Взлетела стая ворон…

Ну что, друзья, кажется, мы становимся свидетелями того, как президент Путин, сталкиваясь с плодами административной реформы, теряет терпение. Сказанная им с необычайным эмоциональным накалом фраза о непобедимости кланов, которые ничего не дают делать, обошла все СМИ.

Синдром врожденных пороков реформы ярко проявился в скандале министра культуры Соколова с руководителем федерального агентства Швыдким. На поверхность вынырнуло обвинение в коррупции, а на деле шла борьба за право рулить пусть жидкими, но финансовыми потоками в трехэтажной пирамиде: министерства - службы - агентства. Скандал замяли, однако от пороков «трехэтажки» не избавились. Функции этажей до сих пор путаются. Конфузы, а также бешеный рост чиновного поголовья вынудил Дмитрия Медведева, в бытность его главой кремлевской администрации, признать, что «эта реформа нам дорого обходится». Совершенствовать концепцию поручили Минэкономразвития. Сердцевиной должен стать программно-целевой подход. Попросту говоря, конечный результат.

Например, с 2007 года Минфин объявил о переходе на бюджетное финансирование не от достигнутого, а в зависимости от качества услуг, которые государственные организации предоставляют обществу. Правда, концепция оставила без ответа некую частность: как оценить, достигнута эта самая цель? Между тем недосказанность громче напомнила о себе с появлением четырех национальных проектов. Взять, к примеру, образование. В Тюменской области, где, как известно, любят экспериментировать, недожидаясь методичек сверху, зарплату учителей поставили в зависимость не от загрузки пресловутыми «часами», а от числа учеников. Власти уверяют, будто теперь средняя зарплата педагогов достигла 7 тысяч рублей в месяц.

Пусть даже так оно и есть, хотя коварство средних чисел известно. Но что здесь все-таки является конечным результатом? Повышение зарплаты учителей или возросшее качество образования? Варианты можно выбирать в зависимости от виртуозности логики. Зарплата учителя не должна быть нищенской, но это не означает, что автоматически повысится и качество обучения. Так, еще будучи губернатором области, Сергей Собянин, нынешний глава президентской администрации, был вынужден признать, что качество обучения не повысилось. Но чтобы лучше учить детей, нужны другие педагоги, новые критерии и стандарты образования. А их пока нет, что и признал министр образования и науки Андрей Фурсенко. Но и об этом в концепции МЭРТа ни слова.

Вот ведь куда тянется ниточка от вроде бы абстрактной административной реформы - в гущу жизни. К самым острейшим проблемам. И если эту гущу не трогать - со временем она превратится в болото, которое, сколько бы мы ни пересаживали чиновников с места на место, поглотит нас без следа. Опасность эта реальная. Я сужу по тому, что МЭРТ главным критерием административной реформы определил, к примеру, удовлетворенность граждан качеством и доступностью услуг, которые им предоставляет госучреждение. Но скажите на милость, что могут знать, если вернуться к школе, о новейших моделях образования затурканные жизнью родители? Вот то-то…

Кстати, не успели просохнуть чернила на концепции МЭРТа, как реформа стала поворачивать в другое русло. Президент Путин своим указом ликвидировал федеральное агентство по сельскому хозяйству, а его функции передал Минсельхозу. Премьер Фрадков, в июне 2004 года подписавший положение об этом агентстве, утверждал, что его ликвидация позволит «повысить управление экономикой». Куда определеннее высказались участники рынка. «Министерство и агентство дублировали друг друга, что в два раза увеличивало сроки прохождения документов и одобрение решений», - заявили в Зерновом союзе России. Более того, и чиновники и бизнесмены считают: кроме волокиты, управленческая «трехэтажка» плодит взяточников.

После пертурбаций в Минсельхозе власти заявили, что этот случай единичный, а реформа будет разворачивать так, как и было задумано. Однако ряд экспертов в этом сильно сомневается. Например, Владимир Косов, профессор Высшей школы экономики, долгое время работавший директором Главного ВЦ Госплана СССР и членом его коллегии, заявил: «Я знаю лично многих людей в экономических ведомствах, в правительстве, ценю и уважаю их как специалистов. Но взятые вместе, они вытворяют такое, что я часто понять и осмыслить не в состоянии».

Наконец, логичным продолжением административной реформы стала передача огромного числа полномочий от федерального центра субъектам и укрепление муниципальных органов власти. Что и говорить, мера важнейшая! Но как она реализуется? Оказывается, некоторые силовые начальники будут назначаться с согласия губернаторов. Но ведь это уже было! И породило всплеск кумовства, коррупции и сокрытие преступлений. Неужто все забыто?

Другая заведомая дыра: ничего не меняется в бюджетных отношениях с Москвой. Часть дополнительных функций, переданных нижним этажам власти, зависает без денег, которые остаются в центре. Более того, система не позволяет муниципалитетам зарабатывать больше для реализации своих полномочий. Стало быть, торжествует вертикаль попрошаек: муниципалитеты по-прежнему будут клянчить деньги у регионов, а те - у федерального центра. Таким образом, в принципе нужное дело ознаменуется только размножением чиновников, число которых за время реформы уже выросло раза в полтора.

Один исторический писатель упоминает справочник «Весь Петербург» за 1916 год. Там поименно перечислены все госчиновники столицы с адресами, телефонами, должностями, часами приема и другой информацией. На все на это потребовалось лишь 79 страниц! Еще больше удивляешься, узнав, что служащие всех ветвей власти в сборнике заняли весьма скромное место, а остальные страницы отданы персоналу театров, библиотек, Академии наук - заведений с приставкой «императорский». Упомянут весь вспомогательный персонал вплоть до чертежниц и канцеляристов.

Экономность управления в царской России особо бросается в глаза на фоне расточительства большевиков. Уже в 1920 году на госслужбе состояла четверть взрослого населения Москвы. А к концу существования Союза только в столице насчитывалось

124 министерства и госкомитета СССР и РСФСР. А сколько было в республиках?

В заключение напомню старую байку о дилетантской борьбе с «надменной кастой»: при первых залпах стая ворон взлетает с одного дерева и благополучно рассаживает на ветках другого.

Главный парадокс нынешней реформы, по-моему, в следующем. Власти заявляют, будто переводят министерства на программно-целевые методы, но для реализации самой реформы эти же методы не применяются. Думаю, потому, что, по классике, чиновник сам себя реформировать не может. Для этой масштабной и болезненной операции требуется независимая структура, перед которой власть поставила бы ясные цели и задачи. А под них уже бы и затачивали инструмент. Но четких целей нет, и вообще все это очень хлопотно. Вот и гоняем стаи ворон с дерева на дерево…

Мнение обозревателя может расходиться с позицией редакции.