«Лишь бы не было войны!»

Общество

Смоленск. 1941 - 1943 годы. Оккупация. Выживали кто как мог. Одни отдавали за Родину жизни, другие искали компромисс с врагом, третьи надеялись отсидеться и приспособиться к той реальности, которая будет… Война всех вытряхнула «мехом наружу», показав сущность каждого. И самым неожиданным здесь оказалось то, что многие из тех, кто в трудную минуту предал Родину, после войны вернулись на насиженные места.

Причины предательства были разные. Одни психологически «сломались», видя, как фашистская армада стремительно продвигается к Москве, другие люто ненавидели Советскую власть за раскулаченных родственников и колхозный строй, третьим было просто без разницы, кому служить… Вот эти люди и оказались самым опасным оружием фашистов, потому что за спасение собственной шкуры готовы были на все.

«Я его видела в трамвае…»
В архивах хранится немало свидетельств о зверствах оккупантов на Смоленщине, собственноручно записанных очевидцами тех событий. Чаще всего фашисты и их приспешники и не пытались сделать из предательства тайну. Мне приходилось разговаривать с людьми, жившими во время оккупации в довольно крупных деревнях, где располагались отряды из местных полицаев. Они рассказывали, что особым шиком у этих ублюдков считались смятые в гармошку яловые сапоги, приклеенная к нижней губе папироска и перекинутая через плечо веревка с висельной петлей. Все это дополнялось винтовкой, висящей вниз стволом. Так они ватагой ходили по улицам.
Памятна встреча с бывшей связной подполья, действовавшего в Смоленске. Она рассказывала, как после провала их организации ее арестовало гестапо. Потом выяснилось, что этому поспособствовала ее соседка, с которой у нее были неплохие отношения. Но самое неприятное, что уже в 60-х годах, получив квартиру в хрущевке, она среди соседей по подъезду обнаружила ту самую женщину, уже успевшую отбыть срок наказания и не постеснявшуюся вернуться в Смоленск.
Другая наша читательница, тоже во время войны осуществлявшая связь подпольщиков с партизанскими отрядами, оказалась соседкой по даче с человеком, который на допросах в подвале дома напротив универсальной библиотеки ломал ей ноги стальным прутом. Жертва и палач встретились на платформе пригородных поездов и вышли на одной остановке.
И в описанном свидетельницей расстрелов случае та опознала фашистского палача, ехавшего в трамвае из Заднепровского района.

«Тогда он меня не убил...»
Вот оглушающие правдой без прикрас строки объяснения одной смолянки, ставшей не единожды свидетельницей расстрелов в окрестностях парка «Реадовка», когда она была десятилетним ребенком.
«…Дом, где мы жили с матерью и братом, находился недалеко от совхоза «Реадовка» за рвом… В 1942 году на вершине рва немцы стали рвать динамитом ямы, очень глубокие - очевидно, для расстреливания. Через некоторое время немцы действительно стали привозить гражданское население - мужчин, женщин, детей - и расстреливать их. Из дома моей подруги, из окна сарая мы видели, как это было. Привозили в закрытых машинах людей, выводили, раздевали верхнюю одежду, в нижнем белье они подходили к яме лицом, руки назад, в спину им стреляли из пистолета. Одежду клали в кучу, потом ее разбирали полицаи и немцы. Однажды я видела, как в ребенка, держа его за голову, выстрелили и бросили в яму. Человек, расстреливавший, был одет в немецкую форму. Там обычно были немцы и власовцы. Эти злодеяния мы наблюдали не только из сарая. Очень часто, пася коров, видели, как вдруг приезжала машина, и это все повторялось снова. Были случаи, когда из машины выгребали людей и сразу бросали в яму. Взрослые говорили, что эта машина - «душегубка»…
Однажды, пася коров, мы подошли близко ко рву, а там в этот момент расстреливали. Площадь у рва была засеяна зерновыми, на эту зелень и пошли наши две коровы. Я устремилась за ними, испугавшись, что коров тоже убьют. В это время человек, расстреливавший из пистолета (одетый в немецкую форму) обернулся. Коровы уже были рядом с ним, а я спряталась подальше, в кустах. Он, отгоняя коров в мою сторону, почти поравнялся со мной. Я попятилась назад, вслед мне он выражался нецензурными словами. Лицо этого человека я хорошо помню. После несколько раз я видела еще, как расстреливали. Мужчина в нижней одежде, стоя перед ямой, обернулся и крикнул: «За Родину! За Сталина!» Женщины плакали, слышны были крики…
Потом нас угнали на работу в Германию. Среди сопровождавших наш эшелон я опять видела этого человека. Позже, в лагере, я узнала, что его зовут Егором. Я помню, как он ударил прикладом одного мальчишку, а тот закричал…»

