Лилианна Лунгина. К 100-летию смолянки, подарившей нам русскоговорящего Карлсона

В июне исполняется 100 лет со дня рождения уроженки Смоленска Лилианны Лунгиной - непревзойденной переводчицы, с легкой руки которой в нашу жизнь впорхнул проказник Карлсон. Именно она придумала и вложила в уста забавному человечку с пропеллером эти бессмертные фразы: «Спокойствие, только спокойствие!» и «Я мужчина в самом расцвете сил». Лилианна Зиновьевна - жена драматурга и сценариста Семена Лунгина и мать двух режиссеров, один из которых - лауреат Каннского фестиваля Павел Лунгин («Такси-Блюз», «Царь») - снял свой знаменитый «Остров». Эта удивительная женщина появилась на свет в Смоленске 16 июня 1920 года в семье заместителя наркома просвещения Луначарского, коммуниста Зиновия Марковича.

Ниточка судьбы ведет в Смоленск, а потом в Европу
Догадывался ли мальчик из бедного многодетного семейства
(в крохотной комнатушке ютились восемь или девять детей) Зяма Маркович, что очень скоро он станет заместителем Луначарского, а его дочь прославится на весь мир как «крестная» мама Карлсона? Вряд ли.
Но мальчик был башковитым. Среди братьев и сестер ему одному посчастливилось получить недосягаемое высшее образование. Зиновий Яковлевич окончил реальное училище с инженерно-политехническим уклоном. Знание решило все, коренным образом перевернув жизнь выходца из Полтавы.
Родители Лилианны поженились в 1919 году. Их любовь спасла революция: девушке из зажиточной еврейской семьи (отец Марии держал в Полтаве аптеку, в которой, помимо прочего, продавались и детские игрушки) вряд ли позволили бы связать свою жизнь с человеком, у которого не было за душой ни гроша.
«Когда в девятнадцатом году папа вернулся из плена, он получил сразу первое назначение - заведующим гороно в город Смоленск, - здесь и дальше вспоминает
Лилианна Зиновьевна. - Куда папа с мамой и переехали, там им дали комнату - келью в Смоленском монастыре, превращенном в общежитие для командированных, - где 16 июня 1920 года я и родилась».
А дальше была Москва и головокружительная карьера.

«Петрушка» спасает от голода
«Так как папа был из немногих большевиков с высшим образованием и каким-то образом был знаком с Луначарским, тот, когда мне было полгода, вызвал его в Москву, и папа стал в Комиссариате народного просвещения у Луначарского одним из его замов. Так мы поселились на Сретенском бульваре в огромном доме, где было пятнадцать или двадцать комнат в квартире, двадцать хозяек на кухне и большущий камин в нашей комнате, на котором, сколько я себя помню, всегда сохли… головы, слепленные из черного хлеба: головы кукол. Весь московский период, а потом и в дальнейшем меня сопровождали куклы».
В богатой на переезды жизни Лилианны Лунгиной присутствие кукол будет ощущаться всегда. Ее мать Мария умела делать игрушки сама, и это умение не раз выручало семью в сложной финансовой ситуации. В самом начале 1930-х, живя во Франции, Мария Маркович организовала театр «Петрушка», о котором благосклонно писали критики. «Петрушка» пользовался популярностью и приносил доход. Он-то и спас семью застрявшего в Советской России Зиновия Яковлевича.
Представьте себе: Лилианна Лунгина в детстве почти не жила в России! По ее собственным подсчетам, за время переездов она училась в двенадцати(!) школах в разных странах. «С пяти до десяти лет, когда я жила в Германии, меня звали Лили Маркович. Потом, с десяти до четырнадцати лет, во Франции меня звали Лили Маркович. А когда я играла в мамином кукольном театре, меня звали Лили Имали. Имали - это мамин псевдоним, древнееврейское слово, которое значит «моя мама». Вот столько у меня было разных имен. И столько же было разных школ. Я училась, подсчитала как-то, в двенадцати школах...»
Вышло, что немецкий стал ее вторым родным языком. Третьим - французский.
В 1925 году Зиновий Маркович уехал работать в Берлин, вслед за ним уехала его семья.
