Предатели свидетельствуют… «РП» впервые публикует уникальные документы

Оккупация… Почти три года ада не только для смолян, но... (Бог все видит) и для нелюдей, его породивших. С 1941 по 1943 год в условиях, когда жизнь и так казалась невозможной, война полной мерой «ввалила горя» не только оккупированным, но и самим оккупантам. По крайней мере, об этом свидетельствуют показания, зафиксированные в протоколах допросов тех, кто стоял по другую сторону фронта народной борьбы против фашизма.

Безработных - в Германию!

Наверное, остались еще не найденные братские могилы, намертво засекретившие тайны чьих-то судеб. И суровым, но справедливым предостережением всем уверовавшим в свое расовое превосходство недалеко от Духовщины маячит мемориал гитлеровцам, позорно закончившим свой жизненный и воинский путь на русской земле.

В 1941-м не для всех СССР был великой Родиной. Находились люди, не особенно обремененные патриотизмом, воодушевившиеся приходом Третьего рейха и готовые служить новой власти. И Бог им судья.

Из докладной записки «О положении в городе Смоленске» члену Военного совета Западного фронта генерал-лейтенанту тов. Булганину:

«…П-в в январе месяце 1943 года, вместе с большой группой военнопленных, был освобожден из лагерей и зачислен в немецкую строительную часть «ТА-11», которая занималась ремонтом дорог, зданий и мостов в г. Смоленске. Солдаты этой части имели на руках солдатские книжки и по воскресным дням получали отпуск в город до 18 часов…
В процессе опроса перебежчика последний сообщил следующее. По данным немецкой печати (оккупационная газета «Новый путь»), на тот момент в Смоленске проживало около 25 тыс. человек…
Гражданскому населению передвижение по городу разрешалось с 6 час. утра до 20 час.
30 мин., причем каждый идущий по городу должен иметь на руках документ, удостоверяющий личность. До 17 июня 1943 г. таким документом являлся советский паспорт.
В течение 17 и 18 июня у всех жителей города паспорта и другие личные документы были изъяты и сданы на биржу труда. Взамен паспортов всем жителям, работающим в различных учреждениях и на предприятиях, выданы временные справки, в которых указано, где работает данное лицо…»

Нельзя сказать, что оккупационные власти на занятых ими территориях пускали на самотек такие важные социальные процессы, как безработица. И тут они действовали по-немецки незатейливо и просто.


«…Нигде не работающим жителям города никаких документов не выдали, а обязали в определенный срок явиться на биржу труда для регистрации и отправки на работу в Германию.
Отправке подлежат лица обоего пола в возрасте от 14 до 65 лет. При этом никакие доводы со стороны не желающих ехать в Германию в расчет не принимаются. Если у отправляемых в Германию имеются малолетние дети, их насильно отнимают у родителей и определяют в детские дома, а родителей угоняют в Германию…»

Далеко не все смоляне покорно отправлялись на каторжные работы в другую страну, особенно в 1943 году, когда Красная Армия в ходе своего зимнего наступления уже освободила Вязьму и некоторые другие райцентры области. Иногда дело доходило до крайностей.

«Например, на улице Липовой (рядом с бывшей школой милиции, сейчас это отдел полиции №1 на пр. Гагарина, 15) две девушки отравились, а одна - повесилась, лишь только потому, что не хотели быть угнанными в немецкое рабство…»

Как бургомистр смоленский и народу, и немцам голод устроил

Когда идет война, люди делятся не только на героев и трусов. Попадаются еще подлецы, предатели, народоненавистники всех мастей и те, для кого «война - мать родна»!

К каким из них относился бургомистр Смоленска Борис Меньшагин? Трудно сказать, свидетельства об этом человеке встречаются разные, но он явно не был героем. Уже незадолго до освобождения города Меньшагин издал приказ, запрещающий горожанам выходить за границы областного центра, а селянам - входить в него. До этого бургомистерского волеизъявления люди по пропускам от волостных старшин спокойно приходили в Смоленск - обменять продукты на нужные им вещи. Теперь положение дел кардинально изменилось.

«…Население Смоленска буквально голодает. Работающим выдают по 200 гр. хлеба в день, а их иждивенцам - 150 гр. Торговли в городе никакой нет, если не считать 30 хлебных ларьков и одного комиссионного магазина, торгующего старыми иконами и кроватями. Базар, после последнего приказа Меньшагина, почти не функционирует.
Средний заработок рабочего и служащего 20 - 22 марки в месяц, в то время как 1 кг хлеба стоит 10 марок, литр молока - 4 - 5 марок, 1 кг картофеля - 5 - 6 марок. Но и эти продукты достать очень трудно. (На месячную зарплату можно было купить 1 кг хлеба, 1 л молока и 1 кг картофеля).
До сих пор находятся в обращении советские денежные знаки, причем 10 советских рублей приравнены к 1 немецкой марке (курс 10 к 1)».

