Виталий Барковский - режиссер-авангардист княжеских кровей

Культура

Смоленский драмтеатр возглавил, пожалуй, один из самых неоднозначных театральных режиссеров современности -  Виталий Барковский.

Белорусские критики называют его «отцом отечественного театрального авангарда», и смоляне смогли убедиться в том, насколько нетрадиционна и необычна режиссура Барковского, посмотрев в прошлом году замешанный на пластике танца спектакль «Домой» («Дадому»). Постановка Барковского на четырех языках – белорусском, немецком, русском и языке хореографии – завоевала Гран-При на I Международном театральном фестивале «Смоленский ковчег».
Еще вчера Барковский руководил Витебским Национальным театром имени Якуба Коласа, сегодня он – капитан нового большого корабля, Смоленского государственного драматического театра им. А.С. Грибоедова.

- Я опечален событиями, произошедшими с моим предшественником, потому что очень уважаю творческую позицию этого режиссера, - признался Виталий Михайлович. - К сожалению, я не знаком с Ледуховским, но по почерку спектаклей Анатолия Владимировича понял, что Ледуховский - режиссер, посвященный в глубокие театральные истины. Его театр - экспериментальный, сориентированный на европейскую эстетику театрального искусства, с достаточно серьезным, глубоким объемом и пространством философской мысли.
Поэтому, когда мне предложили возглавить труппу смоленского драмтеатра, я подумал: "Барковский, ты этого не достоин, ты-то попроще!" Хотя... Критики оценили "Дадому" как очень сильный, серьезный спектакль.
Двадцать семь лет назад, занимаясь студийным движением, я тоже пытался пройти по извилистому коридору неосвоенной драматургической практики в советском театре, ориентируясь на Ежи Гротовского и Тадеуша Кантера. Именно они открывали для меня неведомые горизонты... Я многое почерпнул для себя из фильмов Тарковского, Параджанова и Сокурова, эти режиссеры сориентировали меня на необходимость введения театральной метафоры, помогли увидеть человеческую природу в более сложных ее проявлениях, обогатить партитуры человеческих взаимоотношений, усложнить взаимодействие человека с пространством и временем - настоящим, прошлым и будущим.
И сегодня я пользуюсь приемами, которые были проверены мной еще в молодости, а разработанная мною методика проходит «на ура». А четверть века назад – не проходила! Тогда меня за это же самое во всю травили Советы. Закрывали все двери, не давали возможности ставить спектакли и создавать свой театр. Я сумел добиться каких-то высот только благодаря «перестройке» и заграничным гастролям. В СССР полетели телеграммы «об ошеломительном успехе белорусской театральной школы», о моем театре заговорили на правительственном уровне… Но всего этого могло и не быть, если бы не «горбачевская оттепель»…
- Но вы же знаете, что спектакли Ледуховского показались слишком сложными для смоленского зрителя? Зритель не был готов к восприятию произведений этого режиссера, и поэтому Ледуховский ушел.
- Возможно, это место действительно должен был занять я, потому что Барковский попрактичней... Чтобы сохранить театр, дать возможность ему развиваться, нужна аудитория. От этого никуда не денешься. Существовать в пространстве эксперимента означает подвергать себя неизбежным нападкам и неприятностям.
- В какую сторону будете двигаться вы?
- В сторону диалога с публикой. Есть два понятия - "зритель" и публика", о чем не раз говорил мой учитель Анатолий Эфрос... Я не хочу оскорблять публику, но зритель - это бомонд, культурная основа любого городского сообщества. Зрителя хватает на половину зала, поэтому так быстро погибают авангардистские, "продвинутые" спектакли. Если делать ставку на эксперимент, можно потерять все. Чтобы избежать конфликта, я постараюсь найти диалог с публикой, а экспериментальные, новаторские постановки давать с осторожностью, дозировано, в соотношении один к пяти. Мы же все-таки фабрика по выпуску спектаклей, и то, что мы делаем, не всегда является искусством театра... Мне нужно заинтересовать публику на уровне самых простых вещей, а потом уже идти дальше.
- Но все же есть надежда, что мы увидим такой откровенный до боли в сердце спектакль, как "Дадому"?
- Почему бы и нет? Например, у меня есть достаточно оригинальная постановка, посвященная Эйнштейну "Привет, Альберт!" Мне кажется, в Смоленске для начала должен пройти какой-то период времени, чтобы я сумел освоиться на вашем поле и в "коллективном сознании". Собрать собеседников, объединенных и увлеченных определенной идеей, темой, которая кажется им выполнимой. Актеров, осмысливающих свою жизнь как жизнь людей, которые призваны преобразовать что-то в себе и мире. Только таким образом можно выверить систему координат, выявить наши возможности, привязанности и тайны, которые скрыты от простого глаза. Подобное иногда происходит в интимных отношениях.
Мне пришлось потратить двенадцать лет, чтобы найти подход к пятнадцати актерам из шестидесяти и вылепить из них настоящих артистов. И только тогда оркестр заиграл! Заиграл на своих инструментах, а не чужих, когда каждый музыкант знает свою партитуру и… флейту или скрипку.
