«Ника» в Смоленске. Шаг в пустоту

19 мая в российский прокат вышел пронзительный фильм Василисы Кузьминой «Ника». Дебют режиссера - своеобразное посвящение советской поэтессе-вундеркинду Нике Турбиной, чья жизнь трагически оборвалась при невыясненных обстоятельствах.

Основанная на реальных событиях драма рассказывает о последних днях ее короткой жизни, сжатой на экране в квинтэссенцию разочарования и боли творческого человека, терпящего глубокий личностный крах.

«Ника» - крик раненой птицы со связанными крыльями, стон сердца слишком рано повзрослевшего человека, утратившего веру в человечность, доброту и любовь.

История взлета.

«Я детство на руки возьму,

И жизнь свою верну…»

Ника Турбина (при рождении Торбина) начала писать стихи с четырех лет. Уникальность ее дара заключалась в том, что лирика Ники была зрелой не по годам, метафоричной и наполненной не свойственной возрасту лексикой.

Девочка говорила, что стихи ей диктует Бог. Не зная грамоты, она не могла записать гениальные строки, которые приходили к ней по ночам, и надиктовывала тексты матери, известной художнице, и бабушке. Кстати, ее дед - писатель-фронтовик Анатолий Никаноркин, близкий друг Александра Твардовского.

Время шло. Вскоре о Турбиной заговорили как о «чудо-ребенке».

Однажды стихи удивительной юной поэтессы стараниями бабушки попали к писателю Юлиану Семенову. Семенов был изумлен творчеством ребенка и отправил несколько стихотворений в редакцию «Комсомольской правды». В результате на свет появился сборник стихов девятилетней Ники «Черновик». Предисловие к «Черновику» написал Евгений Евтушенко.

Книга имела огромный успех и была переведена на 12 (!) языков. О девочке-поэте из Советского Союза узнал весь мир.

Кстати, именно Евтушенко, ставший близким другом и наставником Ники, ввел Турбину в литературные круги Москвы. В 1984 году она выступила на фестивале «Поэты и Земля», на котором получила «Золотого Льва» - главный приз Венецианской биеннале.

А в 14 лет Ника внезапно утратила свой дар. Нужно было начинать новую жизнь… Ее второй и последний сборник («Ступеньки вверх, ступеньки вниз…») вышел в 1990 году при поддержке Детского фонда.

Дальше были ВГИК, короткая учеба в мастерской Джигарханяна, попытка основать на телевидении проект о неудавшихся самоубийствах.

Тогда-то Турбина впервые и сделала неосознанный шаг к пропасти, которая притягивала ее, манила зияющей пустотой.

Я - как сломанная кукла,

В грудь забыли

Вставить сердце

И оставили ненужной

В сумрачном углу.

Начались проблемы с психикой, вереница трагических влюбленностей и страстей, выжигавших душу Ники изнутри.

Нервные срывы и буйные припадки привели Турбину в психиатрическую клинику в швейцарской Лозанне, где она вышла замуж за своего лечащего врача, 76-летнего сеньора Джованни. Сказались разница в возрасте и приоритеты супруга, для которого важнее всего была работа и научная деятельность, и Ника страдала от одиночества, пристрастилась к спиртному. Не выдержав груза семейных перипетий, она вернулась в Москву.

Я упаду,

Но тут же

Встану.

Благослови меня,

Строка.

В 1994 году Нику приняли без экзаменов в МГИК на курс дочери Александра Галича Алены.

Новая любовь, настигшая поэтессу с первого взгляда, окончательно расшатала нестабильную психику талантливой девушки. Его звали Костя…

Непростые, неопределенные отношения затянулись на пять лет.

В Японии Константин познакомился с другой женщиной и принял решение эмигрировать. Он не скрывал, что с Турбиной им не быть вместе, однако она не сдавалась и упорно гнула свою линию.

В мае 1997 года нетрезвая Ника впервые сделала шаг в пустоту…

В тот раз ей повезло, если так можно сказать. Турбина чудом зацепилась за ветки дерева. При падении сломала ключицу и серьезно повредила позвоночник.

Она любила сидеть на подоконнике, свесив ноги. Высота ее не пугала. Наоборот, манила.

11 мая 2002 года ее короткая и пронзительная, как ее взрослые стихи, жизнь трагически оборвалась. Скорее всего, это не было самоубийством. 27-летняя девушка несколько минут держалась за подоконник, а потом силы оставили ее, и она рухнула вниз с пятого этажа…

Спасти ее не удалось.

Ника Турбина нашла последний приют на Ваганьковском кладбище.

Нет, ее не забыли.

Но очевидно одно: Турбину погубили развал СССР, богемная жизнь, потеря популярности и интереса публики, к которому она привыкла. Наркотик всеобщего обожания сделал свое страшное дело. И, конечно же, критика, по прошествии лет признавшая творчество девочки-поэта «лирикой не очень талантливой взрослой женщины».

В новой реальности она так и не смогла обрести себя и понять, как жить дальше.

Пожалейте меня, отпустите.

Крылья раненые не вяжите,

Я уже не лечу.