«В двадцать пятом году был брошен клич, что нужно начать торговать с Западом, покупать машины и заниматься индустриализацией страны. Многих членов партии с высшим образованием стали посылать на загранработу.
И папа, как дипломированный инженер, свободно говорящий по-немецки, должен был покинуть свой пост в Комиссариате народного просвещения и поехать в Берлин -
заместителем Крестинского, который был тогда полпредом, а потом замминистра иностранных дел.
В 1937-м Крестинского арестовали и расстреляли».
В 1930 году отец Лунгиной вернулся в СССР - хотел убедиться, хорошо ли работает раздобытая им в Германии техника, после чего ему запретили покидать страну. Клетка захлопнулась. Птице подрезали крылья. Семья советского спеца Марковича осталась за рубежом без средств к существованию.
«Папу взяли из поезда. Он уже сидел в поезде с багажом, пришли два человека, проверили документы и вывели его. Это была излюбленная тактика ГПУ - хватать человека в последний момент и у всех на виду. Такой удар по нервам жертвы, а заодно и свидетелей. Папа был уверен, что это арест, но его не арестовали, просто отобрали заграничный паспорт и сказали, что отныне он будет работать в России. Жить было негде. И он жил у своего брата, о котором я уже говорила, - у того была маленькая комната - восемь метров, где жили брат, его жена, его сын, пока сына не арестовали... Но больше места ни для кровати, ни даже для матраца не было, и папа спал почти четыре года на письменном столе, на него стелили что-то, так он и спал... Нам, конечно, возвращаться было некуда. Но не только в этом дело. Мама боялась возвращаться...»
Наконец в Москве построили кооперативный дом, за который
Зиновий Яковлевич платил, пока жил в Германии, и забрал свою семью в Советский Союз.

Лилианна - «длинный чулок» и Карлсон, который живет на крыше
Это случилось, когда Лилианне исполнилось три года. «Очень хорошо помню минуту, когда впервые поняла, что я есть я, то есть что я отделена от прочего мира. У меня есть фотография, где я сижу у папы на коленях, - вот на ней как раз и запечатлен этот момент».
В 1938 году Лунгина поступила в Московский институт философии, литературы и истории имени Н. Г. Чернышевского (ИФЛИ), где училась во французской группе.
В том же году от рака умер ее отец…
Он до последней минуты своей жизни боялся, что за ним ПРИДУТ.
По воспоминаниям Лунгиной, во время учебы в ИФЛИ ее несколько раз вызывали на Лубянку, где предлагали сотрудничество с государственными органами. Несмотря на страх за свою жизнь, Лунгина решительно отказалась работать осведомителем. Лилианну исключили из комсомола.
Потом была война, тяготы эвакуации, смерть мамы в 1944 году и возвращение в Москву, учеба на филологическом факультете МГУ, куда перевели весь ИФЛИ.
Всю жизнь занимаясь французской культурой, Лилианна писала диплом по скандинавской литературе, поступила в аспирантуру Института мировой литературы, выучила три скандинавских языка и написала диссертацию о норвежском романе. Преподавала французский.
А в 1947-м она встретила любовь всей своей жизни - Семена Лунгина, с которым душа в душу прожила 49 лет: «Мы жили невероятно весело и счастливо. Было какое-то ощущение праздника». Гостеприимный дом Лунгиных стал одним из культурных центров московской интеллигенции. Здесь пел Александр Галич, читал свои стихи Евгений Евтушенко, «на огонек» заходили Фазиль Искандер и Владимир Войнович. Друзьями семьи были Владимир Тендряков и Виктор Некрасов. Однажды в гостях у Лунгиных Александр Твардовский прочитал потрясшую его рукопись Солженицына - это был «Один день Ивана Денисовича».
Судьбе было угодно, чтобы мечта Лилианны исполнилась. Так и не став вольной переводчицей, Лунгина переводила в «Детгизе» скандинавских писателей. Дети - чистые души, с ними и сам чище становишься. Никакой политики, одно баловство! Однажды, заскучав, она ворошила стопки присланных в издательство книг. Ворчала: «Пустые книжки! Обложки яркие, да авторы бездарные!»
