Смоленск. Три истории об экстремальных приземлениях космонавтов

В столичном Мемориальном музее космонавтики есть необычная экспозиция: трое космонавтов   ночью греются возле костра – рядом со спускаемым аппаратом корабля «Союз». Ее автор - известный космонавт, Герой Советского Союза, а ныне заместитель директора музея Александр Иванович Лавейкин. Да, тот самый - сын родившегося в Смоленске прославленного военного летчика, тоже Героя Советского Союза Ивана Павловича Лавейкина. А его наследник еще в 80-е годы проходил подготовку по программе «Буран», полет же совершил в 1987 году на станции «Мир», записав в свой актив три выхода в открытый космос и 174 суток работы на орбите. Корреспонденту «РП» удалось задать несколько вопросу Александру Ивановичу. В частности, выяснилось, что музейная экспозиция отражает несколько случаев нештатного приземления космонавтов, которым пришлось вести борьбу за выживание до прибытия спасателей.
Две ночи в глухой тайге
Холодным мартовским утром 1965 года стартовал корабль «Восход-2» с космонавтами Алексеем Леоновым и Павлом Беляевым на борту. На орбите высотой около 500 километров (рекорд высоты!) Леонову удалось первому в мире выйти в скафандре в открытый космос и благополучно вернуться в корабль через шлюз. Так была выполнена главная задача полета. Но перед посадкой случилось непредвиденное: отказала автоматическая система ориентации. Беляеву пришлось переключиться на ручной режим управления и включить тормозной двигатель. В результате «Восход» приземлился в  нерасчетном районе, в 180 километрах севернее Перми. Этот запасной район, как сообщало ТАСС, на самом деле оказался глухой тайгой. И две ночи космонавты провели в практически диком лесу, да еще при сильном морозе. На их поиск были подняты четыре самолета Ан-2 и военные вертолеты. В тайгу отправились отряды лыжников-добровольцев. Как потом выяснилось, корабль оказался зажатым между двух берез. Один из люков разблокировать так и не удалось, второй - открыли, но с большим трудом. Космонавты выбрались наружу, спрыгнули вниз и сразу же практически по плечи увязли в сугробе. У них работал специальный радиомаяк для вертолетов поисковой службы, но их первыми засекли не наши, а западно-германские связисты и сообщили об этом советским службам, но им не поверили… Уплотнив снег рядом с кораблем, «таежники» нарубили сушняка и разожгли костер. Потом подкрепились аварийным запасом пищи… С вертолета «робинзонов» обнаружили по куполу парашюта, но сразу забрать их не удалось, поскольку приземлению винтокрылой машины мешали сорокаметровые сосны и ели. В конце концов поисковики добрались до Беляева и Леонова и помогли им на лыжах добраться до подготовленной вертолетной площадки. 21 марта вертолет Ми-6 доставил их на пермский аэродром. Более сложной оказалась другая задача - эвакуировать с места посадки корабль. С помощью лесорубов местного леспромхоза спасатели убрали вековые деревья и подцепили аппарат к вертолету. Остальное было делом техники. О том, что происходило в те мартовские дни, долго молчали. И только в 1990 году Алексей Леонов рассказал об этом в телепередаче «Человек. Земля. Вселенная».
Над пропастью в горах Алтая
В апреле 1975 года мир узнал о запуске очередного «Союза» с космонавтами Василием Лазаревым и Олегом Макаровым на борту. Планировалось, что они состыкуются со станцией «Салют-4» и проработают на ее борту целый месяц. Но произошла авария ракеты, сработала система спасения и корабль, совершив суборбитальный полет (единственный за всю историю российской космонавтики), приземлился на горном склоне Алтая, недалеко от границы с Китаем и Монголией. При спуске с орбиты космонавты испытали огромные перегрузки - на пределе человеческих возможностей, и находились в полуобморочном состоянии. А когда пришли в себя и выбрались наружу, увидели практически фильм ужасов. Корабль стоял в снежном сугробе почти на краю пропасти. Если бы не купол парашюта, который зацепился за каменистый гребень, лежать бы им на дне бездны. И еще их изумила минусовая температура, ведь еще каких-то полчаса назад они стартовали с Байконура при 25 градусах тепла. Хорошо что с первой же попытки героям удалось развести костер и согреться. Установили связь с поисковым самолетом и узнали от летчиков, что находятся на территории Советского Союза на Алтае. Они больше всего опасались, что могут оказаться в Китае, с которым в те годы у нашей страны были довольно натянутые отношения.
