Дерзкий день.Что смоляне защищают в окопах Донбасса

Общество

Где бы вы ожидали увидеть герб Смоленской области на Донбассе? «Постой, о чем ты говоришь, где Донбасс, а где Смоленщина!» - можно воскликнуть, услышав этот вопрос. Это верно лишь отчасти, я его встретил на Доске почета в расположении отдельного разведывательного батального «Спарта», ставшего известным в ходе ожесточенных боев на Юго-Востоке Украины.

Герб появился там как символ региона, откуда в разведбат приходили добровольцы воевать за ДНР. Стоит отметить, что география регионов довольно широкая, но все же в один из символов - родной области – быстро упираешься взглядом. «РП» отправился в окопы ДНР посмотреть, действительно ли существует перемирие между ВСУ и ополчением, и что в этих окопах защищают смоляне.

14-1 (4).jpg

Горячее сердце Донбасса

Как вы сейчас представляете Донецк? Каждый день телевизионные сводки пестрят сообщениями: «Вооруженные силы Украины вновь обстреляли жилые районы Донецка». В воображении предстает образ военного Смоленска в годы фашистской оккупации - выжженная земля, осиротевшие печные трубы, руины. Однако внешне, к счастью, это не так. «Выжжеными» здесь оказались судьбы многих людей, которые теряли своих близких, друзей и знакомых, про имущество уж и совсем не говорю.

В городе почти жизнь идет обычным чередом. В дни относительной тишины здесь работают основные предприятия (даже в несколько смен), кафе, театры, органы власти ДНР и т. д. Даже ночью ходит общественный транспорт, который доставляет заводчан по домам. В квартирах есть свет, горячая и холодная вода, газ. На полках в магазинах можно найти все, что душе угодно.

Вечерами по набережной Кальмиуса гуляют влюбленные пары, парни дарят цветы и вытаптывают на снегу имена своих возлюбленных красавиц. Правда, делать это можно только до 11 вечера, а с этого часа и до 5 утра в Донецке комендантский час.

Вот здесь и становится ясно - за внешним спокойствием находится натянутый нерв ожидания. Ожидание диверсий и провокаций. Враг не дремлет, и это требует соблюдения всех мер обеспечения безопасности. Если патруль вас задержит в неурочный час в городе и при вас не окажется соответствующих разрешительных документов - как минимум доставят в отделение для выяснения личности и оставят до окончания комендантского часа.

Город, на окраинах которого то и дело вспыхивают ожесточенные стычки, не в пример Смоленску, ежедневно убирается от снега, деревьев и обломков. Сами жители отмечают, что до войны так Донецк не убирали. Сейчас вопрос коммунальной стабильности стал политическим. Порой еще дымятся простреленные или пробитые осколками снарядов трубы коммуникаций, а ремонтники уже приступают к своим обязанностям. Никому ничего не нужно объяснять, каждый рабочий стремится сделать свою работу ответственно.

Стоит отметить, в городе в самом начале нашего визита состоялось культурное событие - наш земляк военкор Семен Пегов презентовал книгу «Я и рыжий сепар» - о погибшем командире «Спарты» Арсении Павлове, больше известном под позывным «Моторола». Книга поистине произвела фурор и разлеталась как горячие пирожки. Автору постоянно приходилось извиняться за то, что смог в ручной клади привезти только несколько пачек книг. Вместе с Пеговым на презентации был известный российский писатель Захар Прилепин, который дал высокую оценку этому произведению. И отметил, что для него, как для творческого человека, очень важно, что сейчас формируется пласт военной литературы Донбасса.

14-1 (12).jpg

«Ключи» от Мариуполя - в руках ополченцев

Конечно, главная цель нашего визита была побывать на «передке» - так называют передовую на сленге военных. Еще во время переезда в Донецк шел разговор, что во время так называемого перемирия потери с обеих сторон гораздо больше, чем во время активной боевой фазы. И происходит это потому, что ВСУ не отвели крупные калибры артиллерии от линий соприкосновения, как полагалось по Минским соглашениям, и постоянно производят мощные артобстрелы позиций ополчения. То были для нас слова, но потом мы в этом убедились на собственном опыте.

