Эмилия Артамонова - особенный воспитатель для особенных детей

«Мне столько раз говорили – это невозможно…». Эту печальную фразу родителей особенных деток 21-летняя девушка, работающая речевым специалистом, слышит постоянно… И решительно доказывает обратное!

Рядом с ней ребята, страдающие такими серьезными заболеваниями, как, например, аутизм, меняются на глазах – сами начинают кушать, соблюдать режим дня, говорить, наконец… А все началось с того, что в 2014 году младшему брату Эмилии Артемию дали инвалидность…

14-летняя наставница
Что обычно чувствует человек, видя детей с тяжелыми заболеваниями? У всех примерно одни и те же ощущения: грусть, жалость, сочувствие, внутренняя неловкость и душевный дискомфорт. Эмилия убеждена: все эти чувства должна вытеснить вера в то, что ребятишкам можно помочь!
Еще семь лет назад девочка знала – любовь и забота творят чудеса. Это позже она изучит подходы и методики работы с особенными детьми. В 2014-м ей было важно поддержать четырехлетнего братика. 14-летняя Эмилия стала ему и другом, и педагогом, и проводником в жизнь…
- Мы с Артемием не разлей вода, всегда и везде вместе, - рассказывает Эмилия, - Потому для нас обоих тогда началась «карусель» из реабилитаций, специальных садов, обследований. С мамой брат заниматься не мог: помню, закрывал ей ручками рот, обнимал, целовал… А она плакала, жалела, делала все занятия за него… Тогда я взяла все его обучение на себя. Обычные занятия за столом с учебниками Темке были неинтересны. Так, борясь с нарушением концентрации внимания, на улице мы играли в «найди кота», в магазинах искали слова на разные буквы. Он останавливался, заострял внимание… Позже оказалось, что Тема может понять абсолютно все, но – визуально. То есть запоминает только зрительно, в картинках. Повтори ты ему слова хоть сколько раз, не воспроизведет, нарисуй – тут же выучит! К слову, сейчас Тема уже ходит в четвертый класс обычной школы. Учебники он, правда, не любит, их мы дома переделываем в формат рабочей тетради с картинками и наклейками. В итоге, освоив процесс работы с братом, я решилась помочь и другим ребятам.
К тому времени девушка была уже профессиональным волонтером на крупных мероприятиях в нашей области и не только. Решив как можно больше времени уделять ребятам с ОВЗ, она организовала для них и детей, попавших в трудную жизненную ситуацию, благотворительный утренник, ставший впоследствии ежегодным. И понеслось… Успехи Эмили оценили сотрудники детского реабилитационного центра «Вишенки», предложив пройти курс дополнительного образования «Ассистивные технологии в работе с детьми с ОВЗ».
- Это обучение дало мне возможность посмотреть на работу с малышами в Центре изнутри. Нам рассказали, как правильно вести себя с ними, чем мы можем помочь. Уровень знаний и, конечно, профессионального интереса вырос в разы! Я и сейчас не упускаю ни одной возможности освоить новые направления, ведь каждому ребенку необходим свой, особый, подход!

«Никаких шаблонов!»
- Мне было сложно сразу осмелиться на такой ответственный шаг, как работа с особенными детками, - продолжаем мы разговор. – Потому я начала трудиться в детской игровой комнате, решив, что для дополнительной практики и хорошего старта лучше отточить свои навыки в работе с обычными детьми. Мое удивление было безгранично, когда оказалось, что частыми клиентами таких комнат являются как раз малыши с особыми потребностями. И все из-за нехватки развлечений для них в нашем городе. Это был очередной экзамен для меня: вовлечь малыша в совместные игры, заинтересовать творческими занятиями, научить ненадолго оставаться без родителей. Для большинства ребят эта комната стала отличным способом адаптации к детскому саду и уникальной возможностью раскрасить свои будни.
Потом в Смоленске открылся Центр социально-психологической адаптации, где создали группу дневного пребывания для детей с особенностями развития. Эмилию пригласили туда поработать воспитателем, и результаты не заставили себя долго ждать!
- В группе у меня 10 ребят от 3 до 7 лет с разными нарушениями развития. Вместе мы учимся самостоятельно кушать, корректируем поведение, произносим первые слова. Сейчас кто-то уже быстро читает и запоминает стихи, кто-то обожает считать и решать логические задачки, кому-то по душе английский язык....
Каждое свое групповое занятие я строю так, чтобы на нем было интересно всем детям. Никаких шаблонов! Урок должен принести пользу и новые знания! В занятия регулярно интегрирую новые техники и методики, разные виды терапий (игровая, трудовая, музыкальная, сказкотерапия), элементы нейропсихологии, логопедии и многое другое.

«Учить важно не только детей, но и родителей»
- Говорят, 80% успеха в развитии особенных детей – это работа с их мамами и папами…
- Безусловно! Их вера в успех малыша дает грандиозные результаты. Поведение родителей часто добавляет к основному диагнозу множество сопутствующих поведенческих особенностей вплоть до педагогической запущенности. И пока они не научатся грамотно общаться со своим ребенком, работа специалиста может быть бессмысленна или давать минимальный результат.
Потому, уважаемые родители, никогда не теряйте веры в ребенка, гордитесь им, радуйтесь его малейшим успехам и любите его, ведь он этого достоин! А также не бойтесь учиться.
Услышав неутешительный диагноз или благую весть, не делайте поспешных выводов, лучше проконсультируйтесь у нескольких профессионалов в этой области.