«...А потом - не узнал»
Новая ее встреча с Егором произошла через 21 год.
Свидетельница вспоминает:
«13 апреля 1963 года в трамвае, шедшем из Заднепровья, увидела этого человека, который стоял у передней части вагона, а затем сел, а я была у задней двери…
Я хотела пойти за ним, выйдя из трамвая после «дома с часами». Он там тоже вышел из передней двери, а я с задней. Но когда я огляделась, его нигде не было. Я долго прохаживалась по улице Б. Советская, но его не было...»
Что ж, неудивительно, ведь эти хорошо тренированные фашистами оборотни умели быстро исчезать и неожиданно возникать там, где их никто не ждал. Не исключено, что Егор тогда появился в Смоленске не просто так, ведь, отступая, немцы оставляли на бывших под их пятой территориях хорошо законспирированную агентуру, завербованную из предателей, жителей, оставшихся в оккупации и бывших военнопленных. Да-да, это еще один неприятный штрих в облике войны. Не все, кто испытал ужас концлагерей, остались верны Родине. Некоторые, потеряв надежду выжить, пошли на предательство и, пройдя спецподготовку, были вынуждены до конца вести «двойную бухгалтерию» своей жизни. Именно этим и объяснялось весьма настороженное отношение органов госбезопасности к лицам, проживавшим во время войны на оккупированных территориях или находившихся в концлагерях.
Как дальше сложилась судьба Егора - неизвестно. Возможно, он в конце концов понес заслуженное наказание, поскольку выявление и привлечение к ответственности тех, кто сотрудничал с фашистами, продолжалось много лет после войны. А может, до конца своих дней, ни о чем не сожалея, прогуливался по парку «Реадовка» мимо могил расстрелянных им людей, вспоминая свой «звездный час»?

