Он погиб в 1945...

Голод, холод, цинга, обмороженные руки, безжизненные лица куда-то бредущих людей. Куда? Туда, где не бомбят и не стреляют и можно на самое дорогое и неразменное, оставшееся из прежней жизни, выменять хотя бы один кусочек хлеба. Обручальное кольцо, дорогая сердцу фамильная брошка, подаренные родителями часы... Что все это значит в сравнении с жизнью? Особенно если надо спасать от голодной смерти детей. В 1941-м эшелоны шли на фронт, и такие же самые товарняки вперемежку с теплушками едва тащились в глубь страны. Мужчины уходили на войну. Жены, дети, старики уезжали туда, где их никто не ждал, в эвакуацию...
Небольшая однокомнатная квартира в панельном доме. Журнальный столик завален старыми альбомами с фотографиями довоенных и военных лет. Хозяйка Валентина Хаимовна Гублер нашла даже документы с довоенными датами. Вот, например, табель успеваемости ученика 5-го класса средней школы №2 города Рославля Смоленской области Фридриха Гублера. Бумага с 1937 года даже не пожелтела, как будто табель только вчера подписал классный руководитель.
У них было все хорошо, как у большинства обычных советских людей того времени. В домике на две семьи на улице Партизанской, текла жизнь, про которую несколько поколений потом будут вспоминать как про «до войны». Но только те, кто выжил с 1941 по 1945-й, смогут сравнить, как было «до» и стало «после».
Валентина Хаимовна знает то время по рассказам родителей. И про брата своего Фридика, как его звали дома и в классе, узнала по рассказам мамы Екатерины Борисовны.
По-настоящему война в семью Хаима и Екатерины Гублер пришла 7 июля 1941 года. Не обстрелом или бомбежкой, а повесткой в военкомат. Младший лейтенант Гублер был призван в Красную Армию, в 78-й Запасный артиллерийский полк. Семья, то есть жена с сыном Фридрихом и дочкой Майей, - отправлена в эвакуацию в Казахстан, город Кокчетав. Из Рославля сначала шли пешком вместе с колоннами беженцев, потом удалось пристроиться к какому-то обозу и часть пути проехать на подводах. Фридик хорошо рисовал и на протяжении всего пути зарисовывал то, что видел, когда простым, а когда и цветными карандашами. На этих рисунках и сейчас хорошо видны деревни, скирды сена, типично белорусские мельницы-ветряки. Такую сегодня можно увидеть только в этнографическом музее деревни Дудудки под Минском. А еще он рисовал красную конницу в атаке, наших бойцов, идущих в рукопашный бой с фашистами, и мечтал, как и отец, уйти на фронт. Но война шла к концу, а Фридику еще не было и семнадцати лет. И вот, казалось, удача улыбнулась парню. В 1945-м в краткосрочный отпуск к семье приехал отец, уже майор-артиллерист. Его полк находился в Австрии под Веной.
Краткосрочный отпуск потому так и называется, что длится всего несколько дней. Скоро майор Гублер засобирался назад. Бои на вражеской территории шли ожесточенные, фашисты все еще надеялись то ли на чудо, то на какое-то сверхсекретное оружие и пытались переломить в свою пользу ход войны. Надо было добивать врага, и Фридик день и ночь упрашивал отца взять его с собой на фронт. Ничего, что ему неполных семнадцать, он уже взрослый! Может держать в руках оружие! Сын просился на фронт так отчаянно, что Хаим ему не смог отказать. Уехали они вместе, вернулся живым только отец. Фридик погиб при бомбежке позиций полка. Бомба прямым попаданием накрыла окоп, где он находился. Майор Гублер видел это своими глазами...
Валентина Хаимовна до сих пор так и не знает, где под Веной похоронен ее брат. Скорее всего, его могилой стал окоп, в котором его и застала смерть. Это случилось за две недели до Дня Победы.
В одном из своих сборников Валентина Хаимовна посвятила брату стихотворение:

Мой брат погиб под Веной
в сорок пятом,
За две недели до конца войны.
До восемнадцати он стал
солдатом,
Встал добровольцем в трудный час страны...