И как только он заиграл, появилось то таинство, которое называется сценической энергетикой, которая организует зрительскую культуру и помогает постигать смысл постановки не только через какие-то внешние атрибуты, но и чувствовать более тонкие материи, сокрытые за видимым и явным. Например, в "Дадому" главную роль сыграла моя ученица Елена Ганум, которая за двенадцать лет выросла в прекрасную актрису. Яркая творческая личность! Она может украсить любую сцену Москвы или Санкт-Петербурга.
- Мы привыкли к тому, что в драмтеатре талантливые режиссеры долго не задерживаются. Одна из причин - проблемы, связанные с реорганизацией репертуарных театров. Их же очень сложно содержать с экономической точки зрения.
- Это огромный корабль!
- И единственный путь держать его на плаву - приглашать известных режиссеров. Один режиссер спектакль поставил, другой... Кстати, вы сказали, что для создания своего театра вам потребовалось двенадцать лет. Дадут ли вам столько времени на подготовку театральной «революции» в Смоленске?
- Я уже в возрасте, у меня времени в запасе нет! Мне нужно прессовать энергию, концентрировать себя не на процесс, а на результат! Если не выполню установку на результат, со мной расстанутся. Поэтому мне придется суетиться... А что делать?
- Как вы считаете, вам удастся найти общий язык с администрацией театра, с чиновниками? Вас же все-таки авангардистом в Белоруссии называют?
- Знаете, многие режиссеры в Колосовском театре выдерживали один сезон, от силы - два. Был совершенно потрясающий режиссер, Борис Владимирович Верин, однокурсник Анатолия Эфроса, человек высочайшей культуры. Так его съели за полтора сезона! Он удивлялся: "Как же это? Симпатичные люди, с которыми было так интересно пообщаться под водочку-закусочку, и так подло, жестоко себя ведут?" На собрании встает его коллега, товарищ и друг, и говорит: "Понимаете, вы не умеете руководить. У вас нет воли". А он, как тактичный человек, пытался все вопросы решать сообща, не диктуя условия…
И нет смысла затевать бунт, разжигать костер, пытаться продолжать руководить в мутной воде. Раз коллектив готов отвергнуть своего руководителя, он это сделает.
- Зачем вам этот эксперимент? Смоленск, другая страна?
- Я ушел из Колосовского театра. Прорубил им окно в Европу, они никогда не были за границей... Свозил на гастроли во Францию, в Германию. Театр получил очень высокую оценку на Боннском биенналле, в Веймаре. Затем были Италия, Англия - Лондон, Эдинбург. Однажды мне сказали: "А что, в Америку - слабо?". А у меня и там друзья! Мы играли на сцене Бостона, в Академии музыки в Нью-Йорке…
Скандал разгорелся потому, что я возил на гастроли одних и тех же артистов. Мою труппу. Но даже если бы я вовремя понял, что за брожения начались в театре, я бы все равно не поступил бы иначе. Другие, не мои, артисты с треском провалили бы спектакль, потому что они сделаны из другого теста. Знаете, как в общежитии бывает? Один человечек под одеялом кушает, втихаря, от голодных товарищей. А другой раздаст свои гостинцы без остатка, а потом смотрит удивленно на так называемых друзей: «Почему же вы со мной не поделитесь? Я же голоден!» А им и в голову не придет поделиться... Этот человек, у которого все съели, меня всегда очень интересовал. На что он надеялся?! Вот такие люди, слепленные из особого человеческого материала, и составляли на 70 процентов мою труппу. К сожалению, потом выяснилось, что даже из них можно было уважать всего лишь треть… Все беды начинаются, когда на коллектив неожиданно сваливается успех. Понимаете, среди моих актеров были люди, которые брали конверты, подношения, но не делились с товарищами. А я занимался спектаклями, общался с публикой, и совершенно не замечал, что происходит вокруг. Напрасно! Мне нужно было сказать: «Сложите-ка все эти подачки вот в этот общий ящик». А по другому и быть не могло - мы делали общее дело!
- Не будем о грустном. Это правда, что вы происходите из древнего княжеского рода? По сути, являетесь аристократом духа?
- Барковские занимали высокие посты вместе с Радзивиллами. Радзивиллы имели четыре ордера за заслуги перед Отечеством – Великим княжеством Литовским, Барковские – семь. В этих ордерах перечислялись ратные подвиги наиболее ярких представителей рода…
Я горжусь заслугами своих предков, хоть род наш и был доведен до полного отчаяния и унижения. Поэтому, наблюдая за своими детьми, радуюсь: они прилагают усилия, чтобы вырастить в себе Человека, и сегодня добились значительных успехов в сфере личностного самосовершенствования. А значит, ген Барковских не угас!   

 








Загрузка комментариев...
Читайте также
24 минуты назад
О ходе работ на пл. Победы рассказали в Смоленскавтодоре.
сегодня, 13:57
33 минуты назад
Генеральным партнером акции стал завод ЭГГЕР

сегодня, 12:56
Григорий Кравцов, кавалер ордена «Родительская слава», отец ...
Новости партнеров