National Geographic выпустил фильм о польской катастрофе

Общество
National Geographic выпустил фильм о польской катастрофеКак ранее сообщал РП, известная американская компания в прошлом году занялась подготовкой документальной картины о крушении польского борта №1 под Смоленском. «Рабочий путь» принял непосредственное участие в подготовке и проведении съемок смоленской части фильма. Премьера состоялась на польском языке.
Трагедия на аэродроме «Смоленск-Северный» стала основой для производства нового эпизода документального цикла «Расследования авиакатастроф» (Air Crash Investigation), который для National Geographic International снимает компания Cineflix Productions из Торонто. Программа выходит в эфир уже 12 сезонов и является одним из самых популярных проектов NG, транслируемых в более чем шестидесяти странах мира.
Смоленский эпизод полностью описывает события, произошедшие 10 апреля 2010 года. Программа включила интервью с министром внутренних дел Польши г-ном Ежи Миллером, который является председателем комиссии по расследованию авиационных происшествий Республики Польша. Свои воспоминания и оценки высказали и смоляне - Александр Степченков, подполковник запаса, руководитель полетов на аэродроме Смоленск-Северный 1993-2000 гг., Андрей Касьянов, экс-руководитель Департамента Смоленской области по здравоохранению (2009-2012), и исполняющий обязанности главного редактора «Рабочего пути» Сергей Якимов. 10 апреля 2010 года он ожидал визита высокопоставленных лиц двух государств на мемориале «Катынь», а затем освещал события с места трагедии правительственного ТУ-154.
Подготовка съемочного процесса в Смоленске заняла около полутора недель - был согласован перечень героев передачи, проведены предварительные интервью с каждым из них.
Активная фаза продлилась несколько дней - работа съемочной группы буквально была расписана поминутно. Руководителем съемочной группы выступила Марианна Яровская, российско-американский режиссер, продюсер российских съемок, владелец компании MAYFILMS. Она создавала проекты для National Geographic, Discovery, в последние годы активно работала с NASA. В ее команде был также оператор-постановщик, руководитель компании «Паник-фильм» Юрий Бурак, помощник-ассистент Сергей Хромов и фотограф Анна Лабунская. В организации съемок в Смоленске и поиске персонажей помогал тогда политический обозреватель, а ныне и.о. главного редактора газеты «Рабочий путь» Сергей Якимов.
Серия о польской трагедии по хронометражу заняла около 45 минут, здесь при помощи высказываний экспертов, воспоминаний очевидцев, компьютерной графики и актеров воссоздали события того времени. На это ушло более полугода.
Стоит отметить, что некоторые высказывания героев передачи приоткрывают для обывателя завесу тайны апрельских событий. Эти факты поражают и заставляют задуматься о воле случая и роли стечения обстоятельств в жизни первых лиц государств. «Рабочий путь» вновь приводит отрывки из интервью с героями передачи. В итоговом варианте из 40 минут интервью смоленских героев в фильм попали до 30 секунд с каждым.
Андрей Анатольевич Касьянов, экс-руководитель Департамента Смоленской области по здравоохранению (2009 - 2012).
- Что вы увидели на месте происшествия?

- Тот день, 10 апреля, закончился для меня только через четверо суток. Помню, что это была суббота, она была объявлена рабочей в связи с прибытием высоких гостей. Сам я не встречал борт №1 на аэродроме и прибыл на место через час. Но о трагедии я узнал буквально в ту же минуту, когда самолет рухнул. Мне позвонила вице-губернатор Смоленской области, которая вместе с другими чиновниками встречала делегацию, и срывающимся голосом дала команду направлять все кареты скорой помощи Смоленска на аэродром Северный. На тот момент они еще не знали, что выживших там нет - метеоусловия были такими, что даже в зоне прямой видимости российские чиновники не видели падения самолета, они лишь слышали гул моторов возле земли, а затем услышали хлопок - удар о землю. Через несколько минут мне позвонил главврач скорой медицинской помощи Смоленска и сообщил, что нужна тяжелая техника - к месту аварии кареты скорой помощи не подъедут - застрянут. Еще через пять минут он перезвонил и сообщил, что выживших нет...
Тут же поступила команда готовить морги, примерно на 100 человек. Когда я прибыл на место падения, то увидел повсюду обломки, перевернутые шасси. Первоначально подумал, что тела уже убрали и вывезли. А когда присмотрелся, то увидел, что целых тел просто не осталось. Из-под обломков где-то торчало предплечье, в растерзанном кресле находилась нижняя половина тела.
... Здесь ничего не было целого. Катастрофа была ужасной. Я проработал в медицине много лет и видел разное - но все равно был потрясен.
- Какую роль вы конкретно играли в операции?
- Я отвечал за медицинское обеспечение. Нам была поставлена задача к вечеру дня - собрать все тела, упаковать их в гробы и на самолетах МЧС отправить в столицу для проведения генетической экспертизы. Работа была очень кропотливой. Помимо этого, стоит отметить, что в Смоленске на мемориале «Катынь» уже находились порядка 600 поляков. Мною была поставлена задача - направить туда кареты скорой помощи с медикаментами и психологами для оказания, если потребуется, помощи. Ведь когда люди там узнают, что высшее руководство их страны погибло - может произойти многое. В Катыни за помощью обратились где-то десять человек, одиннадцатого госпитализировали. Также мне была поставлена задача отвечать за тело польского президента, я должен был доставить его из морга до самолета, без прессы и лишнего ажиотажа.
- Какая была погода, опишите, что Вы видели, когда прибыли на место происшествия (звуки, запахи, цвета).
- Через час после катастрофы на небе засветило солнце, и никакого намека на утренний туман уже не было. Все предвещало наступление весны. Пели птицы, начали набухать почки на деревьях. Появилась первая зелень.
- Были ли вы на месте происшествия, когда прибыли следователи?
- Да, в тот же день прилетели главы МЧС Сергей Шойгу и МВД Рашид Нургалиев. Сергей Шойгу осмотрел место аварии и принял однозначное решение - останки делегации мы должны поместить в гробы и отправить в столицу для проведения генетической экспертизы. Здесь же он провел совещание со всеми ведомствами - ФСБ, МЧС, СКР и пр. Никакой суеты не было. Каждый знал, что ему делать. Брат-близнец погибшего президента несколько раз подходил к телу Л. Качиньского и в слезах уходил. Он не сразу опознал тело. Но у специалистов сомнений в том, что это было тело Л. Качиньского, практически не было. У него в самолете было специально отведенное место - капсула, под ней его и нашли. Еще запомнил такую деталь - кто-то из сотрудников, работавших на месте трагедии, показал мне металлический предмет, скомканный до неузнаваемости. Затем мне пояснили, что это нательный крест польского священнослужителя, повторюсь, в катастрофе не было практически ни одной целой вещи...
Единственное, что уцелело, - траурный венок, который правительственная делегация собиралась возложить в Катыни. Он абсолютно не пострадал...
Александр Петрович Степченков - военный летчик, с 1975 по 1993 год прошел путь от помощника командира корабля Ту-16 до командира эскадрильи. В период с 1993 по 2000 г. был руководителем полетов на аэродроме «Смоленск-Северный».
- Александр Петрович, что из себя представлял аэродром «Смоленск-Северный» на момент катастрофы польского борта №1?