Больных и немощных уничтожали первыми
Убить больного, слабого человека другой национальности…
В бредовых идеях о сверхчеловеке, которыми еще в середине прошлого века конкретно страдала элита Третьего рейха, это было в порядке вещей. И фашисты не скупились на вербовку «рабочих рук» для выполнения самой грязной работы. Ими были созданы спецшколы для подготовки надзирателей концлагерей, набраны зондеркоманды из мерзавцев всех оттенков и мастей на оккупированных территориях… А уж те старались оправдать доверие господ. Например, чего стоят только подвиги «героев» из 118-го украинского шуцманшафт-батальона, 1-я и 3-я роты которого в марте 1943 года сожги белорусскую деревню Хатынь вместе с жителями...
Для справки:
«118-й шуцманшафт-батальон, осуществлявший ту и другие карательные операции, был сформирован в Польше в 1942 году. Затем формирование 118-го и 115-го шуцманшафт-батальонов было продолжено в Киеве, преимущественно из этнических украинцев».
Неудобная правда о войне, которую во времена СССР старались не обнародовать, никак не увязывалась с бытовавшей тогда идеологической доктриной братства всех наций, как и то, что творилось на территории области в годы оккупации. Дай бог, если пережитое горе навсегда привило нашему народу иммунитет от фашизма. Но, чтобы сопротивляемость к «коричневой чуме ХХ века» не ослабевала, о том, что пережили наши земляки, надо помнить всегда, а не вспоминать в День Победы и 25 сентября, в очередную годовщину освобождения Смоленщины, на территории которой совершались чудовищные преступления, каждое из которых достойно своего Нюрнбергского процесса.
Из спецсообщения начальнику 2-го Управления НКВД СССР, комиссару госбезопасности 3-го ранга тов. Федотову:
«В январе месяце 1942 года, отступая под ударами частей Красной Армии, немецкие оккупанты пригнали в пос. Карманово Смоленской области 200 красноармейцев и поместили их в лагерь. В лагере их почти не кормили, результатом чего явилось массовое заболевание от голода. Присланный для медосмотра фельдшер Н. (из числа пособников, добровольно перешедших на сторону врага), согласно полученным им инструкциям от немецкого командования, дал заключение, что ряд пленных красноармейцев заболели тифом и инфекция может принять массовый характер. В тот же день всех больных и физически ослабевших военнопленных немцы привели к подвалу дома, где раньше была столовая, и учинили над ними зверскую расправу. Больные были расстреляны, а вместе с ними в подвал были брошены и оставшиеся в живых, ослабевшие от голода пленные красноармейцы, которые там и умерли. И только весной, когда стал распространяться трупный запах, немцы засыпали подвал землей.
В этом же районе в январе месяце 1942 года немецкие военные власти согнали в деревню Песочная 300 человек мирных жителей (в том числе и детей), закрыли их в холодном сарае, не давая им пищи, в результате все они погибли».
Из того же документа:
«…В деревне Мочальники Износковского района немецкие солдаты забрали корову у одной гражданки (фамилия не установлена). Когда она выразила свое негодование по поводу того, что ее семеро детей останутся голодными, немецкий солдат застрелил ее и троих детей, в том числе грудного ребенка».
«В декабре месяце 1941 года в деревне Светлицы Велижского района при участии предателя Родины Кублиса (был назначен немцами полицейским) были задержаны четыре красноармейца и один лейтенант Красной Армии. Здесь же, в деревне, была сооружена виселица, и в присутствии населения пять человек были повешены».
«…В городах Смоленске и Вязьме немецкие власти под угрозой оружия заставляют население работать по восстановлению дорог, сбору металлического лома и др., выдавая работающим по 150 гр. хлеба в сутки и 75 гр. на иждивенцев.
Жители, не работающие по тем или иным причинам, вообще не получают продуктов питания.
В городе Вязьме с апреля месяца 1942 года населению прекращена выдача хлебных карточек».
А до 12 марта 1943-го (официальная дата освобождения города) оставался почти год, в течение которого надо было как-то выжить.
Вместе с поколением, пережившим Великую Отечественную войну, от нас уходит целый пласт истории, которую жившие рядом с нами люди делали своими руками. Они не задумывались о героизме, самопожертвовании, а просто трудились день и ночь на фронтах, в тылу, на освобожденных территориях… Откладывали на неопределенное «потом» все личное и разминировали поля, тут же сеяли на них, восстанавливали предприятия, находили хоть какие-то уцелевшие стены для школ, больниц и готовы были преодолеть любые трудности, повторяя вместо молитвы: «Лишь бы не было войны». А может, это и есть молитва и Бог ее услышал?

Автор: Андрей Завьялов







Загрузка комментариев...
Читайте также
14 минут назад

Им стал Юрий Викторович Шарин. Соответствующее распоряжение...

27.03.2024 23:33
Вторая игра интеллектуального турнира BrainShaker 2024 от се...
сегодня, 13:42
Авария случилась вчера утром возле костела.
сегодня, 13:09
Это данные за три неполных месяца с начала года. Всего зарег...
Новости партнеров