так же стучат виски, когда стараешься охватить это ночное марево чешуйчатых спин эшелонов. В темноте они движутся взад и вперед. Забавно и хрипло играют в темноте рожки стрелочников. Не они ли навели меня на мысль о ночных дальних свиристелках в ночной сцене, в канун Ледового побоища в «Невском»?

Не менее необъятен и страшен этот парк неодушевленных и все же подвижных чудовищ, когда снизу между рельсами и под колесами их пробираешься в поисках своей теплушки. Я живу в двадцатом году в теплушке на путях. Хотя работаю я в Политуправлении фронта, но город Смоленск так перенаселен, что часть из нас продожает обитать в теплушках. Со стуком из темноты в темноту проскальзывают плотно зажатые двери теплушки. Или проносятся линией пунктира, какой чертят эти пути на картах, бледные прямоугольники раскрытых вагонов порожняка.

Стучат молотки по осям, как в кошмарах Анны Карениной. В темноте хрипят рожки. И, мерно привскакивая, как в странном танце, переводятся стрелки. Красный свет меняется на зеленый. Зеленый – обратно в красный…

Но самое страшное не это. Не ночные часы поисков своего вагона вдоль километров молчаливых вагонов, не страшная жара раскаленных крыш под полу- денным солнцем, когда лежишь больной...

…но хвост эшелона, длинного, бесконечного, в десятки и десятки вагонов длиной, хвост эшелона, который, пятясь назад, тупой мордой последнего вагона движется на вас. Мерцает красный «тыльный» фонарик одиноким невидящим глазом. Ничто его не остановит. Ничто не может его удержать. Далеко на другом конце машинист. И с его места он ничего не видит.

Противник. Жертва. Случайный встречный. Все могут оказаться на его пути. Но ничто не остановит медленного движения красного неморгающего глаза, торчащего из тупого рыла последнего вагона, носом своим въедающегося в сумерки…»

В июле 2020 года исполнится 100 лет с момента прибытия в Смоленск Сергея Эйзенштейна. Как уже сообщал «РП», Владимир Павлов выступил с инициативой увековечить в Смоленске память о величайшем кинорежиссере XX века.

«Уверен, что в Год театра (а творческая биография Сергея Эйзенштейна началась с театральных подмостков) все заинтересованные, неравнодушные смоляне – администрация города и области, руководство Смоленского отделения РЖД и общественность – поддержат мое предложение», - считает краевед из Великих Лук.

Владимир Павлов предложил провести День памяти Сергея Эйзенштейна в Смоленске, а также озвучил свое видение памятника, который, при благоприятном стечении обстоятельств, можно было бы установить на Смоленском железнодорожном вокзале: «За основу эскиза следует взять округлую композицию - шар, изготовленный из изогнутых рельсов. Шар - символ извечного движения Земли в космическом пространстве и сплетения человеческих судеб. Внутри шара «парит» старинный железнодорожный семафор, мигая сигнальными огнями своих разноцветных «глаз».

Остается добавить, что создатель «Броненосца «Потемкина» и «Стачки», «Александра Невского» и «Ивана Грозного», сформулировавший классические аксиомы режиссуры, ушел из жизни 71 год назад - 11 февраля.