Показанные миру слезы. Спектакль Смоленского Камерного театра «Женитьба»

«Часто сквозь видимый миру смех льются невидимые миру слезы».
Н. В. Гоголь

Классику сейчас ставят довольно много. При этом стало модным переделывать пьесу почти до неузнаваемости, насыщая знакомый зрителям текст новыми тенденциями или осовременивая его до полной утраты первоначального смысла. Гоголевская «Женитьба» в постановке Смоленского Камерного театра (режиссер Станислав Назиров, сценография и костюмы Светланы Архиповой) не уводит от Гоголя, но спектакль вполне современен и даже близок зрителю ХХI века.

В первые минуты спектакль не обещает больших неожиданностей. Декорации, как это вообще свойственно данному театру, минималистские: пустая холостяцкая комната Подколесина с постелью на полу, помост над сценой во всю ее длину… По помосту проходит женщина в белом - мечта, жена, сон Подколесина…

Но вот на зов проснувшегося героя выходит его слуга Степан… К удивлению зрителя, он не один, а с возлюбленной (их отношения не вызывают сомнений), говорят они в унисон и всячески стремятся отделаться от барина побыстрее…

«Да, конечно, Степан у Гоголя несет в себе противопоставление Подколёсину, как носитель здорового мужицкого начала, как воплощение играющих физических сил, чуждых «господской» избыточной рефлексии… - размышляет хорошо знающий произведение зритель. - Отсюда в гоголевском тексте усталая краткость ответов слуги: нет, мол, не спрашивали о намерении барина жениться ни портной, ни сапожник - отвяжись, мол, кому ты нужен, достал уже своей идеей фикс…»

В спектакле Смоленского Камерного театра эта черта еще усилена: Подколёсину, отмахиваясь от надоевшей барской рефлексии, торопясь к своим более интересным занятиям, отвечает не только слуга, но и прачка (артисты Максим Волков и Анастасия Шендрик). Вместе они образуют здоровое единство мужского и женского начала, которого не может достичь барин…

Колоритная парочка слуг появляется не только в начале спектакля, но и во втором действии присутствует. Здесь подруга Степана преобразуется в Дуняшку (горничную Агафьи Тихоновны), однако в паре с ней и Степан принимает участие во многих сценах. Как в доме Подколёсина, так и в доме Агафьи Тихоновны они активно сочувствуют идее женитьбы: живо реагируют на описание приданого невесты, жестами подчеркивая его основательность, поддакивают свахе; поддерживают действия Кочкарева, собирая жениха, не позволяя ему увильнуть от поездки. Во втором действии слуги уходят на более дальний план, но по-прежнему содействуют свадьбе. Они несут в себе торжество здорового семейного начала.

А Подколёсин? Подколёсин в спектакле Станислава Назирова - мечтатель, далекий от жизни. Он не комичный дурачок, боящийся женщин и свадьбы, каким его иногда показывают, а восторженный романтик, для которого женитьба - всё. Его мечта о жене начинает спектакль. Это она, прекрасная романтическая Мечта о Жене, вся в белом, прогуливается с тающим от счастья Подколёсиным высоко, на подмостках, спускается к его непритязательному холостяцкому ложу и укладывает его спать, заботливо прикрывая одеялом. Она является ему во сне…

Актер Артём Семяшев, играющий Подколёсина, - симпатичный, немного застенчивого вида молодой человек, совсем не дурачка представляет. Это чиновник, как теперь сказали бы, «среднего звена». Он вполне сознает необходимость сблизить свою высокую мечту с реальностью и искренне верит в эту возможность. Хотя Подколёсин и опасается несоответствия мечты и грубой действительности, он надеется и предпринимает попытки. Действительность, явь - это Степан с его разбитной подругой, сваха Фёкла Ивановна (Ксения Вишнякова). А Она - там, наверху.

И он надеется соединить мечту и несовершенную, грубую жизнь с помощью фрака из тончайшего сукна, с помощью лучшей в мире ваксы, которая «блестеть-то блестит…». Что же еще приблизит мечту? Только вакса!

Но вот появляется Кочкарёв (Никита Куманьков). В отличие от Подколёсина он дан в спектакле гротескно. Фингал под глазом, полученный от супруги, никак не связывается в его сознании с намерением женить приятеля. Причем это намерение (как, вероятно, многое в жизни Кочкарёва), появляется у него внезапно. Кочкарёв - воплощение деятельности. Абстрактной, почти безразличной к предмету приложения… Живи он ныне (а ведь персонажи Гоголя вечны, и надо сказать, спектакль Смоленского Камерного заставляет об этом вспомнить…), он сделал бы девизом на своей странице «ВКонтакте»: «Я действую - значит, я существую!»

Только ему могло удасться невозможное: привести Подколёсина к потенциальной невесте и даже заставить сделать предложение.

