В вечном полете

Если человеческую жизнь измерять километрами, то за спиной полковника ВВС летчика первого класса Петра Хромых их было пять миллионов.
Петр Павлович родился в октябре 1929 года в селе Тишанка Таловского района Воронежской области в крестьянской семье. После окончания средней школы поступил в Балашовское военное училище, которое окончил по первому разряду. Потом началась его летная жизнь. Тридцать восемь лет отдано службе в авиации дальнего действия. Прямо скажем, немало. За эти годы Петр Павлович на разных типах самолетов налетал без малого 5 млн. километров, а это значит, что он обогнул земной шар более чем 100 раз. Впечатляет! За десятки лет службы он подготовил немало командиров тяжелых воздушных кораблей, которые впоследствии возглавляли военно-воздушные части и подразделения, а также обучали летному мастерству молодых летчиков. Вспоминается многое...
Шел август 1960 года. Меня направили для прохождения службы в город Семипалатинск-4, где базировалась авиационная дивизия тяжелых бомбардировщиков. Командиром дивизии был Герой Советского Союза В. М. Безбоков. После соответствующих бесед меня направили в эскадрилью, где заместителем командира по летной подготовке был капитан Петр Хромых.
Он и начал обучать меня летному мастерству. Был достаточно требовательным, но справедливым и уважаемым наставником. В сложных летных ситуациях, которых было немало, всегда держался достойно и профессионально. У него было чему поучиться. Вот один из трудных моментов в нашей летной практике.
Осень 1963 года. Мы получили задание слетать по спецмаршруту в Ташкент. После набора высоты почти сразу началось сильное обледенение, с которым боролись как могли, но ничего не помогало. Самолет шел со снижением, а впереди - горы. Куски льда, срываясь с винтов, словно кувалдой громыхали по фюзеляжу. Лобовое стекло покрылось льдом, и впереди ничего не было видно. Пришлось провести посадку на аэродром Джамбул буквально через боковую форточку. Справились. И сразу же начали отбивать лед с лобовых стекол.
Самочувствие у членов экипажа было паршивое, ведь полет следовало продолжать. Переждав непогоду и дозаправившись, вылетели на Ташкент. А впереди нас ожидало еще более серьезное испытание. Особенность аэродрома Джамбул такова, что взлет производится прямо на горы. Взлетаем. Я сижу на левом сиденье, Петр Павлович - на правом. После взлета началась жесточайшая болтанка. Самолет еле-еле набирал высоту, а горы были все ближе и ближе. И хотя рули почти полностью отклонены на правый разворот, который нам и следовало совершить, самолет по-прежнему летел прямо на горы. Нервы на пределе. Видно, попали под сильнейший поток ветра с гор, подумали мы. Внезапно самолет послушался рулей и начал входить в разворот, а затем нас катастрофически «понесло» вверх. С убранными двигателями «занесло» почти на 3 тысячи метров. Самолетом распоряжалась природа, а не мы. Причину нашего сложнейшего положения мы поняли после, когда увидели справа от себя смерч высотой до 10 км. Падали мы очень «резво», до 200 метров. А впереди озеро Акколь. Уже думали, что «дутик» (хвостовое колесо Ли-2) коснулся воды. «Командир, может, сядем вдоль берега?» - говорю Петру Павловичу. «Виктор, ты посмотри, что творится внизу, - слышу в ответ. - Нас же разнесет».
Летим дальше по ущелью поперек трассы, пытаясь набрать эшелон. В эфире - жуть. Слышим, как с самолетов «Аэрофлота» криком кричат, требуя разрешения на смену эшелона, докладывая о невозможности продолжать полет... Наконец-то нам повезло. Кое-как вышли на эшелон 2700 метров по ущелью и встали на свою трассу. Связались с Ташкентом. Нам разрешили произвести посадку на аэродроме Ташми. Выйдя к пассажирам, а их было всего двое - оба работники нашей авиационно-технической базы, - услышали рассказ, как они переносили «состояние невесомости» и «плавали» по отсеку. В период сумасшедшей болтанки нас тоже выбрасывало из кресел. Спасибо штурману Власову, который просто «висел» на мне, а также борттехнику Зубкову, он крепко удерживал на рабочем месте Хромых. Каждый по-своему переносил происшедшее: у кого-то были слезы на глазах, а кто-то нецензурно выражался. В этой сложнейшей погодной ситуации Петр Павлович вел себя мужественно и достойно. А ведь от него и его профессиональных действий как командира корабля зависела судьба каждого из нас.
Был и такой случай. 15 января 1965 года в местечке, где река Ащи-Су впадает в речку Чаганка, произвели надземный ядерный взрыв с выбросом в атмосферу. Нашему экипажу поставили задачу выполнить на самолете Ли-2, буквально через полчаса после взрыва, полет с целью радиационной разведки в район самого взрыва и на аэродромы Талды и Шуга. После взлета мы взяли нужный курс, предварительно закрыли все воздухозаборники, так как большего спасения от проникающей радиации у нас не было. Не было даже индивидуальных средств защиты. Снизились до нужной высоты и при подходе к месту взрыва увидели страшное зрелище: на сколько хватало глаз, поверхность земли была всюду обгоревшей. Над местом взрыва зияла громадная воронка диаметром до 300 и глубиной до 50 метров, а вокруг, по периметру, торчали огромные кучи вывороченной земли. Выполнив еще один заход, произвели посадку на аэродроме Талды, а потом и на Шуге. Замерили уровень радиации на одежде членов экипажа. Он составлял на унтах 60 рентген, а на куртках - 50. Это немало. Вернулись на базу. Дома помылись, а одежду повесили на вешалку, в ней потом продолжали ходить на службу. Заменить ее у командования не получалось.  А ведь у многих летчиков были жены и дети.
В 1966 году наши пути с Хромых разошлись. Я уехал на Чукотку, а Петр Павлович остался в Семипалатинске. Этот город из-за проводимых на Курчатовском полигоне испытаний иногда называли Семипроклятинск. Потом Петр Павлович убыл с повышением в Смоленск.
Где бы мы ни были, мы всегда помнили друг о друге. Пятьдесят лет пролетели незаметно. Дружили семьями. Ездили друг к другу в гости, часто созванивались. А год назад, 10 января 2013 года, его не стало. Похоронили Петра Павловича на его малой родине, в селе Тишанка.
Автор: Виктор ТИТАРЕНКО, друг и сослуживец Петра Хромых.
Литературная обработка: А. С. Силин.