«А мы и не знали, что началась война»

Общество

4 июня 1941-го ей исполнилось 11 лет, а 22 июня началась война… Сейчас Зое Михайловне Синицыной - 84, и она очень хорошо все помнит, в том числе и ту «самую черную ночь» в своей жизни. «В нашей деревне Казимирово не было радио, поэтому мы не знали, что фашисты напали на нашу страну. А как-то ночью, в начале августа, вдруг услышали гул мотоциклов. Выглянули в окно и обомлели от ужаса …немцы! Это были разведчики», - вспоминает Зоя Михайловна.

Семья у Зои Михайловны большая - отец, мать и 10 детей. Друг за друга горой стояли. Их дом был с секретом: из него можно было на чердак залезть по одной лестнице, а затем во двор спуститься уже по другой. Так и уйти незамеченным. Однажды к ним партизан пришел, обменяться с отцом важными сведениями. Вдруг раздался стук в дверь. Гость тут же вскочил из-за стола и, воспользовавшись «потайным ходом», скрылся в лесу. Мама открыла дверь, а на пороге полицаи из Дубровки. Один из них забежал в дом, подошел к маме, закричал по-немецки, руками замахал, а потом с кулаками набросился на нее. «Мой брат Володя в школе изучал немецкий язык и довольно хорошо его знал. Поэтому сказал полицаю, чтобы тот не смел бить нашу мать. Немецкий прихвостень обозлился и к брату подскочил. А мы обступили его со всех сторон, он и не знал, что делать, когда вокруг тебя сразу десять человек. Так и ушел», - улыбается Зоя Михайловна. После того случая фашисты хотели забрать Володю в качестве переводчика. Хорошо, что староста помог, и брат остался дома.

Зоя Михайловна до сих пор просыпается по ночам. И как наяву предстает кровавый 1941-й, немцы, обстрелы... Страх за время войны стал делом привычным. Поэтому ходили и не боялись, что убить могут в любую минуту. Только когда партизаны развернули наступление на Казимирово, забирались в доме в подпол, чтобы пулей не задело. Так и лежали, не шевелясь, пока все не стихло. Ведь многие тогда погибали от шальной пули: одних на кровати находили, других - на полу…

«Второй Берлин»

- У нас в Дубровке был немецкий аэродром, - продолжает свой разговор моя собеседница. - Детей из деревни отправляли туда на работу. Взрослых не брали, боялись, что самолеты выведут из строя. Но и нас, детей, сопровождали охранники с овчарками и автоматами. Дубровку называли «вторым Берлином», потому что многие местные стали полицаями. Решили, что фашисты довольно быстро завоюют нашу страну и для них после войны наступит настоящий рай. Но были и другие, такие как Миша Ермошенков. Как-то раз он посмотрел вверх и сказал: сейчас фашистский самолет взорвется. И действительно, крылатая машина сделала два круга, а на третьем - из ее хвоста повалил густой черный дым... Оказалось, Миша раздобыл взрывчатку у дяди, который служил в партизанском отряде, и приклеил ее, когда следивший за ним немец отвернулся, под крыло самолета.

Партизаны все это время воевали в тылу врага. Порой, чтобы передать записку из одной деревни в другую, приходилось изрядно попотеть. У Зои было платье, а сверху, на груди, карманчик пришит. Бывало положат ей туда записку и идет она с ней в Дубровку к связной Насте Дятченковой. Шагает и всю дорогу думает о том, как эту опасную бумажку быстро проглотить, если полицая встретит.

Три года тьмы

Три долгих года длилась оккупация Казимирово. В деревне с девяти вечера действовал комендантский час: выйдешь на улицу, значит, партизан. «Дай бог, чтобы наши «прапрадети» никогда не увидели того, что пришлось нам пережить!» - смахивает Зоя Михайловна слезу со щеки. «Девушки при немцах ходили в латаной-перелатаной одежде, платки завязывали пониже, чтобы прикрыть глаза, а те, что постарше были, - грязью лицо пачкали». Сестру нашей собеседницы хотели увезти в Германию, но той удалось сбежать. Из Казимирова тогда двадцать девушек в Германию насильно отправили. Родители, когда провожали своих детей, за машину цеплялись и чуть ее не обернули... После войны некоторые из них вернулись. Рассказывали, что рабынями там были. Жили в бараках. Утром хозяева приходили и выбирали «невольниц». При женщинах-начальниках иногда отдохнуть удавалось, а там, где мужчины,  приходилось вкалывать не покладая рук, чтобы плеткой по спине не получить. Кода угнанные на неметчину домой вернулись - все их «немецкими подстилками» называли…

Весь день простояли на коленях

«Со стены классного кабинета на нас грозно поглядывал портрет Гитлера. Каждую неделю в школу приходили немцы, чтобы проверить учебники. Мы должны были на иллюстрациях с изображением Калинина, Сталина, Ленина выколоть или заклеить им глаза. Однажды пришел проверяющий, а один мой одноклассник Гитлеру чем-то острым глаз на картинке пробил. Немец разозлился… Мы в тот день все уроки простояли на коленях. Причем не шелохнувшись, чтобы плеткой по спине не получить… Из 15 человек в классе никто слова не сказал! Никто!»

