Замуж за мандаринового короля

Сегодняшняя Абхазия - это гремучая смесь советской ностальгии и «романтики» непризнанного государства. Последний раз я была в Сухуме три года назад. Там как раз повесили первый светофор, который местные жители воспринимали как веселый аттракцион. Водители были совершенно очарованы непонятным зрелищем - переменой красного, желтого и зеленого цвета у них над головой. Теперь Сухум другой - новые здания, отстроенная набережная, десятки магазинчиков... 
Даже в холодном январе южная природа магнетически притягательна. Облака все так же нанизываются на горные вершины, как шашлык на шампур. Но долго любоваться пейзажами не удается - это не позволяет делать скоростной менталитет здешних водителей. Они устраивают гонки на горном серпантине, и кажется, что обогнать другую машину для них то же самое, что выиграть олимпийское «золото».
Наш путь лежал в город Очамчиру, на самую границу с Грузией. Мы ехали в гости к семье Зураба - познакомились с ним случайно еще прошлым летом. В августе путешествовали по Абхазии и очутились на рынке в Очамчире. Зашли в мебельный магазин, чтобы спросить дорогу на Грузию. А в результате, разговорившись с его владельцем Зуриком, очутились у него дома. Оказалось, что абхазцы по-советски добродушны. Особенно по отношению к русским. Нас здесь любят не из корысти, а из любопытства. И вот теперь, преодолев от Смоленска более двух тысяч километров, мы приехали сюда на новогодние праздники. Зураб в честь нашего приезда пораньше закрыл на замок свой мебельный магазин, а его отец, Георгий Николаевич, зарезал двух молочных поросят. Женщины порхали вокруг большого стола - раскладывали по тарелкам мамалыгу, резали хачапури, разливали по креманкам варенье из инжира и лавровишни, угощали сациви и другими местными кушаньями. Стол ломился от еды, будто совсем недавно здесь потрудилась скатерть-самобранка.
Учуяв запах мяса, на стул уселась лохматая кошка Ксения. У животных здесь почему-то русские имена: например, корову звали Маней. Внучка Зураба - восьмилетняя Сария - после праздничного обеда отвела меня во двор, под пальму. Третьего января она качала меня на качелях и пела «В лесу родилась елочка».
Я принялась разглядывать разрушенный особняк через дорогу. После войны прошло уже 20 лет, но дома Очамчиры, как и других городов Абхазии, все еще лежат в руинах. Сталинский ампир всесоюзных здравниц зияет выбитыми стеклами, а многоэтажки улучшенной планировки стоят полуразрушенными. Частный сектор понемногу восстанавливается, однако на нашей улице из 32 особняков заселены лишь 10. Любой другой двухэтажный дом может стать вашим всего за 300 тысяч рублей.
Местные советуют не раздумывать, а приобретать недвижимость немедленно: совсем скоро в Сочи зажжется олимпийский огонь и стоимость домов на абхазском побережье взлетит...
От раздумий отвлек рев машины без глушителя. Возле моей пальмы притормозила белая «семерка», из окна высунулся мужчина с усами и устроил допрос на ломаном русском (речь всех местных жителей напоминает «рагу» из русского, абхазского и мегрельского языков): «Откуда ты? Замужем? Если незамужем, то в какой класс ходишь?» В общем, за калитку мне настоятельно посоветовали больше не выходить - могут украсть. И хорошо еще, если предложат за меня пару баранов и корову, а могут ведь умыкнуть и так, безвозмездно...
К слову, абхазские свадьбы очень пышные - число гостей часто переваливает за тысячу. В честь такого события шатры со столами накрываются прямо посередине улицы. По абхазским обычаям родители невесты обеспечивают дочь приданым и обставляют мебелью жилище молодых. Само застолье устраивают родственники жениха, они же должны задарить подарками родню невесты. А иметь русскую жену здесь почетно. Кроме того, она может осчастливить разведенного мужчину - чего практически никогда не сделает абхазка. Шансы жениться повторно здесь сводятся к нулю. Глава семьи, восьмидесятилетний Георгий Николаевич, решил, что его священный долг - устроить мое семейное счастье в Абхазии. Однако подходящей кандидатуры для «русской журналистки» среди его знакомых не было.
- Ты можешь за деревенского замуж пойти. Будешь корову доить. Но это тяжело! К тому же он намного старше тебя - Руслану - 50!
- Подумаешь, 50 лет! - тут же подключился к «игре» мой отец. - Зато у него 134 мандариновых дерева! Голодной не останешься. В Смоленске все обзавидуются, когда узнают, что ты превратилась в мандариновую королеву. И потом, твоя мать всегда мечтала о доме на берегу моря. Хоть раз подумай о родителях!
- В деревню ей не надо, - вмешалась восьмилетняя Сария.
После этого старик ходил озадаченным несколько дней. Пока однажды, ближе к Рождеству, к нему не зашел брат Шамиль. Они долго сидели в гостиной и что-то горячо обсуждали. А потом, толкаясь и застревая в дверях, вдвоем буквально протолкнулись на кухню:
- Я совсем забыл, что у Шамиля есть внук! - улыбнулся Георгий Николаевич. - Педагог, 23 года, мечтает жениться на русской. Хороший, по росту тебе подходит. Ты его за стол посадишь - сразу видно, мужик! Купил грузинский дом напротив, на прошлой неделе оформил все документы! И за это надо выпить!
...А употребляют в Абхазии много - с утра до вечера. Рука не уставала поднимать стаканы за здоровье хозяина дома, счастье гостей, процветание республики, за погибших на войне, и за мир во всем мире...
Однажды Ваха внезапно предложил:
- Давай выпьем за Медведева!
Мы переглянулись.
- Да-да! Именно он сделал нас независимыми. Давайте поднимем эти стаканы за него и его друга Путина! Чтобы власть не менялась, чтобы 220 лет так всегда и было - Медведев - Путин, Путин - Медведев... До дна!
Чокнулись. Зурик затянул «Ой, мороз-мороз», Ваха запел «Ты ж мене пидманула». Шамиль и Георгий Николаевич пили за помолвку и за наше здоровье - здоровье молодых.
- В ноябре свадьба будет, потому что в это время майонез не портится, - раздавал указания старик. - В другое время нельзя, жарко.
Моя мама на все это только улыбалась и кивала, а я исподтишка показывала ей кулак. Но было поздно. Она уже резала ладонями воздух - видимо, согласовывалась планировка моего будущего дома.
- Не вздумай, - сказала я ей, когда мы ложились спать.
- Понимаешь, здесь не принято отказывать. Таков обычай, - пожала она плечами и отвернулась к стене.
...Провожали нас тоже по-настоящему - с кавказскими гостинцами. Из уважения я обещала подумать о замужестве до лета. Старик Георгий цокал языком и шутливо грозил мне пальцем:
- Хочешь перекур взять? Хитрая!
Я улыбалась ему из машины, сидя на мешках с мандаринами и вцепившись зубами в еще горячий хлеб. Кстати, его здесь не продают в магазинах, потому что в каждом доме женщины выпекают свой. И ничего вкуснее этого воздушного хлебного облака, закованного в хрустящую корочку, на свете нет... Прощай, Абхазия! И снова здравствуй?