Владислав Флярковский: «Ненавижу слово «периферия!»

Владислав абсолютно уверен, что его коллега, блистательный знаток музыкальной культуры Святослав  Бэлза, который  из-за болезни не смог почтить своим присутствием старейший фестиваль России, выглядел бы в Смоленске  своим человеком. «Зато  у меня есть бесспорное преимущество: я - ровесник  вашего фестиваля, - заявил почетный ведущий 57-й Глинковской декады  Владислав Флярковский.  – Я был зачат через несколько недель после того, как Иван Семенович Козловский дал единственный сольный концерт в Смоленске, и с его легкой руки появилась идея родить Глинковский фестиваль!»

- Нашу музыку Запад любит независимо от политической конъюнктуры. Однажды мне посчастливилось услышать игру  Большого симфонического оркестра им. П.И. Чайковского в Цюрихе в знаменитом Тонхалле.  Если настолько  горячо и безумно  наши оркестры принимают везде, то, на мой взгляд, русская музыка - главная на свете. Тонхалле был набит битком, и по завершению каждого произведения публика просто бесновалась! Конечно же, только потому, что БСО – один из лучших оркестров мира. 

Колоссальным успехом пользуются выступления Гергиева и  оркестра Мариинского театра. Они исколесили всю планету! 

- Я читал о скандале в Кембридже. Версия, выложенная в Интернете  товарищем в бейсболке с эмблемой Гарварда, который выскочил на сцену выяснять отношения со Спиваковым, -  опус глубоко душевнобольного человека.  Ни к какому Гарвардскому университету он отношения не имеет. Якобы его не пустили в концертный зал потому, что букет, который он прихватил с собой, состоял из голубых  и желтых цветов.  Подобное колористическое сочетание могло оскорбить  Маэстро! Бред собачий! Кому нужен этот молниеносный конфликт, спровоцированный безумцем, кроме него самого? Зато теперь его имя упоминается в одной связке с именем великого Спивакова.

- Ни один артист не застрахован от подобных эксцессов и должен быть внутренне готов к тому, что совершенно безумные люди иногда выскакивают на сцену. Ну и что? В Москве тоже порой на сцену выбегают псевдоправославные верующие и срывают спектакли, в которых якобы есть эпизоды, унижающие честь и достоинство верующих. Таких людей везде полно, и не стоит предавать значения их выходкам.  Зато какая замечательная  публика в Смоленске! Я обожаю такую публику! Она сидит в темноте и ее не видно, но ты чувствуешь ее присутствие. Откликающаяся, отзывчивая, такую редко где встретишь. Я наблюдал подобных  вам слушателей в  провинциальном городке  Бремен. Немцы пришли на концерт звезды колоратурного сопрано, певшей  барочную музыку. Публика бесновалась и, не поверите, ртом ловила звуки, движения певицы. Только в провинциальных российских городах я вижу настоящую, идущую из сердца отзывчивость! Меня поддержат и  музыканты, и актеры драматических театров, которые с гастролями ездят по России. Избалованная московская публика кардинально отличается от провинциальной. 

Я не люблю слово «периферия», ненавижу его! А слово «провинциальный» мне даже нравится! Несколько лет назад в Москве гастролировали три актрисы с представлением в одном акте, которое называлось «Провинциалки». Именно так, без всякого самоуничижения, а я бы сказал,  даже с гордостью, они назвали свое шоу. Провинциалки, и при  этом актрисы высочайшего уровня.  Я был восхищен! И прежде всего тем, что артистки нарочито подчеркнули, что они  -
провинциалки, совершенно не стыдясь этого.

- Не могу вам сказать. Еще раз подчеркиваю, что я не музыковед и не историк музыки, и не имею возможности скрупулезно отслеживать, кто, где, и сколько  раз исполняется. Чисто физически не могу, потому что мне приходится следить за тем, что происходит в кино,  театре, балете и в современном искусстве.  Музыка – всего лишь один из секторов, на который я обязан обращать внимание. Тем не менее, как представитель публики и человек, который очень любит музыку, могу предположить, что Глинка в наибольшей степени, нежели Чайковский и Римский – Корсаков,  писал музыку очень специфическую, наполненную особенным, национальным колоритом и звучанием. В этом  достоинство и сила наследия Глинки, его мощь,  а также… Ох, как нехорошо и неправильно так говорить, но и недостаток.  Действительно, кого-то настораживает…  слишком русская партитура композитора! Хотя Михаил Иванович и говорил, что музыку сочиняет народ, но сам практически не использовал напрямую  мелодии русских народных песен. Исключение составляет разве что «Камаринская»… У Глинки есть еще один фрагмент, где содержится прямая цитата из народной песни, затрудняюсь сказать, какой. Был бы я Бэлза, сразу бы вспомнил (смеется)! 

И все равно, грубо выражаясь, дух русской музыки так и лезет из его произведений.  Не исключено, что это кому-то не нравится, кто-то, вполне возможно, считает: «Извините, но это уже чересчур!».  Как говорится:  «Слишком хорошо – тоже не хорошо!» Кому-то кажется, что «слишком русское – не очень хорошо», и предпочитает Глинке  Балакирева или Чайковского. В конце концов, русский он, или не русский, Петра Ильича весь мир играет, а в Японии по нему вообще с ума сходят. А Глинка чересчур русский, может быть, именно поэтому по нему и не сходят с ума. Потому что это музыка, которая … СЛИШКОМ! Не стоит брать близко к сердцу мое предположение – мнение обычного человека, но не теоретика музыки.

- Да ни в чем она не нуждается, разве что в благодарном и подготовленном зрителе. На  дворе XXI век, а залы полные – и в Москве, и в провинции. И на Западе! Я уже упоминал о концерте  в Бремене. Барочное пение – невероятно сложная процедура с технической точки зрения и, на первый взгляд, может показаться, что подобное исполнение  рассчитано на специфического слушателя, каковых считанные единицы. Но я был свидетелем, как на концерте билась в экстазе самая обычная публика! Немцы – большие оригиналы, они не только хлопают и кричат «Браво!», но и топочут ногами. Грохот стоял невероятный!  Ни одного пустого места в зале… А ведь это не заигранная классика, та, что на слуху, а непривычная для слуха музыка XVIII века. Не надо ее трогать, потому что музыка – это не зрелище. Зрительский глаз меняется от эпохи к эпохе, а вместе с ним театр и кино. 

 Многие негодуют: «Что вы делаете  с классикой!»  В театре действительно нужно что-то делать, потому что рождается новый зритель, который  не пойдет смотреть «Карамазовых» Достоевского, если их не поставят так, как поставил Константин Богомолов на сцене МХАТа.  В классике нельзя трогать текст, все остальное – можно.

 А в классической музыке что менять? Она неизменна, и у каждого дирижера свое бережное прочтение классики. Дайте ей возможность жить дальше нетронутой!

- Ну что вы, я не профессиональный фотограф!

- Да,  увлекаюсь, но кто сейчас не фотографирует?..

 Слышали хохму?  Один человек говорит другому: «Все, я больше не фотограф. Я теперь хирург –  скальпель купил». Фотоаппараты есть у всех, все подвержены повальной моде выкладывать снимки в Интернет. А я ничего никуда не выкладываю – зачем?