Когда такое покажешь в прямом эфире, то отвертеться уже будет сложно. Путь наш лежал в Новоазовск, пейзажи по пути сказочные, и до моря рукой подать. Однако настроение у местных отнюдь не курортное. Еще на подъезде к селениям видны посеченные осколками заборы, порой заколоченные наглухо окна. Следы от воронок, разнесенные в клочья постройки. Жители занимаются своими делами, хозяйством, будто мир. В глаза бросается, что для защиты своей жизни селяне построили самодельные бомбоубежища. Стоит дом на окраине, а прямо в трех метрах от дверей вход в импровизированный бункер. Вряд ли они хотели тратить драгоценные сотки плодородной земли на такие сооружения… Ополченец выводит нас к промежуточной укрепточке, в землянке у буржуйки греются несколько бойцов, а также коты и собаки. До передовой – около 4 км по открытой местности, справа и слева позиции «правосеков» («Правый сектор» - организация, деятельность которой запрещена в РФ), где установлены крупнокалиберные пулеметы, минометы, ствольная артиллерия.

14-1 (1).jpg

Воронки от снарядов разного калибра на всем протяжении нашего пути, то есть местность ими пристрелена, и в случае чего остается надеяться только на удачу. Наша экипировка, помимо 15-килограммовых бронежилетов, - теле- и фототехника. В такой «сбруе» подвижность минимальная, особо не побегаешь. После нескольких сот метров замечаю – колонна почему-то замешкалась, сзади ополченец постоянно останавливается и кого-то подманивает: «Манюня, Манюня, да иди ты сюда, холера мелкая. Манюня, да чтоб тебя!»

Манюня - это четырехмесячный ротвейлер с огромными лапами и лоснящимися на свету боками; щенок услышал несколько случайных разрывов снарядов неподалеку, испугался и никак не хотел бежать за нами. «На кой черт ты копаешься с этой Манюней?» - крутятся мысли в голове, здесь, на открытой местности, еще не хватало возиться с собакой. В конце концов, не уговорив ее добровольно следовать, боец берет довольно упитанного пса на руки и тащит на руках. Практически до самой высоты. Уже потом я понял, чем была дорога собака для ополченцев на «Дерзкой». Но об этом чуть позже. Прибыв на позиции, знакомимся с командиром.

«Я младший лейтенант из ДНР, в прошлом шахтер, родом из Луганска, позывной «Корень», так меня и называйте», - говорит крепкий парень лет 30. Спокойный южный говор, уверенные жесты выдают бывалого бойца. Только мы пошли осматриваться, как со стороны «правосеков» нас обстрелял снайпер, по окопу лезвием прошла автоматная очередь.

«Ну, с прибытием! Видите, как встречают», - отзывается один человек из нашей группы. Это означает, что где-то рядом может находиться диверсионная группа. Затем радиостанция протрещала: «Наблюдаю противника!» Весь личный состав приходит в движение, бойцы выдвигаются на огневые точки, заряжаются пулеметные ленты, РПГ, автоматы. Окопы превращаются в пчелиный улей. Первый залп из РПГ в сторону врага на несколько секунд оглушил, часть реактивной струи ушла в окоп. Пока я опомнился, заработали крупнокалиберные «Утесы» с нескольких точек, им вторили автоматы и пулеметы.

Потом еще один залп с РПГ, и все эти звуки слились в военную какофонию, говорить и кричать что-либо стало бесполезно. Про себя отметил, что удачно воспользовался советом вставить фильтры от сигарет в уши и, пока идет дело, не закрывать рот. Так есть шанс сохранить свой слух.

Атака отбита. Командир поясняет, что такие вылазки диверсанты делают по нескольку раз за день и ночь. Для здешних бойцов уже привычно. После стычки узнаем – гранатометчик сбил украинский флаг. Бойца тут же с гордостью окрестили снайпером. Не успели остыть стволы оружия, как по окопам пронеслось: «В укрытие!» В нескольких метрах ухнула мина калибра 82 мм, осколки выбили фонтаны земли, в голове пронеслась мысль - а ведь все только начинается. Следом позиции стали «засыпать» из подствольных гранатометов, АГС, по позициям ополченцев стали работать крупнокалиберные пулеметы. Через 10 – 15 минут подключилась крупная артиллерия. 120 и 152 мм. «Вишенкой на торте» стал танк, который планомерно, как в тире, лупил из орудия по окопам и укрытиям.