По-видимому, и у воинов Третьего рейха со снабжением не все было «гут». И не только на оккупированных территориях, но и в самой Германии. Например, прибывший из краткосрочного отпуска шофер штаба Розенберга Райхель рассказывал, что в результате налетов на Берлин авиации Красной Армии и союзников разорено много предприятий, и уже в середине 1943 года в городе возник жесткий продовольственный дефицит. Сами немцы питались по установленным нормам. Купить продукты было невозможно, потому что правительство запретило ими торговать и закрыло все рынки. Горожане из Берлина ездили по деревням и покупали 250 гр. сливочного масла за 150 рейхсмарок. Дело дошло до того, что немецкие офицеры из смоленского гарнизона покупали здесь продукты и посылали их своим семьям в Германию.

«…Направляющийся в отпуск в Германию переводчик смоленского отделения штаба Розенберга Пастор продал в Смоленске ботинки за 350 марок и, купив на них продукты питания, повез их семье.
Заместитель начальника штаба Розенберга в Смоленске Крафт в июне 1943 года, получив от жены из Германии письмо о бедственном положении семьи, в ущерб своему здоровью вынужден был недоедать, чтобы организовать семье посылку…Крафт неоднократно относил на базар свою дневную норму хлеба, чтобы обменять ее на яйца».

Конечно, «голодовка» немецких офицеров и местных коллаборационистов ни в коей мере несравнима с тем, что пришлось пережить смолянам. Люди, запертые в городе приказом бургомистра, оказались лицом к лицу с голодной смертью, в то время как Меньшагин со своими соратниками, по показаниям свидетелей, не только хорошо питался, но и ежедневно получал на обед дополнительно по два стакана пива.

Поляки и французы не хотели воевать

О том, что в годы Великой Отечественной войны Смоленск стал международным эпицентром сопротивления фашизму, знают далеко не все. Да, в нем не было большого сосредоточения воинских частей, но совершавшиеся в нем события очень заметны в истории Великой Отечественной.

И снова свидетельства предателей:

«…Перебежчик Г. показал, что, находясь в Смоленске, он встречался с мобилизованными в германскую армию поляками, чехами и французами…
Г. был очевидцем, как в марте 1943 г. в Смоленске немцы были вынуждены разоружить большое количество французов и чехов в связи с их категорическим отказом воевать против Красной Армии…
В мае 1943 г. из Польши прибыл батальон мобилизованных поляков. Когда после предварительного обучения военному делу им попытались вручить оружие для борьбы с Красной Армией, то батальон поляков взять оружие отказался.
После ареста зачинщиков саботажа немцы повезли батальон в Катынский лес на раскопки трупов, якобы замученных большевиками польских офицеров… После этого вторично пытались вручить батальону оружие, но безуспешно… После этого батальон из Смоленска был отправлен обратно в Польшу».

Что же увидели мобилизованные поляки в Катынском лесу? Почему отказались мстить за своих соотечественников?

Предатель К., служивший водителем в смоленском отделении штаба Розенберга, так рассказывал про посещение Катынского захоронения в 1943 году:

«…Катынский лес охраняется польскими солдатами и офицерами... К месту, где расположены могилы, прибыло большое количество грузовых и легковых машин. На грузовых машинах были привезены русские военнопленные и мирные жители под охраной немцев, на легковых машинах прибыли всевозможные представители немецко-фашистских властей.
В сопровождении немцев прибывшим были показаны могилы и трупы якобы польских офицеров, лежащие около могил.
Резко бросались в глаза свежесть одежды - формы польских офицеров и всевозможных вещей, изъятых якобы из могил вместе с трупами как доказательство.
В числе вещей были показаны кисеты, и даже с табаком, записные книжки, советские и польские бумажные деньги. Вещи не имели следов долгого пребывания в земле...
Тем, кто посещал Катынский лес, объясняли, что расстреляно 5 тыс. польских солдат, а через день в фашистской печати «Новый путь» было сообщено о расстреле 12 тыс. Местное население мало верит немецкой пропаганде…»

А еще накануне освобождения Смоленска по улицам были расставлены бочки с дегазирующими веществами, и фашисты усиленно распространяли слухи о готовящейся химатаке на город.

...Год за годом приоткрывается правда о той войне, 75-летие Победы в которой мы будем праздновать 9 мая 2020 года. Несмотря ни на какие кризисы и вирусные атаки, на злобное рявканье современных диванных «реформаторов» истории, мы будем праздновать НАШУ Победу, которую у нас не отнять!