«Сейчас молодость у детей очень хорошая»

И вдруг 84-летняя женщина улыбается и произносит: «А как я танцевать любила!.. На танцах самой бойкой была. Еще до вой-ны в деревне на перекрестке установили танцплощадку - на колодочках соорудили невысокий настил. Там танцы и проводили. А в 1946-1947 годах стали устраивать танцы на дому. В субботу - у одного, в воскресенье - у другого. Так и чередовались.

Помню, отец купил нам коричневые брезентовые туфли. А Таня Нахаева в лаковых бегала. Как мы с Маруськой ей завидовали и мечтали о таких же! Придем мы на танцы, а она - в них. Вот мы весь вечер с ее туфель глаз и не сводим, любуемся. Потом одна знакомая нас научила, что делать. Нужно взять печную сажу, смешать ее с яичным белком да и намазать туфли. Так мы и сделали. И заблестела наша брезентовая обувка не хуже Таниной лаковой. На дискотеке в тот вечер мы вдоволь натанцевались, домой собрались, смотрим на туфли, а вся «лаковая» поверхность пошла трещинами. Ох и досталось мне за это от отца! Правда, мама тогда заступалась. Сказала, что молодость есть молодость и каждому хочется хорошо выглядеть. …Так моя нога и не видела приличной обуви, пока я замуж не вышла. Помню, как в Грузию поехали, там мне муж сразу же и туфли, и платье купил. Я даже домой письмо подробное об этом написала.

О самом страшном

Самым страшным моментом за всю вой-ну стало отступление немцев. Однажды ночью в окно нашего дома кто-то постучался и сказал, что нужно уходить в лес, иначе фашисты всех в «душегубке» погубят. «Душегубкой» называли машину с газовой камерой. Мы пошли в лес, с собой, поскольку очень спешили, ничего не взяли. Надеялись, что наши войска деревню от фашистов быстро освободят. А пробыть в лесу в итоге пришлось два месяца - без еды, воды и теплой одежды… Партизаны, конечно, пытались хоть как-то помочь, приносили нам уже «цветной», заплесневелый хлеб. А мы и такому были рады… В лесу мы жили в шалашах из лапника, спали тоже на нем, им и укрывались. Вывезли нас из леса только в ноябре - из Стародубовщины до Казимирова мы ехали часа три. Потому что кругом были мины. Немцы много их оставили. Впрочем, и после войны еще долгое время на огородах мины находили. А сколько людей они поколечили… Когда из леса приехали, снова голодали. Ведь на дворе - поздняя осень. На полях - лишь сгнившая картошка. Мы ее брали, с клевером толкли и ели. Такую еду «тошнотиками» называли.

Мой Аполлон

После войны я шесть месяцев работала в Рудне, получала 200 рублей в месяц. Тогда для нас эти деньги были хорошим заработком. Помню, как купила себе брезентовые туфельки, ситцевые платья. Принарядилась немного. А потом с сестрой Марусей мы отправились искать счастье в Коми АССР, потому что в колхозе не платили. Из Казимирова нас тогда пять человек поехало. Там я работала на лесозаготовках. Обрубала топором сучки с деревьев. Ой, а как весело нам жилось! Наша комната, на шестнадцать девчонок, размером с две хаты-пятистенки была. На севере ночи белые. Мы придем с работы и давай песни петь или танцевать.

На лесозаготовках Зоя Михайловна познакомилась со своим будущим мужем -Аполлоном. Статным, красивым мужчиной. Он был старше ее на 10 лет. И сразу заприметил красивую девушку с черными густыми косами. У них родились трое детей: дочь Вера, сын Владимир и маленький Гоги, погибший в раннем детстве. До пенсии они проработали в Коми. А потом семья перебралась на родину мужа - в Грузию. Зоя Михайловна устроилась на чайную фабрику.

…Сейчас Зоя Михайловна живет в небольшом доме, купленном когда-то сыном. Недавно и он к ней перебрался. На просьбу сфотографировать ее с внучкой доброжелательно соглашается, только просит подождать, пока халат нарядный наденет. Женщина всегда остается женщиной, и возраст здесь абсолютно ни при чем! 








Загрузка комментариев...
Читайте также
27.03.2024 23:33
Вторая игра интеллектуального турнира BrainShaker 2024 от се...
сегодня, 13:42
Авария случилась вчера утром возле костела.
сегодня, 13:09
Это данные за три неполных месяца с начала года. Всего зарег...
50 минут назад
Новости партнеров