Знаменитые пассажиры водителя Баранова

Многое в жизни решают случай и удача. Например, когда человек с улицы приходит в редакцию и после пятиминутного разговора с ним вдруг проскальзывают фамилии Гагарина и Твардовского...
Дмитрию Федоровичу Баранову - 85 лет. Правда, память уже не так остра и временами начинает пробуксовывать, напоминая автомобиль, попавший на нетвердый участок дороги. Я стараюсь как можно меньше вклиниваться в канву его воспоминаний излишними вопросами, понимая, что они враз могут сбить рассказчика, причудливо поменяв местами прожитые им куски жизни.
О войне
- Мне было 12 лет. Что запомнилось? Старший брат воевал и погиб на Псковщине, а мы тогда еще были под немцем, в оккупации. Наша демидовская деревня, которой сегодня уже нет, - дворов под 20 - называлась Янченки. Вообще тогда вокруг Демидова шла война. То наши займут какую-то деревню и побьют немцев, то наоборот, немцы начнут наступать и выгонят наших. А тут еще партизаны отряда Бати воюют. В одно из таких отступлений наших войск зимой, а это было недалеко от деревни Тюльки, я после боя на следующий день решил туда сходить. Зачем? Если повезет, то хотел найти там лыжи. Мы же видели, что и наши, и немцы вовсю ими пользовались. У меня лыж не было, а кататься хотелось. И, представляете, нашел - в санях, брошенных на большаке среди леса. Тяжелые, обитые по краям металлическими пластинами. И палки, настоящие лыжные палки!
А еще там, в кустах, лежали на снегу убитые в бою красноармейцы, человек 20 их было... Так вот. Беру я эти лыжи и палки на плечо, выхожу из леска, а тут немецкий самолет. Откуда он взялся? Меня заметил, развернулся и - очередью из пулемета. Но промазал. Я быстрее под елку прятаться. Он еще один круг сделал и улетел, а я с опаской быстрее в деревню, к дому. Оставил меня фашист жить, вот и живу. Недавно 85 исполнилось. А на лыжах тогда покататься мне так и не удалось.
Эвакуация
Через день немцы нашу деревню спалили. Жителей, правда, не тронули. Мы в чем были, в том и ушли: мама, Анна Михайловна, младший брат Саша и я. Шли по деревням в сторону Калинина, куда пришли только осенью. Кругом война, бои. В Калинине нас посадили в поезде в один вагон вместе с партизанским командиром Батей, нашим, демидовским. Мы отправлялись в эвакуацию за Урал, а его везли к Ворошилову в Москву. В Сибири, под Свердловском, жила наша старшая сестра Александра - в Таборинском районе, в селе Таборы. Мы поселились у нее.
Я пошел работать учеником сапожника на промкомбинат, а брат стал учиться в школе. У меня зарплата была 300 рублей, ведро картошки стоило столько же. И за то, чтобы обшить задники валенок кожей или соорудить другой какой ремонт, отдавали опять же ведро картошки. Вот такая арифметика.
Возвращение
Как только освободили Смоленщину, мы с матерью из Табор вернулись домой, в Янченки, а младший брат остался у сестры. Некоторые из соседей уже отстроились и приняли нас на постой. Мы купили бычка и приучили его к упряжке. Лошадей не было. На бычке я натаскал из леса бревен и с двоюродным братом срубил домик на месте спаленного фашистами, а рядом, возле ручья, соорудил баньку. Баньку не баньку - землянку.
В 1944-м в Демидове я учился на шофера по конспектам (машин-то не было), получил права, прошел стажировку на полуторке в Понизовье, в армию уходил с «корочками». Работал на заготовке сена для Калужской области, в колхозе сеял рожь, ячмень, овес - ходил за плугом. Женщины впрягались в него и тащили, а я сзади. Сплавлял с напарником лес. А еще ходил по деревням и ремонтировал обувь. Зарабатывал.
Армия
В армию нас призвали в украинский Кировоград, в 301-й полк 100-й дивизии ВДВ, где я был водителем «газика». Как-то приезжает к нам на стрельбы инспекция из Москвы. Я вожу этих проверяющих, все проходит нормально, и уже на вокзале в Кировограде, перед отходом поезда главный проверяющий, кажется полковник, спрашивает меня: «В отпуск хочешь?» «Хочу», - отвечаю, хотя в отпуске уже успел побывать.