Вот здесь для нас и подтвердились данные про обман высшей власти Украины и срыв Минских соглашений. Ясно, что сейчас ведется позиционная война, чтобы измотать ополченцев беспрерывными артналетами, а затем вылазками ДРГ. Держать всегда в напряжении. А украинские политики в это время рассказывают, что в зонах соприкосновений все спокойно.

14-2.jpg

Уже в блиндаже мы спросили, как часто происходят такие обстрелы. «Каждую ночь! Прикрываясь темнотой, они ведут плотный обстрел позиций из всех калибров, их диверсанты постоянно пытаются проникнуть на наши позиции. Но мы не дремлем, даем отпор. Жаль, ничего увесистее в ответ послать не можем», - говорит командир, на лице его легкая полуулыбка.

Он абсолютно спокоен. Рядом с блиндажом мощно ухает танковый снаряд. Затем мина, затем снаряд из Д-30. «Наше укрытие выдержит?» - спрашиваю у Корня. - «Должно выдержать!»

Он разливает черный чай по кружкам, в буржуйке потихоньку потрескивают поленья, тут подала голос Манюня. Ее что-то стало тревожить во сне, и она задергала задней лапой, начав повизгивать. В блиндаже пронесся легкий смех, суровые ребята стали гладить щенка и рассказали о ее бесценной помощи.

«Понимаешь, у нее такой чуткий слух и нюх, что ни одному разведчику и не снилось! Как только она слышит подозрительные шорохи, тут же подает голос. Так мы порой вскрываем вылазки диверсантов. Так что это наша защитница!» - с гордостью говорит командир, поглаживая Манюню по морде.

«А котов у вас много?» - спрашиваю дальше. - «По пять - шесть в каждом блиндаже! Даже от «правосеков» сбегают! Хорошие коты, крысоловы!»

Поговорили мы про название высоты: «А почему «Дерзкая»?» «Так ее называют «правосеки», мы им уже больше года костью в горле стоим. Это «ключи» от Мариуполя, понимаешь? И за эту высоту мы больше года деремся, отсюда никуда без победы не уйдем! Порой в оптику видим родные дома, там наши семьи, и отдавать их на растерзание «правосекам» мы не намерены».

В голосе Корня нет бравады, ему ничего не надо доказывать, чувствуется, что здесь у него уже личное дело.

«У них оружия и снарядов всех типов без счету, еще недавно прошла ротация, так приехали свежие силы, которые сильно хотят пострелять, устраивают постоянные провокации, кричат нам в громкоговорители. Цирк, одним словом! В общем, так воины себя не ведут».

Обстрел длится уже несколько часов не переставая. Постепенно я начинаю по звуку определять, какой калибр снаряда летит в нашу сторону. В это время поступает информация – на другом краю высоты легко ранен один из бойцов Корня, за ним сейчас должен прибыть транспорт для доставки в госпиталь, это реальный шанс покинуть высоту до темноты. Иначе маячила перспектива ночевки - лишних мест в блиндаже не было, да и в Донецке запланировано еще много дел. Только мы дернулись на выход, как рядом разорвалось несколько снарядов, потом еще. Чуть замешкались, и транспорт нас ждать не стал. «Ждите темноты, может, тогда удастся уйти пешком!» - сказали нам ребята.

Выводить с высоты нас взялся старый вояка-балагур с позывным «Чили». Пока ждали момента, он травил байки про войну, спрашивал нас о чем-то. Разрывы поутихли, он вышел и оценил обстановку. И с коротким «Пора!» потащил к выходу. Все крепко пожали друг другу руки, мы пожелали воинам удачи и посеменили из окопа.

«Дистанция между людьми - 50 метров. Если мина упадет - убьет одного, у остальных больше шансов выжить. Всем ясно? - проговорил Чили. - Пошли».

Когда мы попали вновь на открытую местность, то увидели еще дымящиеся воронки от разрывов и ни одного укрытия. Нам оставалось только надеяться, что удастся быстро уйти из зоны обстрела.

Бежать было строго запрещено, шли спокойным шагом. «Правосеки» вели беспорядочный огонь. Едва мы удалились на несколько сотен метров, как край неба и справа и слева озарился десятками вспышек, ВСУ вновь начали мощный обстрел, только еще более интенсивный. Они завалили снарядами позиции «Дерзкой», и издали мы увидели, что в окопе что-то вспыхнуло и к небу метров на 20 взметнулся столб огня. А потом еще взрывы и еще… Видимо, они решили перемешать с землей защитников высоты. «И так каждую ночь. Вот такое перемирие...» - сказал потом Чили.

