Смоленск в стиле БОМЖ

Почему у нас в городе так много бомжей с двумя-тремя высшими образованиями.
- Каждый бомж знает свое место: он никогда не выйдет за пределы своей территории – иначе начнется вторая мировая война, - констатирует представитель некоммерческого партнерства «Родители против наркотиков» Жанна Михалева. - У них поделены все городские мусорки. Там своя жизнь, свои порядки, свое государство…
- Жалко их… - пытаюсь вставить я.
- Не обманывайтесь, - останавливает меня Жанна. – Многие из них получают больше, чем мы с вами. Недавно под забором нашли труп бомжа, у которого обнаружили несколько тысяч долларов. Но человек, имея такие деньги, все равно бомжевал…

Ресторан под мостом

Мы сидим с Жанной в ее машине на Витебском шоссе, ждем бродяг. Дело в том, что пять лет назад лед наконец-то тронулся – и их начали кормить бесплатно. Организаторов благотворительных обедов в Смоленске несколько – Центр социальной адаптации лиц без определенного места жительства и занятий, некоммерческое партнерство «Родители против наркотиков» и спонсоры. В итоге любой желающий бомж может пообедать в понедельник, среду и пятницу ровно в полдень. Правда, место для кормежки тоже «гламуром» не пахнет – кусты под мостом.
- Это уже шестое место, которое нам выделила городская администрация. До этого мы их кормили в районе Колхозной площади, бывшего кинотеатра «Красный партизан», оптового рынка, набережной Днепра… Нас «переселили» в кусты под мост, потому что люди без конца на них жаловались, и неприязнь потому что бомжи дурно пахнут и могут справить нужду прямо там, где едят… Это народ непредсказуемый: на кормежку иногда приходить 80 человек, а может и десятка не набраться. Впрочем, вы все сами сейчас увидите.
Под мост начинают  медленно стягиваться бомжи - в лохмотьях и резиновых сапогах. Нос ощущает «амбре» - ароматы мусорной свалки и спиртного. Я насчитываю 35 человек. Многие из них оживляются, увидев паркующуюся под мостом белую «ГАЗель». Из машины выходят двое молодых людей и к ним сразу же подбегают несколько помощников-добровольцев – помогают разгружать ящики с гастрономическими удовольствиеми. Последней из машины выскакивает женщина в красной куртке. «Это Людмила. Она знает каждого из них в лицо», - шепчет мне Жанна. Мы присоединяемся к «процессии» и медленно идем по тропинке в кусты. Меня просят близко к бомжам не подходить – «мало ли что». Из кустов выходят еще несколько бездомных, ради которых мы здесь собрались. Первой «слово держит» женщина - просится в центр «БОМЖ». Среди уличных бродяг учреждение живет сарафанным радио: там тепло, уютно, чисто и всегда вкусно кормят… Но о центре – рассказ особый. В кустах я вижу два круглых деревянных стола – это и есть место дислокации «походной» кухни.
- Дорогие друзья! – громко, как на партсобрании, говорит Людмила. - Не стесняемся, подходим. Еды хватит всем.
На улице холодно и зябко - она хлопает рукавами своей красной куртки, как крыльями. Из большой кастрюли идет пар. Сегодня в меню - вермишелевый суп с мясом, каша на молоке, чай и хлеб.
-Готовим, как себе, - тихо говорит мне Людмила. – Стараемся добавлять приправы, чтобы было максимально вкусно. Сначала подкармливали беспризорников, потом дети выросли и тогда мы решили помогать и взрослым.
- Неужели количество лиц без определенного места жительства так велико?
- Вы живете не на другой планете, правда? – с укором, но мягко спрашивает меня Людмила. - Разрыв между богатыми и бедными продолжает увеличиваться и с каждым годом бомжей все больше. Их уже не десятки и не сотни, а тысячи. Центр «БОМЖ» не может принимать, к примеру, белорусов, а в самом городе нет ночлежки для таких людей. Но если человек бродяжничает больше трех месяцев, то вытянуть его из этой тины уже практически невозможно. Он становится бомжом по своей сути и философии…
- Сейчас ведется работа по организации ночлежки в самом городе Смоленске, -  комментирует ситуацию начальник отдела подведомственных учреждений Департамента социального развития Смоленской области Людмила Шмыдова. – Под эти цели мы уже нашли пустующее здание на Покровке. Когда-то это была ночлежка для бомжей, которую организовали сотрудники милиции.
- Что-то вы погрустнели, - замечает Жанна на обратном пути.
А в моей голове, словно чугунные шары, тяжело перекатываются мысли и извечные вопросы «кто виноват?» и «что делать?»...
- Давайте вспомним 90-е годы, когда ломалась страна, и граждане стали мучительно встраиваться в новую жизнь без социальных гарантий. Огромное количество людей оказалось на улице и стало никем: рабочие остановившихся заводов, жители глухих деревень… Именно тогда, словно мыльный пузырь, в России раздулась бездомность. «Советские» статьи за бродяжничество и тунеядство из современного Уголовного кодекса «убрали», а бомжи стали… слоем населения, - констатирует преподаватель социологии  Татьяна Кузьменкова. – По разным оценкам, сегодня в России от 3 до 5 миллионов лиц без определенного места жительства. Но точной статистики не знает никто.