Про «колпак» и вечное давление
- С какими основными трудностями ты сталкивалась в работе?
- Во-первых, непрофессионализм коллег. Скажу так: самые страшные люди – те, которые выбрали профессию не по зову сердца, а по случаю. Когда ребенка просят забрать из спецсадика, назначенного ему психолого-медико-педагогической комиссией, потому, что он «сложный» (а вся его сложность - это банальный дефицит внимания и гиперреактивность), хочется крушить все вокруг. А потом от таких «специалистов» летят советы вроде «подождите, сам заговорит», «дайте ремня, он избалован», «сдайте его в интернат, тут уже все потеряно» (да, и такое бывает).
И тут возникает вторая трудность – «жалость родителей». Мамочки, пройдя все круги ада, приходят к выводу, что их несчастный ребенок уже намучался в этой жизни. Родители перестают видеть в нем полноценного и жизнерадостного малыша. Пряча его «под колпаком», не дают делать домашних дел, не могут отказать ни в чем и… к диагнозу прибавляются нарушения поведения, профессиональное манипуляторство, педагогическая запущенность и т.д.
А может получиться и с точностью до наоборот - мама и папа загружают ребенка развивающими занятиями, всякими процедурами и курсами. Как итог - стресс, нарушение режима и, вместо такой необходимой ему поддержки от родных, - вечное давление.

«Каждый ребенок всегда добьется результата!»
- Каких принципов ты придерживаешься в работе?
- Первое и самое главное - нет безнадежных детей! Каждый ребенок всегда добьется результата! Он все может сделать сам, я должна лишь помочь, подсказать, направить.
Малыш не виноват в том, что чего-то не знает. Если я не вкладываю в него эти навыки, то и винить его за это не могу.
Дети могут делать все, что им хочется, если это не несет ущерба им самим и окружающим, при условии, что они несут полную ответственность за свои игры (раскидал игрушки – убери и т.д.). Каждый малыш уникален, у каждого - свои слабые и сильные стороны, сравнивать их нельзя! Ни все что подходит одному, должно заинтересовать другого.
- Какие самые радостные моменты из своей работы ты можешь вспомнить?
- Ко мне на занятия ходит 6-летний  мальчик. В его семье – трехязычие. Имея физиологические нарушения, ребенок также перестал понимать речь. Все разводили руками… Врачи вынесли вердикт: если он за полгода не заговорит, то у него - тяжелая умственная отсталость. А здесь, в саду, без логопедов, он произнес свои первые слова. Оказалось, просто тут он понял, что у него один язык, накопил словарный запас и начал его применять.
У меня по щекам потекли слезы, когда я услышала, как его мамочка, которая до того вообще не разговаривала с сыном, идя по улице сказала: «Смотри, там радуга…». Она в него поверила!
Также удалось нам добиться и результата в работе с еще одним мальчиком с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, которого выживали из разных садов, в том числе из спецсада за то, что он «не ест, не спит и всем мешает». Я предложила ему прийти к нам. В первый день перед завтраком мы сломали скамейку (смеется), пока он выталкивал меня и царапал, не желая садиться за стол… Но потом все-таки сел, категорически отказавшись от еды, а в обед - уже покушал… Через два дня он ел сам… Родители говорили мне: «Да это невозможно!». Возможно! Просто ребенок дома и ребенок в саду – это два разных ребенка (опять смеется). Привыкнув, наконец, к режиму, вскоре он стал кушать сам и дома, а также спокойно спать и днем, и ночью.

Де-юре не де-факто
- Как ты относишься к инклюзивному образованию (совместное обучение здоровых детей и ребят с ограниченными возможностями)?
- Сама эта идея очень полезна, но способ ее реализации ужасен. Де-юре предполагается, что в группу обычных детей добавляются один-два ребенка, которые способны обучаться с ними на равных. И тогда ребята учатся взаимодействовать друг с другом, а дополнительная работа у педагога появляется лишь при поддержке психологического состояния всех, чему он заранее обучен.
Но, к сожалению, де-факто получается страшная ситуация! А именно в класс приводят детей с особыми потребностями, при том, что педагог, чаще всего, не имеет специализированных навыков общения с ними… Обычные дети шокированы, родители возмущены, учитель разрывается между «работать со всеми и не обращать внимание на одного» и «работать с одним и не смотреть на всех»... Да, что далеко ходить – такая ситуация сейчас сложилась в классе у Артемия…
- И какой выход? Тьютор (персональный наставник)?
- Не факт. Если рядом с ним будет сидеть тьютор, он все внимание переключит на него, не станет слушать педагога и общаться с другими детьми. Это облегчит работу учителю, но смысл инклюзии для ребенка потеряется. Потому, считаю, инклюзивное образование – это, прежде всего, труд педагога и его умение работать и с обычными, и с особенными детьми.

От платья из салфеток – до масштабного проекта!
Слушая, как Эмилия рассказывает про детей и их совместные занятия (вот, они сделали куколку в платье из салфеток или дерево из бумаги и настоящих листьев, вот рисуют пальчиками или устраивают фотосессию, а потом наклеивают на ватман свои фото и снимки членов их семьи), хочется верить, что эта девушка, которая даже обычную мыльницу или кухонную воронку может приспособить для творческого урока, продолжит развиваться в своей непростой профессии.
- Какая у тебя профессиональная мечта?
- Открыть реабилитационный центр для особенных деток (смущаясь, говорит наша собеседница), подав документы на президентский грант. Недавно узнала, что в Смоленске продается одна гостиница. А там и много комнат, и бассейн – как бы удобно было деткам и их семьям, они могли бы и заниматься (мы бы приглашали к ним разных специалистов), и развлекаться! Такая у меня мечта!

Ольга Градова.
Фото из личного архива Эмилии Артамоновой.