Один день из жизни смоленских огнеборцев

Что мы знаем о пожарной службе? По большому счету практически ничего. 

Единственное, о чем все могут со стопроцентной уверенностью говорить: пожарные тушат пожары. Поэтому, когда позвонили из пресс-службы МЧС и предложили подежурить в пятой части, правда, не обещая пожаров, я без промедления согласился. «Это подполковник Новожилов Андрей Вячеславович, заместитель начальника службы пожаротушения, а это Михаил Матюшенков - корреспондент». Нас познакомили, и мое дежурство началось. 
Андрей Новожилов, тогда еще молодой офицер, только начинал в Смоленске в службе пожаротушения. Общежитие на улице Рыленкова стало его первым и сразу таким серьезным объектом. Мы стоим возле здания пожарной части, и Андрей Вячеславович, мужчина немного за 30, обстоятельно отвечает на вопросы дилетанта. 
- Наша служба, по большому счету, - это вершина боевой пирамиды всей системы пожаротушения в области. Выезжаем на все серьезные возгорания на территории Смоленска и области и осуществляем непосредственное руководство их тушением либо проведением аварийно-спасательных работ. А в промежутках между боевой работой контролируем несение службы в подразделениях, ведем документацию, планируем работу, короче, занимаемся профилактикой. 
- Как определяется степень серьезности пожара? 
- У пожарных существует такое понятие как номер вызова. Их всего пять. Есть четкое расписание вызовов на объекты, куда мы рассчитываем и направляем определенное количество людей и машин. Расчеты довольно сложные, с множеством параметров, с моделированием приблизительного развития пожара. 
- Ну, вы же не на вертолете летите, а передвигаетесь на машине. Пока доберетесь до Гагарина, там может сгореть все дотла. 
- Тогда... Стандартная схема такая: выезжая, мы берем паспорт объекта, который горит. И уже через несколько минут я могу вычислить его линейные размеры, характеристику несущих конструкций и, исходя из этого, спрогнозировать наихудший вариант развития событий. А уже в пути следования определить план размещения сил и средств по худшему варианту, передать их на место. К моему прибытию там должно быть именно рассчитанное количество сил и средств. Ошибиться и допустить, чтобы техники не хватило, нельзя. 
- Как оценивать правильность подобных действий? 
- В момент приезда на место мы видим боевое развертывание, выбранное главное направление тушения, организацию водоснабжения, использование «стволов». С годами, благодаря приобретенному опыту, такое «сканирование» обстановки происходит за несколько секунд. 
- Как вы исправляете ошибки других? 
- На пожаре мы автоматически принимаем управление на себя, а заодно и всю ответственность. Если надо, привлекаем дополнительные силы и средства, задействуем скрытые возможности уже имеющихся пожарно-технических вооружений (ПТВ). Главный приоритет - это спасение людей. Затем - ликвидация возможного взрыва. На третьем месте - сохранение материально-технических ценностей и защита тех мест, которым огонь может нанести наибольший материальный ущерб. 
- После пожара происходит «разбор полетов»? В какой форме? 
- Составляется документ «Разбор пожара», где отмечаются как плюсы, так и минусы. Очень правильно, что подчеркиваются положительные моменты. Потому что зачастую личный состав проявляет такую сообразительность при решении поставленной задачи, что только диву даешься. Каждый пожар нестандартен. 
Ну и, конечно, особый акцент делается на недостатках. В этих случаях всегда проводятся дополнительные теоретические и практические занятия в частях, участвовавших в тушении, чтобы в будущем не повторять прежних ошибок. Голова и руки должны запомнить последовательность действий и выполнять их «на автомате». 
Теоретический курс закончен. Подполковник внутренней службы предлагает мне ознакомиться с частью. Заходим, перед нами возникает дежурный: «Все спокойно, люди занимаются делом». Пункт связи - место, куда стекается вся оперативная информация и откуда подается сигнал тревоги. Мне его демонстрируют: дежурный телефонист нажимает кнопку на пульте, и женский голос произносит: «Внимание, отделение - на выезд». «У личного состава есть одна минута, чтобы покинуть часть», - резюмирует Новожилов. Идем дальше: караульное помещение, кухня (работают сутками - с восьми до восьми), комната отдыха с неизменным телевизором, мягкой мебелью и спортивными кубками за стеклом. Раздевалка, спальное помещение с синими солдатскими одеялами (отдых - с часу до шести). Спортивная комната с теннисным столом, парой тренажеров, несколькими штангами, гантелями и гирями. В конце анфилады комнат - душевая и банька. 
«Очень помогает отогреваться зимой, - замечает мой провожатый. - Да и «боевки» (пожарная экипировка), если что, можно быстренько подсушить». «А вообще сушилка здесь есть?» - это уже я интересуюсь. - «В рукавной комнате». Направляемся туда, где сушатся 20-метровые рукава, в просторечье - «шланги», «боевки» и серебристые термокостюмы. Выходим из рукавной и попадаем в «депо», где стоят пожарные машины - автоцистерны (АЦ), а рядом, в пристройке - 30-метровая автолестница. 
