История предательства, которого не было. Первый герой Смоленского сражения

У ПРАВДЫ есть одно замечательное свойство - она всегда пробьет себе дорогу. Если не сразу, то спустя много лет, даже через нежелание быть узнанной и признанной. Так случилось и с судьбой одного из первых героев Смоленского сражения 1941 года генерал-лейтенанта Владимира Яковлевича Качалова.

Одиннадцать лет после своей гибели на поле боя он официально считался предателем. Пятно незаслуженного позора легло на его семью, фактически уничтожив ее под корень.
С 1941 по 1952 год имя командарма-28 находилось под гнетом Приказа № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии, редактором которого был лично Сталин. А в приказе том фамилия «Качалов» прозвучала особо: «...Командующий 28-й армии генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу».

Зная, через чьи руки прошел этот Приказ, никто не смел вслух высказать сомнение в его справедливости, хотя сомневались многие... Те, кто видел, как воевал командарм-28. Те, кто впоследствии подтвердил его огромный вклад в короткое, но судьбоносное для страны Смоленское сражение. Те, кто хоть спустя много лет, еще будучи при высоких должностях и погонах, все же не побоялись восстановить истину и честное имя ГЕРОЯ, отверженного своей страной, за которую он отдал жизнь.

«В каждой шутке есть доля шутки»

В 1941 году бои под Смоленском шли жестокие. Фашистов бесило то, что путь к Москве оказался не так прост и быстр, как им хотелось, а наши войска дрались за каждый метр своей земли. Панические и пораженческие настроения пресекались на корню, а задачи Ставка Верховного Главнокомандующего ставила масштабные. Одна из них, в то время как в Смоленске уже хозяйничали оккупанты, предписывала нашим войскам на Западном направлении силами нескольких оперативных групп, разгромив группировку противника, освободить Смоленск и отбросить немцев за Оршу. Для выполнения этой задачи было сформировано пять ударных армейских групп, одну из которых, созданную на базе 28-й армии, возглавил командующий этой армией генерал Качалов.

Его армия перешла в наступление 23 июля 1941 года, оттеснила немецкие части за реки Беличек и Стометь и продолжала движение по определенному планом операции направлению. Но война страшна своей непредсказуемостью. О том, как развивались события тех дней, лучше всего говорят сухие строки протоколов допросов их свидетелей. А они рисуют совсем небезоблачную картину. Немцы со всей силой навалились на наши дивизии, подтянув в район Починка и Рославля не только пехотные части, но и мощную танковую группировку. Вскоре войска под командованием Качалова, как и его штаб, оказались в окружении. Теперь, согласно директиве «сверху», главной задачей командующего было вывести из «котла» основные силы и штаб.

И он сделал все, чтобы сохранить армию и ее боеспособность. Так откуда же взялся миф о его предательстве?

Сам факт «предательства» командарма официально зафиксирован вечером 4 августа, а уже 31-го числа того же месяца 1941 года военный прокурор Главной военной прокуратуры, военный юрист 2-го ранга Иванов допросил в качестве свидетеля бригадного комиссара 28-й армии Василия Тимофеевича Колесникова.

Вот что рассказал бригадный комиссар: ...Момент «измены» произошел 4 августа примерно в 20 или 21 час. Качалов сидел в танке (Т-34) на опушке кустарника у деревни Старинка (ныне территория Стодолищенского сельского поселения. - Прим. авт.). И в момент, когда побежала пехота, я бросился ее останавливать с группой командиров (Баевский, Мальцев, Погребневский). В этот критический момент боя Качалов вместе с танком ушел в сторону противника, и когда я вышел снова к месту, где стоял танк, там его уже не оказалось. Я сразу на броневике послал его порученца капитана Погребневского, чтобы выяснить, куда уехал командующий. Погребневский проскочил вперед и спустя час, разыскав меня, доложил, что ему какой-то капитан доложил, что танк с командующим направился в юго-восточном направлении, т. е. в сторону частей 145-й стрелковой дивизии. Я, получив эту информацию, был уверен, что Качалов в расположении 145-й стрелковой дивизии вместе с другими командирами занялся приведением частей в порядок и организацией боя и обеспечения выхода штаба группы (из окружения).

 Накануне момента «измены» Качалова был такой случай: одним из командиров было принесено две вражеских листовки, взяв их, он в шуточной форме и с юмором зачитал одну из них громко, а затем в той же форме шутки спросил, ну, кому этот пропуск? Все засмеялись, а он так же, как бы шутя, сложил листовку и положил в карман. Не помню, какую фразу он произнес, но смысл ее был таков, что пусть останется мне, может, пригодится... В такой форме шутки и смеха ни у кого из нас не вызвало подозрения, тем более что и ранее он, когда ему приносили листовки, читал их с таким же юмором и с комментариями отрицательного порядка, ругая авторов этих листовок».

А в листовке был призыв переходить на сторону немецкой армии и пометка, что сама листовка является для этого пропуском.

1941 года, августа 9-го дня, в г. Кирове помощником Военного прокурора армии - военным юристом 3-го ранга Поповым допрошен в качестве свидетеля лейтенант, старший адъютант командующего войсками 28-й армии Николай Николаевич Мальцев.