- Это типичный российский военный аэродром конца XX века. Он может принимать практически все суда военной и гражданский авиации (за исключением сверхтяжелых самолетов). Хотя здесь даже ТУ-195 приземлялся, и проблем не возникало. Техническое оснащение аэродрома - не самое современное, комплекс не позволяет производить посадку в автоматическом режиме («ноль-на-ноль»). Но приземлиться в режиме «сто-на- один» вполне возможно без особых трудностей. Вообще, пилоту для произведения посадки нужно три вещи - взлетно-посадочная полоса, хорошие метеоусловия и отсутствие влияния извне. Сама «взлетка» аэродрома в хорошем состоянии, ведь за пять лет до трагедии там базировались истребители, а это означает, что к покрытию были повышенные меры внимания.
- Где вы находились в момент трагедии?
- Утром 10 апреля я ехал за город, в деревню, и обратил внимание на густой туман. Видимость была очень плохая - даже на машине было затруднительно ехать, а не то чтобы сажать самолет. Когда произошла катастрофа, мне сразу же посыпались звонки: люди интересовались, хотели узнать мнение профессионала, как такое возможно. А я лишь недоумевал: кто решился заходить на посадку в таких сложных метеоусловиях? Сразу прикинул, что видимость у пилотов была меньше километра, и не мог представить, чтобы группа руководства полетами решила принимать самолет. Для меня вполне очевидно, что на такое решение повлияли извне, по опыту знаю - согласование движения литерного борта происходит на самом «верху».
- Иные причины не рассматривали?
- Я не входил в экспертную группу по расследованию и понимаю, что причины могли быть разными. Единственное, на чем бы я хотел акцентировать внимание, - профессионалы рассматривают все возможные варианты события. Они никогда не торопятся с выводами, а меж тем любители начинают сразу выдвигать свои гипотезы и версии. Зачастую в корне неправильные, но некоторые люди начинают верить, и от этого могут пострадать другие люди. Конкретный пример - руководителем полетами на аэродроме Северный в момент крушения был Павел Плюснин. Мой сослуживец и товарищ, этот человек 20 лет отработал на аэродроме. Он с закрытыми глазами знает все подлеты к аэродрому. Когда я уходил в запас, то рекомендовал этого человека на должность руководителя - по сути, это мой преемник. И здесь могу сказать четко - он не мог допустить гибели воздушного судна. Ведь при тщательном исследовании трагедии выяснилось, что, помимо сообщений автоматической службы оповещения в самолете о необходимости набора высоты, были несколько команд с земли об этом же. Экипажу польского борта было предложено несколько мест посадки, а также с земли уточнили, хватит ли топлива для перелета на запасной аэродром. А в первые моменты в обществе стали всерьез рассматривать версию непрофессионализма группы управления полетами. Для меня многие вещи очевидны еще и потому, что я сам участник одной катастрофы и двух аварий.
Я сам все прошел и прекрасно понимаю. И повторюсь - здесь без «политики» не обошлось.
- Павел Плюснин может дать комментарий?
- Уверен, что нет. Уголовное дело еще не закрыли, он не имеет права. К тому же, не дай бог пережить подобные моменты другим людям - давление на этого человека было колоссальным. Где-то через год после аварии он уволился и ушел на пенсию. Я его поддерживал как мог, знаю как тяжело психологически пережить гибель людей, к которой ты, так или иначе, причастен.
- После катастрофы было много нареканий к оснащению аэродрома и диспетчерского пункта?..
- Да, радиотехническое оснащение было уровня XX века, место управления полетами - небольшое однокомнатное, почти подвальное помещение. По сути, там должен находиться помощник руководителя полетами. Но повторюсь, даже несмотря на все это, подобное оснащение не могло стать причиной катастрофы.
Фото Анны Лабунской.







Загрузка комментариев...
Читайте также
17 минут назад

О деталях трагедии рассказали в ГУ МЧС России по Смоленской...

43 минуты назад
Ранее основатель проекта WarGonzo объявил о запуске новой ру...
сегодня, 11:18

Инцидент произошел сегодня, 28 марта, в городе Ярцево.

сегодня, 10:55

Глава региона встретился со студентами и обсудил новый нацпроект....

Новости партнеров