Господин оформитель

Культура

Пожалуй, мастерская Николая Агафонова - самое интересное с эстетической точки зрения место в закулисье драмтеатра. Чего стоит лишь одно из его рабочих мест - макет сцены в масштабе 1 к 20. Знали бы вы, какие здесь нешуточные страсти кипят, когда режиссер и художник-постановщик «играют в солдатики»! Страсти масштабные, в натуральный «рост» большой сцены. Но именно здесь рождается душа спектакля и лепится его форма. На полках роятся макеты декораций умолкнувших спектаклей и спектаклей нерожденных. Их можно рассматривать часами - не надоест! А по соседству - целый иконостас эскизов, по сути - самостоятельных работ, которые нет-нет да и упорхнут в какую-нибудь частную коллекцию. В Германию или во Францию... У окна, как и положено, мольберт. - Вот эту работу я пишу лет десять, не меньше, - признался Николай Константинович (его не поймешь - то ли правду говорит, то ли шутит). - Когда на палитре остается лишняя краска, беру мастехин и случайными движениями наношу остатки на полотно. Между прочим, она прекрасно впишется в любой современный интерьер. А эта - моя последняя радость, яркое августовское впечатление 70-х. Сырая совсем, незавершенная - я еще птичек над стогами сена не запустил. Но такая теплая, настроенческая... Да что я все о себе: вот моя гордость, самое раннее произведение Влада Макарова, которое в 1977 году была внесено в 100 лучших работ европейского авангарда. Еле выпросил! Часами можно не только разглядывать эскизы, но и общаться с их автором - заслуженный художник РФ Николай Агафонов прекрасный собеседник. Кстати, «заслуженным» Николай Константинович с легкой руки президента стал в августе прошлого года. Вместе с Константином Хабенским...

Абсолютная условность

- Я минималист-конструктивист. Мне свойственно не декорации мастерить, но создавать пространство спектакля, нащупывая эмоциональное ядро пьесы. Это совершенно разные вещи. С уважением отношусь к коллегам по цеху, которые делают очень качественные, изящные эскизы, изобилующие красивостями и искусными наворотами. Беда в том, что все эти изыски совершенно чужды актеру! Он теряется в массе ненужных деталей, отвлекающих внимание зрителя. Я осознанно двигаюсь от центра сцены по концентрическим кругам, которые захватывают рампу и плавно перетекают в зрительный зал. В «Красном шуте» мне удалось, вернее нам - Агафонову и Войтулевичу, создать лаконичный образ осколков империи: на сцене три колонны и больше ни-че-го! Динамика сценического безыскусного минимализма буквально засасывала зрителя в глубь сцены, держала сознание до финального аккорда спектакля. В финале колонны разъезжались, освобождая сцену, вливая воздух и активизируя смысловую нагрузку действия. Для нас важным была не картинка, а пространство мысли.

Смотреть на мир глазами Войтулевича

- Вы все время говорите «мы с Войтулевичем» в прошедшем времени...

- Теперь я понял, что работа с Игорем явилась пиком моей творческой деятельности. Спектакли «Красный шут», «Кармен», «Ромео и Джульетта», «Касатка» - это что-то!

До сих пор не могу забыть, как лет десять назад ведущие московские критики Холмогорова, Иняхин и Красносельская обсуждали режиссуру и художественные особенности наших постановок. Особенно хвалили «Красного шута». При словах «безудержная фантазия Агафонова...», «не поймешь, где на сцене Войтулевич, а где Агафонов, настолько силен сплав режиссуры и работы художника-постановщика» я просто не знал, куда деваться, краснел, бледнел...

Наша встреча была не случайной. Игорь в процессе работы над спектаклем «Играем в кабаре» очень долго ко мне присматривался, пытаясь понять, что я за человек. И выяснилось, что у нас очень много общих точек соприкосновения. Хоть он и младше меня на четыре года, мы - люди одного поколения. Слушали одну и ту же музыку, в молодости дружили с такими же девчонками, пили одно и то же вино, курили одинаковые марки сигарет... И фильмы смотрели не те, которые в прокате крутили, а старались попасть на закрытые просмотры. Игорь для меня был не просто режиссером, но другом. Сотворцом. И главным в тандеме «Войтулевич - Агафонов». Сейчас в драмтеатре совсем другая режиссура, но я все равно на мир стараюсь смотреть глазами Войтулевича.