Уже позже мы узнали, что по высоте отрабатывали шрапнелью, зажигательными, осколочными и фугасными снарядами. Но никто позиций не оставил. А еще через несколько дней ВСУ предприняли попытку танкового прорыва обороны, но вновь так и не смогли выбить с высоты людей Корня…

Спустя час мы вновь пришли в деревню, и здесь узнали, что ВСУ ведет обстрел домов местных жителей. А это, напомню, 4 км от «Дерзкой». Как можно оправдать эти действия?

«Вчера местный фермер решил вечером проехать до другой деревни, включил фары, так «правосеки» стали «ловить» его машину из миномета, по всей деревне рвались снаряды», - продолжил Чили.

Домой мы вернулись около полуночи.

Наутро в 7 часов нужно было подниматься, чтобы ехать в Донецкий аэропорт и расположение ОРБ «Спарта». Ночью со стороны промзоны Донецка отработала тяжелая артиллерия ВСУ, снаряды громко «ухнули» где-то на окраине города. Так мы поняли, что впереди будет очередное обострение.

Это «Спарта», братан!

Документальный фильм с таким названием я смотрел накануне знакомства с командиром этого боевого подразделения. Его зовут Владимир, но в Донецке его все знают по позывному «Воха». Фильм знакомит зрителей с буднями разведбата – постоянные тренировки, выезды на стрельбы, жесткая дисциплина и бескомпромиссный запрет на алкоголь и курение сделали из небольшой огнеметной группы мощнейшее боеспособное подразделение, куда многие стремятся попасть.

14-1 (13).jpg

В расположении части практически ничего не изменилось. Кроме одного: несколько месяцев назад в лифте своего дома украинскими диверсантами был взорван первый командир «Спарты» Арсений Павлов - «Моторола». Теперь в его кабинете - музей, а «упавшее» знамя поднял 23-летний Воха.

На его жизнь выпало немало испытаний, за несколько лет войны на Донбассе он вместе с командиром прошел огонь, воду и медные трубы. Семь раз был ранен, война из 20-летнего мальчишки сделала воина, который теперь не может представить жизнь без своего подразделения. В зоне ответственности «Спарты» находятся сложные участки фронта, и один из них - Донецкий аэропорт. Сюда постоянно «прилетает» с украинской стороны, однако ополченцы также твердо стоят на позициях.

Приезжаем на место, «спартанцы» ведут нас в развалины терминала. Даже страшно представить, какой силы огонь велся по этим объектам. «Смотри, видишь несколько этажей терминала, он был как слоеный пирог, на первом этаже ополченцы, на втором - ВСУ, на третьем - снова мы, - говорит наш проводник. - А вот сожженный БТР противника, который хотел прорваться на наши позиции». Порыжевшая от времени груда металла лишь по контурам напоминает, что раньше это был БТР. Чуть поодаль видна дырявая насквозь, как решето, девятиэтажка (на снимке сверху). По ней били прямой наводкой из всего арсенала. Кадры эти неоднократно облетали мир. Но привыкнуть к такому зрелищу нельзя.

На стене терминала граффити - силуэт девочки и цифра 101. Столько детей погибло в боях до настоящего времени. Граффити выполнили в назидание врагам ополченцев, которые с улюлюканьем отправляли снаряды по жилым кварталам, стреляли в упор по домам. По взгляду Вохи и его братьев по оружию понимаю, что они готовы в любой момент вцепиться в горло своему неприятелю - поквитаться есть за что. И каждый из них на мой вопрос: «Когда домой?» отвечал: «После победы. После нашей победы!»

За неделю работы в Донецке мне так и не удалось доехать до смолян. Мне подсказали, что как минимум один сейчас воюет под Луганском. Но обстановка там, как и в Донецке, очень сильно накалилась. Уезжал из Донецка, и в душе было только одно желание - скорее бы на эту землю и к этим людям пришел мир.

Автор: Сергей ЯКИМОВ.

Фото автора и Александра МЕЛЬНИКОВА.








Загрузка комментариев...
Читайте также
вчера, 22:33
Жулики звонили им под предлогами продления абонентского дого...
вчера, 21:37
Губернатор Смоленской области на своей странице поблагодарил...
вчера, 21:30
Новости партнеров