Внезапно внимание переводчицы привлек забавный человечек с пропеллером на спине: «Я начала читать и буквально с первой же страницы увидела, что это не просто книжка, что это чудо какое-то…»
Лунгина перевела эту книгу так, как могла сделать только она, бережно и остроумно, сохранив неповторимую интонацию автора и добавив в книгу тепло своей удивительной и чистой души. Так в нашу жизнь в 1957 году вошел Карлсон, который живет на крыше. Неисправимый шалун и бездельник, проводник в другой мир, где свобода и фантазия сплетаются воедино. Даже в Швеции Карлсон не имеет такой популярности, как у нас, а все благодаря Лилианне Лунгиной, которая не просто перевела сказку Астрид Линдгрен, а заново создала ее по-русски, придумав ему все эти лукавые реплики: «Красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил», «Спокойствие, только спокойствие!» и другие.
Советское издание повести вышло всего через два года после появления шведского оригинала (1955). Позже сама шведская писательница признавала, что благодаря таланту Лунгиной, которая перевела на русский еще три книги Линдгрен о Пеппи («Пеппи Длинныйчулок»), Эмиле («Приключения Эмиля из Леннеберги») и Рони («Рони, дочь разбойника»), ее герои стали в Советском Союзе сверхпопулярны. Невероятно, но факт: больше нигде в мире так не любят Карлсона, как в России!
Астрид Линдгрен приезжала в СССР и была в гостях у Лунгиной. Тогда-то писательница и призналась, что наделила своих героев чертами своего собственного характера: смелостью, независимостью и оригинальным чувством юмора. А Лунгина, адаптировав образы персонажей на русский, еще больше усилила эти черты, добавив своей «чертовщинки» и юмора.
Лунгина не раз отмечала: переводить прозу порой так же трудно, как стихи. Она сравнивала перевод с исполнительским мастерством. «Надо обязательно найти собственную, совсем другую идиому или игру слов..., которая вызывает то же чувство, ту же ассоциацию».
Без исключения, все прозаические переводы Лунгиной поэтичны, полны красоты и гармонии. Генрих Бёлль, Август Стриндберг, Генрик Ибсен, Фридрих Шиллер, Кнут Гамсун - вот далеко не полный список тех, кого переводила Лунгина. В конце 1970-х - начале 1980-х она вела семинар молодых переводчиков. Первый результат работы семинара - перевод новелл Бориса Виана. В изданный сборник вошел филигранный, метафорический роман «Пена дней» в переводе самой руководительницы и десяток рассказов, к которым приложили руку ее ученики.
Лилианну Лунгину можно сравнивать с Рихтером, подарившим русскоязычному читателю лучшие образцы мировой литературы.
И все-таки одну книгу она написала сама. По-французски - «Les saisons de Moscou». В 1991 году журнал «Elle» присудил ей Гран-при за книгу воспоминаний о растаявшем в небытие поколении.
«Это же счастье - быть у такой внуком: у нее чемодан со старыми куклами на антресолях, она переводит сказки и дружит со сказочниками, читает уйму смешных стишков наизусть и раскатисто отвечает по-французски, когда вдруг длинно, по-международному зазвонит телефон», - напишет Леонид Парфенов вдогонку представленному в 2009 году документальному 15-серийному фильму-роману о жизни Лилианны Лунгиной «Подстрочник». Фильм был создан на основе воспоминаний Лунгиной молодым тогда режиссером Олегом Дорманом и оператором Вадимом Юсовым.
К сожалению, работа Дормана пролежала на полке 11 лет. Долгое время она хранилась у Бориса Акунина, пока писатель не показал его журналисту Леониду Парфенову, а тот - генеральному директору ВГТРК Добродееву. В интервью каналу «Культура» Парфенов провел параллель устного рассказа Лунгиной с андрониковскими эстрадными номерами и с лотмановскими лекциями.
Воспоминания Лунгиной отличались фотографической четкостью, образностью, меткостью характеристик и умением видеть лучшее в людях.
Лилианна Зиновьевна ушла 13 января 1998 года.
«...Итоги жизни - это есть сама жизнь, - будто бы говорит на прощанье эта удивительная женщина. - Вся сумма прожитых счастливых, и трудных, и несчастных, и ярких, и блеклых мгновений, вся совокупность минут, часов, дней, сама, так сказать, эссенция жизни - это и есть итоги жизни, ничего другого итогом жизни быть не может».