Он мне на листке бумаги пишет: такому-то предоставить отпуск. Прихожу в строевую часть с этим листком, отдаю. Там помялись-помялись, но в отпуск все же отпустили.

От Рудни до Смоленска
После армии в Демидове транспорта свободного не было. Я уехал в Рудню, к родственнику, жил у него и устроился в автоколонну, на лесовоз с прицепом. Машину «ЗИС-5» пригнал с «капиталки» из Ленинграда. Год возил лес с делянок за Пржевальском в Рудню, в колхозы - для строительства. Пока мотался туда-сюда, познакомился со своей будущей женой - Ниной. Жила она в Демидове рядом с моей теткой.
Полтора года проработал в Рудне, после меня забрали в Демидов в Уполномзаг. Работал там до марта 1956-го, а после шоферил в райфинотделе. С сентября того же года позвали на работу в райисполком.
Года полтора возил председателя райисполкома Зайцева. После меня пригласили в Демидовский райком партии. Возил секретарей райкома.
Почему все по начальству, спрашиваешь? Демидов - город маленький. Там же все на виду. Я не выпивал, как многие, не курил. Да и руки у меня на месте были.
Кстати, про Демидов. Ты знаешь, что Юрий Никулин оттуда? Знаешь. Так вот, мой отец из деревни Титы. А рядом, с километр, деревня отца Никулина - Дубровка. Мой папа был музыкант, а его - артист, и они вместе ездили по району и ставили концерты. Такая вот история.
В Смоленске
Так и возил я секретарей до 1976 года. А последнего, Любовского Петра Ивановича, попросил перевести меня в Смоленск. В Демидове меня уже ничего не держало. С женой мы разошлись, дети выросли. Сам он уходил переводом на работу в область, в облсовпроф, а меня устроил в гараж обкома партии. Там меня посадили на «Волгу», и я 16 лет возил специального корреспондента центральной газеты «Сельская жизнь» Аркадия Павловича Глазкова. С ним мы объездили вдоль и поперек три области - Смоленскую, Брянскую и Калужскую. Могли и на неделю по заданию редакции отправиться в какую-нибудь из них. А там встречи, работа, короче, не заскучаешь. Однажды в Брянске в гостинице встретили Людмилу Зыкину, она в городе давала концерты. Когда смотришь на нее по телевизору, кажется, что она такая... (сжимает кулак) гром-баба. А на самом деле обычная женщина.
Твардовского на Сапшо бывало возил. Он много раз ездил туда в один из колхозов. Я их с Филатовым (секретарь Демидовского райкома, затем предоблисполкома) и Абрасимовым (секретарь обкома партии, затем дипломат) доставил в одну из школ, где Александр Трифонович выступал перед местными жителями и подписывал свои книги в 1961 году. Вначале он приехал в Демидов, пересел в мою машину - «козла», там же дороги бог знает какие, - и я всех троих повез дальше. А потом он уже заезжал один, без сопровождающих. Я его встретил как положено, он тогда побывал на Сапшо и на острове. Для Твардовского специально из Смоленска доставляли лодку, а на острове готовили уху. Он, помню, отдохнул, но недолго, и в тот же день уехал обратно. Вот видишь, открытка от его дочери у меня есть с надписью: «Дорогой Дмитрий Федорович, благодарна вам за память о встречах с моим отцом. В. Твардовская».
А семью Юрия Алексеевича Гагарина мне в 1979-м довелось доставлять из Смоленска в санаторий в Пржевальском по просьбе Филатова: мать, жену и старшую дочь. Не каждому могли поручить это ответственное дело, меня знали и доверяли. Самого же Юрия Алексеевича на Сапшо я возил значительно раньше, но память моя не сохранила каких-то ярких деталей.
Да и сам Гагарин ездил инкогнито, видно, ему не надо было, чтобы кто-то о поездке узнал, я так понимаю. Моим пассажиром на одну поездку в Пржевальское был и Иван Ефимович Клименко. Он тогда первый колышек забивал перед началом строительства здания санатория.
Ну что тебе еще сказать? Стою на ногах, чувствую, что живу. Худо-бедно, но сам хожу. Коляску видел? Стоит. И пусть стоит. Кто меня будет возить?
- Посмотри - Усвяты, мемориал в память советских воинов (показывает книгу). Меня туда возил депутат Николай Деделев, спасибо ему большое. Мне обещали на одной из плит поместить имя брата Михаила. Он там погиб. Надеюсь, что увижу это своими глазами.