Эвакуировать Лазарева и Макарова удалось лишь на следующий день. Всю ночь космонавты не спали и грелись возле костра, обсуждая перипетии аварийного полета. По сути они вернулись с того света. Поэтому их не покидало ощущение чуда, и они договорились отмечать день своего спасения, как второй день рождения.
Борьба за жизнь на озере Тенгиз
Но, пожалуй, самую большую «порцию» стресса получили после приземления, а точнее, приводнения, космонавты Вячеслав Зудов и Валерий Рождественский. В октябре 1976 года, после выхода на орбиту, они готовились состыковать свой «Союз-23» с орбитальной станцией «Салют-5» («Алмаз»). Однако неожиданно отказали системы сближения и стыковки «Игла». Пришлось досрочно, уже на третьи сутки сажать корабль в ночное время. Незадолго до посадки подул сильный северный ветер, спровоцировавший густой снегопад, чего никак не ожидали спасатели. А самое неприятное - корабль опустился прямо в озеро Тенгиз, что в казахской степи. Поэтому спасатели, не имевшие плавсредств, оказались пассивными наблюдателями. Ситуацию резко усугубила соленая вода, проникшая в спускаемый аппарат и замкнувшая контакты реле. Из-за этого выскочил запасной парашют. Он сработал как якорь и заметно увеличил крен корабля. Отверстия дыхательной вентиляции оказались под водой. Сразу же прекратилась подача забортного воздуха, а системы регенерации почти не давали кислорода. Скоро у экипажа появились признаки кислородного голодания, переходившие в удушье от избытка углекислого газа. Те, кто разговаривал с космонавтами по рации, отмечали их тяжелое дыхание. В микрофонах слышались хрипы, голоса изменились до неузнаваемости. Космонавты сообщили, что готовятся покинуть свой «батискаф», но это не вызвало восторга у спасателей. Они-то хорошо понимали: выбраться наружу просто невозможно. Стоит только приоткрыть люк, как в него хлынет поток воды, и космонавты скроются под волнами. А тем временем, пока велись переговоры, потерял сознание Зудов. Приближался страшный финал этой жуткой истории. А спасатели не могли помочь погибающему экипажу. Надежды практически не оставалось… И вдруг, словно в сказке, ситуация начала меняться. Над местом аварии появился вертолет, ведомый начальником Карагандинского спасательного комплекса, подполковником Николаем Кондратьевым. Он принял единственно верное в той драматической ситуации решение – немедленно буксировать спускаемый аппарат вместе с экипажем на берег, хотя такая операция строго запрещена инструкцией для вертолетчиков. Но это был реальный шанс спасти героев космоса, и вертолетчик им воспользовался сполна. Он начал на тросе медленно тащить космический аппарат вперед. И все поначалу шло хорошо, но операцию едва не погубил запасной парашют. Он, «выпрыгнув» из воды, мгновенно наполнился воздухом и очень мешал движению вертолета. Только громадный опыт вертолетчика позволил ему удержать машину в равновесии и довести дело до победного конца. Спускаемый аппарат вместе с космонавтами вытащили на берег. Оба стучали зубами от холода и уже не могли стоять на ногах. Медики сняли с них «доспехи» и уложили на носилки…
Героев хотели оставить без наград
Космонавты Зудов и Рождественский вели себя героически и сделали все возможное, чтобы спастись самим и сохранить спускаемый аппарат. Уже был подготовлен Указ о присвоении им званий Героев Советского Союза и званий летчиков-космонавтов СССР. Но почему-то представители космической промышленности и Центра управления полетами попытались переложить всю вину на экипаж. Ситуацию исправил генсек Леонид Брежнев. 5 ноября на традиционном приеме в Кремле в честь очередной годовщины Октябрьской революции он обратил внимание, что у космонавтов нет «золотых звезд» и приказал немедленно их наградить. 7 ноября был опубликован соответствующий указ… и герои стали ими «де юре».