Романтики  из люков

Ветер перемен подул сравнительно недавно – два года назад. Именно тогда под Смоленском открылся «Центр социальной адаптации лиц без определенного места жительства и занятий». Он расположен в Смоленском районе, в деревне Мощинки. Это двухэтажное здание в сосновом бору, бывший пионерлагерь. Здесь люди (как они сами о себе говорят) не нужные ни родным, ни обществу, могут получить ночлег, питание и медицинскую помощь.
- Центр рассчитан на 50 мест, 20 из них предусмотрены для людей, недавно освободившихся из мест лишения свободы. В год через социальное учреждение проходит больше ста человек. Находиться здесь можно до полугода, но многие возвращаются сюда вновь и вновь. Сейчас центр уже переполнен, а сезон еще впереди – как только начнутся первые морозы, желающих переехать к нам с улицы заметно прибавится. Центр новый, условия проживания хорошие, одевают тепло, кормят сытно - не каждый детский сад может похвастаться такой кухней, - рассказывает Людмила Шмыдова. - Самая большая проблема – восстановление документов. Это очень трудоемкий процесс. Уйма времени уходит на проверку, без которой не обойтись. Ведь если человек иностранец, мы не имеем права ему помогать – это должна делать миграционная служба.
Марина Юрьевна Исаева – специалист по социальной работе центра кивает и добавляет:
- Чтобы получить утерянный паспорт любому из нас придется пройти все круги бюрократического ада. А теперь представьте, когда на пороге появляется человек, который уже был у нас, и слезно говорит: «Сделайте мне документы повторно – я опять свой  паспорт цыганам заложил».
Вместе с документами им вручают ключи от светлого будущего: «мол, иди работай, снимай квартиру». Но добрая половина «джентльменов улиц» возвращается к своему привычному образу жизни.
- Им нравится жить в канализационных люках, вблизи теплотрасс,  зарывшись в кучу листьев. Это те самые злостные романтики, которые говорят нам: «Никуда мы не пойдем, свободу ни на что не променяем», - объясняет Марина Юрьевна. -  Что в итоге? Начинается зима,  и все отделение гнойной хирургии областной больницы заполнено бомжами с диагнозом «обморожение конечностей». Но не все они такие. Есть люди, которые реально попали в трудную жизненную ситуацию – их обманули с квартирой или выкинули на улицу родственники…
Условия проживания в центре действительно хорошие – светлые просторные комнаты, мягкие кровати, ковры, цветы на подоконниках. Местная кухня в тот день кормила борщом, картошкой фри с запеченным мясом и шпротами. К услугам любителей повозиться с землей - маленький огородик - можно вырастить там картофель, свеклу, редиску, лук, укроп и баклажаны. Работники центра цитируют бабу Зою (что-то вроде фольклорного персонажа, которого давно здесь уже нет, но истории про него до сих пор живы), которая всегда говорила:
- У вас намного лучше жить, чем под мостом. Здесь – как на курорте.
Кому-то удается даже обзавестись семьей в стенах центра. 60-летняя женщина по имени Эллочка нашла себе молодого парня и они ушли вместе с ним, создали семью, купили дом в деревне… Правда, эта «лавстори» в духе Достоевского – Раскольников и Сонечка Мармеладова точно так же уходили в финале своего нравственного очищения. Но историй с хеппи-эндом – единицы. Счастливицей  называют Татьяну Новикову. Ее история для обитателей центра поистине фантастическая – женщину нашли родственники и забрали к себе в Сибирь. Как звали другую женщину, уже никто не помнит – ее имя растаяло во времени. У нее была частичная потеря памяти, и единственное, что она могла назвать – свои имя и фамилию. Работники центра сработали оперативнее, чем милиция – нашли с помощью Интернета ее родственников. Спустя некоторое время за ней приехала сестра из Орла.
- Мы недавно решили провести мониторинг профессий наших клиентов, - рассказывает Марина Юрьевна. - Выяснилась удивительная вещь: к нам попадают люди с двумя-тремя высшими образованиями! Кого тут только не было: хирург из областной больницы, милиционер, адвокат, судостроитель…Здесь собран весь калейдоскоп судеб.
Многие из этих людей просто ищут выход из трудной ситуации. Мой собеседник – 54-летний Александр - поначалу отбивает все  вопросы, как манекен с теннисной ракеткой, а потом все-таки рассказывает свою историю. Говорит медленно, размеренно, словно вбивает гвозди – наверное, сказывается недавний инсульт. У него  была семья, двое детей  и служба на аэродроме «Северный». В 1993 году все рухнуло, как карточный домик. Он потерял работу, развелся с женой, оставив семье квартиру. Жил с матерью, работал охранником в школе. Три года назад мать умерла, спустя год у него отнялись ноги. В результате чего он оказался на улице не говорит – мол, так получилось. В последнее время Александр жил у знакомых, в связи с частыми переездами с места на место потерялись документы… Так он оказался в центре.
- У вас же дети есть – значит,  у вас есть семья! – радостно констатирую я.
- Нет. У них – своя семья. Хотя в чем-то вы правы.
- Как давно вы видели своих детей?
Александр опускает глаза – вспоминает. Сын навещал его месяц назад, а про дочь он почему-то молчит.