Парад женихов впечатляет, режиссёрское решение и здесь своеобразно. Привычно комичные по другим постановкам женихи Агафьи Тихоновны в спектакле режиссёра Назирова скорее трагичны, чем смешны. Такие разные, и вовсе не комики, а у каждого свой психологический комплекс, своя душевная рана, определяющая личную драму человека.

Никанор Иванович Анучкин (Александр Иванов) излишне деликатен и, возможно, инфантилен. Что-то застопорилось у него в детстве, да и потом он не слишком повзрослел. Он и сидит-то по-детски - сложив ноги «иксиком». И то, что вызывает в других спектаклях смех зрителей (основное требование этого жениха - невеста должна говорить по-французски, хотя сам Анучкин французского языка не знает и не может проверить её знание), в этом спектакле порождает высокую драму. Когда несчастный Никанор Иванович раскрывает свой комплекс, рыдая и падая оземь, проклиная родителей, не выучивших его французскому, и восклицая что-то вроде: «Меня посечь, посечь надо было, и я бы знал!» - зрителю не до смеха, ибо герой искренне страдает.

Противоположность Анучкина - вполне «взрослый», положительный и меркантильный Яичница (Денис Овчинников) - тоже оказывается не так прост. Он в этом спектакле вызывает глубокое сочувствие зрителя. Ну и что, если подсчитывает приданое, изучает недвижимость невесты… Ну и что! Человек основательный, серьезный, а его обманули! И это не первый раз он сталкивается с обманом при попытке найти обеспеченную невесту… Дом-то в один кирпич! Опять, опять разочарование, обман… Опять недостижимость идеала… И уходит Яичница в глубину сцены, безнадежно ссутулившись, шаткой походкой отчаявшегося человека… И смотрим мы, зрители, ему вслед не со смехом, а с внутренними слезами…

А уж какое сочувствие вызывает бравый моряк Балтазар Балтазарович Жевакин (Олег Марковкин)! Тут вообще хоть в голос рыдай с ним вместе… И почему ему не везет?! Вроде и развязный, и не надо ему от невесты ни французского языка, ни недвижимости в два кирпича… Может быть, ему мешает «нога петушья»? Может, в ней дело? А когда, вконец отчаявшись, вспоминает он «сундучок со стишками», к которым сейчас, придя домой, обратится, то мы понимаем, что это не для публики и не для привлечения невест, это у него для себя стишки.

И то, что говорит он о «двенадцати девушках», а не о «семнадцати невестах», как у Гоголя, и то, что читает более поздние по времени, чем Гоголь, трагикомические стихи Козьмы Пруткова (Юнкер Шмидт из пистолета / Хочет застрелиться), ещё больше приближает его к нам.

Вообще в этом спектакле все персонажи приближены к сегодняшнему зрителю. Не то чтобы они осовременены, этого нет, но каждый обладает психологическим свойством, не только понятным, но и таким, которое зритель нашего времени может обнаружить в себе… Потому что это вечное психологическое свойство человека, сохраняющееся и в ХХI веке, несмотря на все сексуальные и прочие революции.

Женихи, как мы видели, - носители существующих в любую эпоху глубинных комплексов. Агафья Тихоновна (Илона Егорова) тоже обыкновенная девушка: немного расчётлива, немного застенчива, боится прогадать… И то дело - шаг ведь серьёзный!

Фекла Ивановна и тетка Агафьи (ее играет совсем молодая актриса Анастасия Хмелинина, очень удачно сумевшая перевоплотиться в озабоченную судьбой племянницы опекуншу) пытаются приободрить невесту…

Но куда там! Как и многое другое, это удается только Кочкарёву.

Конец пьесы немного изменён. Да, Подколёсин выпрыгивает в окно. Но не потому, что испугался… Он выпрыгивает, чтобы остаться верным Мечте (Нина Полякова). Она, давняя и прекрасная его подруга, вновь появляется на высоких подмостках в момент ожидания невесты. И... затмевает её.

Хорошенькая девушка Агафья Тихоновна не может конкурировать с Мечтой… Надворный советник Подколёсин выбирает Мечту и выпрыгивает в окошко, чтобы опять прогуливаться рядом по высоким подмосткам, предпочитая Мечту реальности…

Агафья Тихоновна в спектакле Станислава Назирова тоже не остается одна. Самый незавидный из женихов, заикающийся и пьющий (Виталий Брянский), совершенно случайно оказывается рядом. Как часто бывает в жизни, невеста хватается за случайно подвернувшегося и не могущего составить ее счастье человека…

А зритель? Многажды читавший гоголевскую пьесу, смотревший её на сцене и в кино, он остается после спектакля со свежим чувством обновления, с сознанием открытия мира, по крайней мере его частички.

Постановка Смоленского Камерного театра, не опускаясь до откровенной переделки гоголевского шедевра (как это нередко случается в современных постановках классики), вскрывает содержащиеся в создании гениального автора новые смыслы. Спектакль не осовременивает искусственно давнюю классическую пьесу, но распахивает перед зрителем новый пласт её бесконечной психологической глубины.

Людмила Горелик, доктор филологических наук, профессор.