Андрей Вячеславович рассказывает о характеристиках машин, подробнее остановившись на новой АЦ на базе «КамАЗа». Интересуюсь: «А почему столько народа возле нее крутится?» - «Плановое техническое обслуживание. Все наши машины эксплуатируются в экстремальных режимах с максимальным износом. Мы же не прогреваем двигатели, носимся «как на пожар» и не бережем подвески. Бьем их о препятствия во дворах». «Проедем во вторую часть? - предлагает мой собеседник. - Там тоже есть интересная техника». - «Поехали». Забираемся в штабную «Газель» и направляемся в конец улицы Шевченко. Вторая часть специализируется на крупных пожарах повышенной сложности. Техники у нее не в пример другим - «вагон и маленькая тележка». Одна 50-метровая лестница чего стоит. Остановившись возле этого «монстрика», Новожилов бросает: «В реальной ситуации пожара такую четырехосную машину крайне проблематично установить на месте из-за ширины постановки ее «лап» и размеров. Возле новых, да и многих старых домов все парковки забиты напрочь, и зачастую при пожаре «легковушки» приходится переносить вручную, чтобы освободить подъезд. Или оставлять автоцистерну на дороге и тянуть магистральные линии через весь двор. А лестницы и стволы - таскать на руках к месту пожара. На все уходит время, дорогое время. 
Возвращаемся обратно. 18.47. Поступила заявка с центрального пункта: Автозаводская, 52, дым из квартиры. Новожилов спокоен: «Если поступила одна непродублированная заявка, то, скорее всего, это не пожар». 
- Кто-то уже выехал на вызов? 
- Частный пожарный пост с авиационного завода и две машины с Ново-Московской. 
Все же садимся в служебную «Газель» и выезжаем с ул. Урицкого на пр. Гагарина, предварительно включив сирену и «крякалку». Вылетаем на «встречку», скорость под сотню. Проскакиваем перекресток, площадь Победы - и уже на Большой Советской. Подполковник переодевается в «боевку» и слушает рацию. Понять, о чем переговариваются экипажи и диспетчер, невозможно в принципе. На перекрестке перед мостом через Днепр выстраивается очередь из машин, и сирена с «крякалкой» опять прокладывают нам путь, почти не умолкая до поворота на Автозаводскую. 
Приехали: стандартная кирпичная пятиэтажка, куча зевак у подъезда. Входим в задымленный подъезд и поднимаемся на третий этаж. Дверь в квартиру открыта: все в дыму, нас встречают пожарные, слегка испуганная женщина, как оказалось, сестра хозяйки, и мужчина, который отвечает на короткие вопросы Новожилова. 
Заходим в захламленную комнату, где и произошло ЧП: подвыпивший парень лет 20, сидя на корточках, что-то пытается найти на полу в куче мусора, состоящего из пустых бутылок, окурков и постельных принадлежностей. Старший караула докладывает: «От сигареты загорелись одеяло и диван. По прибытии не стали выбивать дверь, а по «лестнице-трехколенке» влезли через окно в другой комнате. Диван пришлось выбросить: он начинал тлеть. Подполковник кивком головы одобряет действия расчета: «Все правильно, молодцы». 
Идет навстречу хозяйке, появившейся минут через пять после нашего приезда, и довольно жестко говорит ей, чтобы та никуда не уходила, дожидалась приезда пожарного инспектора и смотрела за сыном. 
Уже в машине задаю вопрос: « Не строго ли вы обошлись с хозяйкой квартиры?» Андрей Вячеславович смотрит на меня долгим взглядом: «Нет, не строго. А если бы квартира выгорела дотла? Зачем подвергать жизнь соседей смертельной опасности? Это же не индивидуальный дом, а квартира в многоэтажке. Сегодня все может ограничиться разговором с инспектором. В крайнем случае, заплатит штраф - рублей 500. И потом, если она не хочет потерять сына, то должна серьезно прислушаться к этому «звонку». 
Молчим, но включенная рация, взрываясь полупонятными переговорами неизвестных абонентов, дает понять: эпизод прошел, идем дальше. 
КСТАТИ 
Названы лучшие по профессии 
По сообщению пресс-службы ГУ МЧС России по Смоленской области, среди сотрудников федеральной противопожарной службы нашего региона прошел смотр-конкурс «Лучший по профессии». Комиссия определила лучших начальника караула, командира отделения, пожарного и диспетчера (радиотелефониста). В конкурсе приняли участие восемь команд. Всем участникам было предложено ответить на теоретические вопросы и выполнить практические нормативы. Наибольшее количество баллов набрали специалисты 13-й пожарной части. Первое место в номинации «Лучший командир отделения» занял рославльчанин Анатолий Амелин, старший прапорщик внутренней службы. Олег Купленков из Десногорска (1-й ПЧ) стал победителем в номинации начальник караула. «Лучшим пожарным» признан Никита Буров, старший сержант внутренней службы (3-я ПЧ по охране Заднепровского района г. Смоленска). 
Региональный этап среди победителей в субъектах ЦФО пройдет 25 - 27 августа в подмосковном Подольске.