Энергетическая политика России: взгляд аналитика

В первые часы 2007 года Смоленщина чуть было не оказалась в эпицентре общенациональных и мировых новостей. Если бы «Газпром» не договорился с белорусскими чиновниками, то вентиль на газокомпрессорной станции в Дивасах (пригород областного центра) пришлось бы перекрыть. Как стали бы развиваться события, сейчас можно только гадать, однако в очередной раз появился повод задуматься над энергетической политикой нашей страны. Ее стратегиям была посвящена пресс-конференция Владимира Милова, организованная специально для смоленских журналистов.

Не хватает газа?

Газ - главное природное богатство современной России, и запасы его велики. Мы разрабатываем масштабные экспортные проекты, а у себя ежегодно терпим ограничения в поставках газа. В результате временно останавливаются промышленные предприятия, электростанции переходят на резервные виды топлива. Прошлой зимой ситуация показала себя во всей красе, но то был экстремальный мороз, понятно. Однако когда энергетики ввели ограничения поставок газа в июне (!) 2006 года, не осталось никаких объективных причин закрывать глаза на положение дел в этом секторе экономики. Газа не хватает. Где его взять? Казалось бы, все просто, но Владимир Милов крайне критично относится к усилиям «Газпрома» по разработке новых месторождений газа: «Уважаемая монополия не хочет вкладывать в них деньги, она предпочитает строить экспортные трубопроводы и приобретать другие энергетические компании, и не только в газовом секторе. Инвестиции в развитие собственной газодобычи минимальны, а на освоение крупнейших месторождений Ямала денег вообще не давали. Более того, там настолько сложные инженерные решения по разработке этих месторождений, что, судя по некоторым документам, в «Газпроме» сами не знают, как Ямал осваивать. С учетом же того, что добыча газа на действующих месторождениях начала быстро падать, ведь они не новые, напряжение на газовом рынке уже почувствовали многие регионы, в том числе и Смоленск». Выход из этой ситуации В.Милов видит в проведении реформы компании по образцу той, что идет сегодня в РАО ЕЭС. Она позволит привлечь в отрасль частные инвестиции, необходимые для геологоразведки и освоения новых месторождений. (Данная позиция идет вразрез с намерением Правительства России сохранить единую мощную государственную монополию в газовом секторе. - прим. ред.)

«Месторождение «Заполярное», на которое возлагали большие надежды, - продолжает В.Милов, - в 2001 году успешно введено и сегодня работает на полную мощность - 100 миллиардов кубометров в год, а суммарная добыча газа по сравнению с 2001 годом не выросла! Получается, что в другом месте за несколько лет мы потеряли эти100 миллиардов кубов, иначе говоря, одну пятую часть всей добычи «Газ-прома», или две трети всего российского экспорта газа в Европу...»

Или двухкратный объем годового импорта из Туркмении. Как известно, эта страна обладает значительными запасами газа. Что означает этот газ для России? «Туркменский газ значит очень много. Практически все. Сегодня для нас каждый кубометр важен. Мы заключили трехлетний контракт на поставку туркменского газа - 50 миллиардов кубометров в год. Этот контракт очень важен. Без этого газа и даже его части у нас возникла бы серьезная «дырка» в энергобалансе». Вот почему вопрос о «престолонаследии» в туркменском государстве и дальнейшая политика этой бывшей советской республики не может не беспокоить Россию.

Вторая Норвегия не получится

Курс российского государства решать многочисленные проблемы за счет перераспределения нефтедолларов - это благо или вред? Используя такую стратегию, Норвегия добилась высоких показателей экономического развития. Сумеет ли это сделать Россия? «Из России невозможно за счет нефтяных денег сделать Норвегию, - считает Владимир Милов. - По одной очень простой причине: в Норвегии живет пять миллионов человек, а у нас - почти 150. То же Кувейт, Арабские эмираты - никогда нельзя забывать, какова там численность населения. Масштаб страны у нас другой, потребность в модернизации крайне велика, нефтедолларов на все не хватит. В России в пересчете на душу населения ежегодно экспортируется

3 тонны нефти (и газа, если перевести весь нефтегазовый экспорт на нефтяной эквивалент), а в Кувейте и Норвегии - 40 - 50 тонн. Вот на деньги от такого экспорта они могут для себя что-то построить. Поэтому перераспределительная модель экономики нам не поможет - если только временно. Основным источником средств для модернизации страны должен быть частный капитал, а не нефтедоллары».