Вот что он показал: «...Во время боя командующий вместе с членом Военного Совета находились примерно в одном километре от д. Старинки, куда они прибыли на машинах. Кроме того, в распоряжении командующего находился танк Т5-34, из которого командующий наблюдал за полем боя... Во время боя с самолета противника были сброшены листовки... содержащие призыв к красноармейцам переходить на сторону противника в Рославль, причем графически было изображено то окружение, в котором оказались наши части и штаб. В листовках указывалось, что они служат пропуском для перехода на сторону противника. Одна из таких листовок была кем-то доставлена члену Военного Совета. Последний, прочитав, передал командующему, а командующий, ознакомившись с содержанием листовки, заметил: «Ну вот, пропуск мне» - и свернул эту листовку вчетверо. Положил ли он ее в карман, я не видел…»

Примерно то же самое говорят и другие свидетели. Отсюда и взялась версия об измене командарма, которую то ли не смогли, то ли по чьей-то злой воле до конца не проверили. А в войну с выводами не медлили. В сентябре 1941 года было подписано «Обвинительное заключение» по обвинению Качалова Владимира Яковлевича по ст. 58 - 16 УК РСФСР «Измена Родине». Приговор - расстрел. Пока -
заочно, а очно - при встрече. Но генерал- лейтенанту Качалову это было уже все равно.

Знали, но молчали?

С позиции сегодняшнего дня трудно судить о событиях и поступках людей тех лет. Но есть факты, мимо которых не пройдешь.

И один из них - документ, захваченный нашими военными у педантично записывающих все события немцев. Называется он «Обзор кампании 90-го армейского корпуса под Рославлем. Раздел V, охватывающий бой под Рославлем». Вот он дословно: «...Предстояло решать вторую, более трудную задачу: уничтожить окруженных русских и не допустить подхода подкрепления для выручки от Десны и с юга.
К тому же противник начал проявлять себя довольно активно. Он делал контратаки, и кроме того, наступление русских устремилось на центр групп, которые уже 03.08.1941 г. взяли Рославль.

04.08.1941 г. дивизия очень медленно продвигалась вперед. Положение для дивизии было неблагоприятное. На правом фланге имелась ненадежная связь. Перед обедом выяснилось: враг окопался, а 197-я пехотная дивизия в 14.00 собиралась начать наступление. 263-я пехотная дивизия прошла к вечеру 20 км. Противник больше не встречался и на следующий день окончательно отступил.

У Терешок (деревня в Рославльском районе. - Прим. авт.) встретились передовые части 197-й пехотной дивизии, после чего 263-я пехотная дивизия была приостановлена. Вскоре вместе с ней двинулась 292-я пехотная дивизия. Опасность, что здесь прорвется противник, оказалась неосновательной, рядом же, севернее Ермолино, русские вновь повторили попытку прорыва. Мощная артиллерия и крупные танки сильно наступали.

А теперь - главное (Прим. авт.):
«К ЭТОМУ МОМЕНТУ ПАЛ КОМАНДУЮЩИЙ 28-й АРМИИ КАЧАЛОВ СО СВОИМ ШТАБОМ, ВМЕСТЕ С ОСОБО МОЩНОЙ ТАНКОВОЙ ГРУППОЙ ПЫТАЛСЯ ПРОРВАТЬСЯ ЧЕРЕЗ СТАРИНКА, НО В КОНЦЕ КОНЦОВ БЫЛ ЗАДЕРЖАН И НЕ ПРОШЕЛ».
«ГЕЙЛЕР» (Дело №140, часть 3 стр. 20 - 30).

Этот отчет попал в руки советских военных в 1942 году. О нем упоминает в своем «объяснении по делу Качалова, бывшего командующего 28-й армией» и военный прокурор МВО генерал-майор юстиции Алексеев, который в 1941 году служил прокурором 28-й армии.

Он также рассказывает и о боях, и об авианалете, при котором с неба вместе с бомбами сыпались листовки- пропуска, и о неудачной шутке командарма.

И вот он - момент истины: «...В начале 1942 года я в бюллетене генерал-лейтенанта Клейста об итогах нашего окружения под Рославлем, полученном в разведотделе 43-й армии, после разгрома Ельнинской группировки противника прочел, что Качалов тогда в плен не попал, а погиб, пытаясь пробиться на танке под деревней Старинка. Этот бюллетень читали и другие командиры нашей армии...»

6 ноября 1952 года состоялось торжественное перезахоронение павших в том бою советских солдат. Еще до этого местные жители рассказали комиссии о том, что в этой могиле захоронен генерал-лейтенант Качалов. А Федор Васильевич Зайцев пояснил, что после боя к нему подошли два немца, один из которых говорил по-русски. Они приказали ему зарыть братскую могилу, поставить на ней березовый крест и написать, что здесь похоронен генерал Качалов. При вскрытии могилы были обнаружены останки грузного человека, остатки шелкового белья, которое выдавалось только старшим офицерам, остатки бриджей со следами генеральских лампасов. Позже, при раскопках, обнаружили кусок петлицы с тремя генеральскими звездами.

Остаются вопросы: почему нельзя было раньше прекратить уголовное дело? Зачем было гнобить в лагерях жену и тещу (которая там же и умерла) героя? Для чего было ломать судьбу малолетнему сыну Качалова, о жизни которого сегодня ничего не известно? Просто ошиблись, довели до Сталина ложную информацию и боялись признаться? Похоже, что так... Только вот ошибка эта погубила слишком много судеб и жизней даже после войны.

А памятник генерал-лейтенанту Владимиру Яковлевичу Качалову в Стодолище стоит. К нему и к памятному знаку на месте, где в танк попал снаряд, каждый год благодарные потомки возлагают букеты цветов.