Голос мой оборвался болью,

Голос мой превратился в рану.

Я уже не кричу.

«Я был на твоем концерте».

«Все были»

…Документальный кадр кинохроники. Маленькая девочка с недетскими, очень серьезными, грустными глазами и густой челкой читает стихотворение.

На вопрос, как к ней приходят поэтические строки, девочка отвечает: «Наверное, прилетают ко мне, как синяя птица…»

Сказочная синяя птица ворвалась в сознание и перевернула все существо Турбиной. Изменила навсегда жизнь ребенка, превратив Нику в символ акселерации творческого мышления, сделала идолом целого поколения, выросшего на поэмах Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и Иосифа Бродского, песнях Елены Камбуровой и Булата Окуджавы.

Все действительно были на концертах ребенка-поэта, который и в школу-то толком не ходил. Прошло 20 лет, и канули в Лету гастроли, концерты и оглушительные аплодисменты. Их заменили алкоголь, сигареты и кассеты - микс из Шуры, «Наутилуса» и «Мумий Тролля». Стихи больше не пишутся и не случаются. Вместо синей птицы поэзии - нищета и забвение, ночные прогулки по Ялте навеселе с плеером и наушниками.

Ее постоянно просят прочесть что-то свое. Но Ника, мучаясь припадками внезапной ярости, отвечает отказом: «Я больше не пишу. И не читаю. Это старое». С экрана рвется лейтмотив всей ее невероятной жизни, оставшейся в далеком прошлом: «Свойства памяти - менять хорошее на плохое, плохое на хорошее. Плюшевым покрывать острое, от объемного оставлять остов...»

Мягким плюшем невозможно укутать боль кровоточащей раны. Куда ушел талант? Туда же, куда сбежало детство Ники (Елизавета Янковская)…

Взамен пришло понимание: ее эксплуатировали ради славы и заработка, навредив при этом здоровью и психике Турбиной. Личная драма выразилась в сильнодействующих препаратах, которыми девочку пичкали с малолетства, во вшитой в Никино тело антиалкогольной «торпеде» и любви-ненависти в отношениях с матерью Майей (Анна Михалкова), которая не может остановиться и продолжает торговлю дочерью. На сей раз - копируя Хариту Игнатьевну, героиню драмы Островского «Бесприданница». Нуждающаяся в средствах мать делает безрезультатную попытку подложить дочь под Игоря (Евгений Сангаджиев) - расписанного куполами бывалого бандита. Правда, бандит сентиментальный - услышав когда-то давно стихи Турбиной, Игорь накалывает на груди портрет восьмилетней девочки и всерьез мечтает о встрече с ней, когда чудо-малышка подрастет, чтобы стать ее спонсором. Взять под татуированное крылышко гения, озарившего его никчемную криминальную жизнь ангельским светом. А Нике по сердцу бармен Иван, который любит ее, но свою японку - больше.

Корыстные мотивы пронизывают фильм, отравляют и уничтожают последнее человеческое, ранимое, что еще продолжает тлеть в душе озлобившейся на весь мир Турбиной. Мир, который забыл ее. Которому абсолютно не интересны ее переживания и обрушившаяся на Нику «возрастная» трагедия.

«По возрасту», - отрывисто бросает героиня Янковской, отвечая на вопрос, зачем ей поступать на актерское отделение в театральный вуз.

Актерство не спасает 27-летнюю Нику, постепенно погружающуюся в безумие, что подчеркнуто раздвоением личности и беседами с собой. С той сбежавшей в детство счастливой девочкой, которая по ночам мучила домашних необходимостью записывать за собой стихотворные строки.

Дебют Василисы Кузьминой - крепкий и цельный. Фильм смотрится на одном дыхании, хоть и хронометраж у него внушительный - 1 час 40 минут. «Ника» не лишена образности. Помимо подстрочного лейтмотива «Свойства памяти - менять хорошее на плохое, плохое на хорошее», в ней присутствует и пророческий символ конца поэта, переставшего творить. Окно. Окно в призрачный, наполненный радугой и бушующей зеленой листвой мир, из которого открывается вид на море…

Предательское окно, которое позовет Нику сделать свой последний шаг из пустоты жизни в пустоту небытия и забвения.

…В кинозале, кроме меня, не было ни одного взрослого человека. На «Нику» пришли девочки лет 15 - 20. Их было с десяток.

Не стадион, конечно, но все же…

Значит, говорить о забвении ребенка с душой поэта рано? Остались стихи Ники и «мемориалы» в соцсетях, созданные ее многочисленными поклонниками.

P. S.

Что останется после меня,

Добрый свет глаз или вечная тьма?

Леса ли ропот, шепот волны

Или жестокая поступь войны?

Неужели я подожгу свой дом,

Сад, который с таким трудом

Рос на склоне заснеженных гор,

Я растопчу, как трусливый вор?

Ужас, застывший в глазах людей,

Будет вечной дорогой моей?

Оглянусь на прошедший день -

Правда там или злобы тень?

Каждый хочет оставить светлый след.

Отчего же тогда столько черных бед?

Что останется после тебя,

Человечество, с этого дня?

Ника Турбина.