Труба в отношениях с Белоруссией

Почему произошел газовый кризис в отношениях с Белоруссией? Мы по-настоящему решили поссориться? Владимир Милов: «Ситуация серьезная. Она связана с фундаментальным противостоянием Кремля и Лукашенко. Наши две достаточно авторитарные политические системы исключают сосуществование: каждая рассматривает другую как политического конкурента. Из-за этого была утоплена идея Союзного государства… Но, кроме этого, есть и системные экономические разногласия. «Газпром» упорно добивается получения контроля над белорусской газотранспортной системой. Зачем? Непонятно, ведь это не решит никаких проблем. Власти Белоруссии все равно будут иметь суверенитет над этой трубой и сделают все, что захотят, ведь она на их территории, кто бы ни был ее хозяином. Но покупая белорусскую трубу, «Газпром» берет на себя большую ответственность за ее модернизацию. Она в плохом состоянии, ее надо ремонтировать. А ведь у «Газпрома» и так есть куда инвестировать средства, например, по профилю основной деятельности - в месторождения, в добычу... Нет никаких гарантий, что если «Газпром» получит контроль над «Белтрансгазом», Лукашенко не заставит платить его кабальные налоги, которые разорят это предприятие и тем самым вернут трубу в республиканскую собственность. Как у нас отбирают компании, мы все видели. Лукашенко тоже может так сделать». По мнению В.Милова, Запад ждет кризиса в отношениях России и Белоруссии и готов даже протянуть руку дружбы ненавистному Лукашенко, в случае если тот окончательно отвернется от Москвы. Получается, что агрессивным поведением с соседями мы более теряем стратегических партнеров, нежели приобретаем экономические выгоды.

Почему дешева энергия АЭС

На территории Смоленской области расположена атомная электростанция, и поэтому нам важно, что думает разработчик государственной энергетической стратегии о перспективах ядерной энергетики. Владимир Милов является ее принципиальным противником - прежде всего в силу дороговизны: «Нет ни одной причины, в силу которой можно считать ядерную энергетику эффективной. Прежде всего она экономически неэффективна, очень дорогая. Те тарифы, которые сейчас существуют на электроэнергию, вырабатываемую на атомных электростанциях, - это фальштарифы, которые не отражают реальной стоимости выработки электроэнергии на АЭС. Если вы посмотрите на удельную стоимость капитального строительства, то увидите: построить киловатт мощности новой газотурбинной или парогазовой установки на тепловой станции стоит 500 - 600 долларов, а на атомной по среднемировым ценам - 2100 - 2200 долларов. В наших же условиях по факту получается аж 3500 долларов! Это против 600 долларов на парогазовой установке… Из всех традиционных источников энергии строительство новых АЭС - самое дорогое для инвестора. Только крупные гидроэлектростанции сравнимы с АЭС по капитальным затратам. Поэтому если в тариф включать их возмещение - а мы эти затраты как бы «простили», ведь АЭС строились в советское время, - то получится, что средняя цена атомной энергии будет 5 центов за кВт.ч. На сегодня это больше, цена для конечного потребителя - 4 цента за кВт.ч. Поэтому АЭС - это как минимум дорогое удовольствие. Плюс к тому не решена проблема отходов атомных станций, да и сырья тоже. Мы ведь импортируем уран из Казахстана и Узбекистана, а перспективы развития добычи собственного, российского, урана сомнительны...»

Владимир Милов сравнил АЭС со слонами, которые могут работать только во всю свою слоновью мощь. Их реакторами технологически невозможно оперативно управлять, то есть в течение суток сбросить или нарастить выработку, что как раз необходимо в моменты пиковых нагрузок. Поэтому атомным станциям идут «на выручку» тепловые станции, как, например, Смоленская ГРЭС. В единой энергосистеме она то увеличивает мощность, то сбрасывает ее, в то время как расположенные рядом Смоленская и Калининская (Тверская) АЭС дают базовую выработку. Для диспетчеров энергосистемы балансировать нагрузку этих станций - определенная головная боль, поэтому любое появление новой АЭС в европейской части страны будет встречено энергетиками крайне негативно.

По мнению аналитика, глава российских атомщиков Сергей Кириенко, делая планы строительства 40 новых энергоблоков, реализует отраслевое лобби, традиционно сильное еще с советских времен. «Несколько электростанций, конечно, будут заложены, но что произойдет дальше, трудно предсказывать, - говорит В.Милов. - Как изменится политическая ситуация, как сложится судьба самого Кириенко, что будет с источником дорогостоящих государственных мероприятий - доходами от нефтегазового экспорта? Не факт, что цены на нефть не упадут, и тогда денег на завершение строительства атомных станций может не хватить».

НАША СПРАВКА

Владимир Станиславович Милов является президентом Института энергетической политики (до 2003 года - Институт стратегического развития топливно-энергетического комплекса). Занимал должность советника, а затем и заместителя министра энергетики РФ - на этом посту разрабатывал энергетическую стратегию России на период до 2020 года. Автор серии концептуальных докладов по проблемам нефтяного, газового, электроэнергетического секторов экономики нашей страны, законопроекта «О недрах».