Золотой фонд

- Если спектакль удался, ты не можешь его выбросить из памяти, плачешь о нем. Ну как забыть «Красного шута» или «Льва зимой»? «Лев зимой» в постановке Игоря Войтулевича (о себе скромно умолчу) шел на Малой сцене «Сатирикона» полтора года, и на протяжении всего этого времени маститые столичные критики в альманахе «Москва» ставили спектаклю высшую оценку - пять звездочек!

Да все спектакли дороги, и особенно те, что были сделаны с Виктором Маминым и Станиславом Назировым. «Стеклянный зверинец», «Герой»... И все же особое место на вершине моего личного «золотого фонда» занимают постановки Игоря Войтулевича. Кстати, Игорь сегодня неплохо себя чувствует в Москве, работает на съемках телесериала «Татьянин день» и преподает в РАТИ. Для студентов он царь и бог, они впитывают каждое его слово...

Сейчас, к счастью, у меня неплохие отношения в творческом плане складываются с Олегом Кузьмищевым, и мне не стыдно за оформление постановок «Отец» и «Ночь Гельвера» - это еще одна моя «внутренняя» победа на Малой сцене. Сегодня мы с Кузьмищевым наконец-то выходим на Большую сцену с премьерой «Медеи» Эврипида. Но пока о «Медее» говорить преждевременно...

Чего греха таить: вся постановочная часть нынешнего драмтеатра создана мной. Ой, как нескромно звучит! Я, как выпускник Школы-студии МХАТ, всего лишь продолжил художественные традиции оформления сцены, существовавшие в театре до меня.

Внутренний Матисс

- Во мне живут Матисс (как я люблю его за лаконизм!), Ван Гог... Они близки мне не по форме, а по сути восприятия и понимания мира. Держу в сознании Головина, Дейнеку - какая в его работах скрыта мощь! Не художник, глыба! И для Рокуэлла Кента есть местечко... внутри. Какое счастье, что мне есть с кем в театре поговорить об искусстве: я нередко закрываюсь в мастерской и беседую с Константином Немцовым о живописи, графике... Вот в последний раз мы полтора часа(!) обсуждали стилистику Иеронима Босха...

Так уж получилось, что до импрессионистов у меня нет живописцев, моих по духу. Я не говорю про трех столпов Возрождения и художников последующих эпох, нанизанных словно шашлык на шампуре - они все априори любимые. А ближе к середине XIX - начала XX века начинаешь выбирать - тот любимый, этот - не очень. Безумно люблю своего учителя, театрального художника «Ленкома» Олега Шейнциса. Он умер в прошлом году, а я так и не смог вырваться на похороны Учителя - был занят на съемках «Обрыва» в Новоспасском». Жаль... Если я и сумел состояться как художник, то только благодаря ему.

«Рисовальщик из меня никудышный...»

- А если бы жизнь сложилась иначе, и Николай Агафонов выбрал другой путь?

- Не знаю... Последнее время постоянно об этом думаю. Видимо, пора мне уже... собираться. Я стал художником нечаянно. В детстве отец частенько провоцировал нас с сестрой: «Кто из вас лучше нарисует эту яблоньку?», хитростью пытаясь вовлечь детей в игру под названием Искусство, хоть сам не был ни живописцем, ни графиком. Я нехотя брался за карандаш... А в девятом классе случайно увидел вывеску «Художественная школа», и что-то шевельнулось в душе. Втянулся, и - пошло-поехало! Приходил из художки и с упоением марал бумагу по ночам. Ставил на кухне бутылку с молоком, рядом укладывал яблоко и рисовал, рисовал... Старательно изучал натуру, стремился к диалогу с ней. И диалог возникал! Самое главное качество художника: понять суть натуры, поймать обнаженный нерв, ощутить эмоциональный надрыв... А рисовальщик из меня никудышный, и я не смогу, как художники с Арбата, за пять минут набросать портрет. Силы воли не хватит! Стать рисовальщиком несложно, любого можно научить, да в искусстве важнее другое...