«Давайте я все преступления возьму на себя»

Светлана попала сюда почти два месяца назад из Витебского СИЗО:
- Меня депортировали из Беларуси. Когда-то я жила здесь, в Смоленске, а потом уехала в соседнюю республику, но регистрации не было. Сначала меня отправили в тюрьму, а потом посадили на электричку до Смоленска – даже домой за документами не дали зайти.
Ее соседке по комнате, Ольге всего 26, почти десять лет она отсидела за убийство. Когда вернулась в Смоленск, то идти оказалось некуда – родители умерли, а родственники от нее отказались.
Замечаю шеренги косметических бутылочек на тумбочке. Ольга ловит мой взгляд:
- Приходится перебиваться случайными заработками.
В колонии Нижнего Новгорода, где она провела треть жизни, ее научили шить. Ольга говорит, что с удовольствием пошла бы работать на постоянной основе, но у нее нет документов. Трудоустройство пока больной вопрос для многих жителей центра. Однако на этот счет у руководства департамента по социальному развитию большие планы.
- Очень сложно ломать стереотипы – работодатели относятся к обитателям нашего центра весьма настороженно, - говорит первый заместитель начальника департамента по социальному развитию Смоленской области Сергей Горюнов. - Таким людям надо давать работу и жестко их контролировать. Мы готовы сами создавать для них  рабочие места. Ведь почти каждый из них имеет хорошую специальность – токарь, слесарь, швея… В планах создать на территории центра деревообрабатывающее  производство. Тем, кто отличится рвением к работе, прилежанием и хорошей дисциплиной, мы  будем выдавать зарплату, предоставим жилье. Допустим, захочет человек иметь подсобное хозяйство, завести поросенка… Мы поможем ему это сделать! Собираемся создать чеканное производство, делать сувениры из металла. Тематику мы уже выбрали – 200-летие войны  с Наполеоном.