Иллюзия «Обрыва»

Две недели напряженной работы на съемках фильма «Обрыв» в Новоспасском стали... венцом моего отпуска. Прикатил на своей «Оке» в Новоспасское, познакомился с режиссером Валерием Федосовым и с ходу влился в съемочную суету. Художник-постановщик Леонид Свинцицкий без длинных предисловий поставил передо мной задачу: «Николай, подготовьте-ка этот фронтон к приезду Райского!» Я и полез на верхотуру фронтон украшать... Не комплексовал на съемках ни минуты. Мне и раньше доводилось бывать на киностудии им. Горького, на «Мосфильме» и наблюдать съемочный процесс. А тут я впервые оказался в центре событий.

Поразило другое: на площадке ни криков, ни истерик! И главное - никаких оскорблений. Стопроцентная капиталистическая организация производства. Не можешь - уходи. Но уходи тихо. Это в театре тебе постоянно приходится взрываться и быть в центре ядерного взрыва, чтобы заставить кого-нибудь работать. И театральному режиссеру приходится несладко: он горячится, что-то объясняет актерам, а те ходят вялые, еле живые, и у всех в мозгу пульсирует одна мысль: «Лишь бы отпустил побыстрей, не мучил...» А в кино все подчинены одной идее: надо сниматься - значит, надо. К концу съемок похолодало страшно, вода ледяная, а нужно, хоть тресни, любовную сцену в озерце снять. Я с ужасом воду пощупал: «Ну как они будут играть?!» Ни черта! Актриса разделась, зашла в исподнем в этот лед, и ни один мускул на лице не дрогнул...

Я видел много обманок, но был до глубины души потрясен совершенством обмана в кино. Актер приезжает из Москвы ночью, и времени на съемку у него в обрез. А нужно играть... день. На улице - тьма, подкатывают к окнам мощнейшие софиты дневного света, и каким-то чудом получается жаркий августовский полдень. И наоборот - при дневных съемках ночи на окна ставят полупрозрачные черные заглушки и освещают интерьер искусственным «лунным» светом. Высококачественный обман!

Про «актер актерычей»

- Когда актер говорит: «Я бы хотел Гамлета сыграть!», моментально теряю к нему доверие. Я достаточно хорошо знаю актерскую психологию, слабости и сильные стороны людей сцены. Настоящему актеру дай гриб сыграть - он сыграет! И с королем Лиром справится, потому что у него внутри - космос, он же любую планету, и маленькую, и огромную, вместит в себя... А все эти «актер актерычи», трясущиеся от рвения поиграть, ЧЕМ они способны наполнить роль? Пустотой?

Последний бастион настоящей любви

- Как бы я ни был зол порой на этот театр, уже не могу прожить без него. Порой сидишь в мастерской, клеишь макеты. В понедельник в театре ни души - тихо, спокойно. И ты бежишь в зал, сидишь там один-одинешенек, смотришь на сцену и... заполняешь эту пустоту в пространстве возникающими в сознании образами. Яркими, живыми! А какую огромную радость доставляет общение с девчушками-декораторами... Это лирика, но куда от нее деться! Ребята, ходите в театр! Театр - первый и последний бастион, где витают свободные, живые чувства, которые ты впитываешь каждой порой. Здесь и только здесь настоящая любовь и истинное зло. Поверьте, кино и видеоинсталляции не способны заменить живое искусство театра...








Загрузка комментариев...
Читайте также
сегодня, 16:09
Восстановление систем отопления инфекционного корпуса и стом...
сегодня, 15:31

Им стал Юрий Викторович Шарин. Соответствующее распоряжение...

37 минут назад
Глава города заявил, что обязательно примет участие в суббот...
27.03.2024 23:33
Вторая игра интеллектуального турнира BrainShaker 2024 от се...
Новости партнеров