Смоленск. «Цитадель» и МЕГАДОЧЬ. Сказка ложь, да в ней намек...

Пускай весь мир летит в тартарары, но легендарный комдив обязан обрести свою крещенную на мине Наденьку (по иронии судьбы, встреча героев весьма символично происходит на минном поле). И ничего удивительного в том нет.  Надя – персонаж очень странный и неоднозначный. Во второй части трилогии Надежда на протяжении всего фильма упрямо идет вперед, к папе, оставляя за собой пожарища, жертвы и разрушения. Пусть баржа с ранеными идет ко дну, фашисты сжигают деревню,  должен выжить только один персонаж. Надя. Странная пионерка, МЕГАДОЧЬ. Заговоренная, поистине титаническая фигура, которую ни пулей, ни снарядом не возьмешь. Вокруг нее смерть выплясывает свои страшные пляски, да Наденька такова, что и после чудовищной бомбардировки способна и сама выжить, и дать шанс бабе (Анна Михалкова), чудом севшей именно в ее машину с ранеными, родить! Эпизод снят настолько натуралистично, физиологично, что зритель способен физически ощутить боль и нечеловеческий страх несчастной женщины, оказавшейся в эпицентре чудовищной мясорубки. И тут впервые происходит настоящее чудо: дочь комдива наконец-то перестает преследовать злой рок, на свет появляется новая жизнь, в конце туннеля брезжит свет – надежда на встречу с отцом!
А папа и сам не промах. Опаленный в окопах, низвергнутый из героев на самое дно,  он знает одно: встреча – будет! И поможет ему в этом то ли Бог, то ли фатум.
Вот и ответ на многие вопросы, остающиеся после просмотра этой потрясающей по художественной силе картины, сотканной из символов и знаков, снятой КРУПНЫМ  планом, с фантастическим изяществом расшитой бисером сочных деталей, любовь к которым присуща Никите Сергеевичу.       
Михалкова не интересует русский народ и его роль в Великой Победе. Хотя поначалу великий мастер искусно запутывает следы, и ты уже охотно веришь в расцветшую на экране махровым цветом толстовщину – народную «духопроводность», идущую из нутра великую, всесокрушающую силу, которую не способна направить на благое дело Личность (ее роль в истории  ничтожна, личности – всего лишь марионетки в руках судьбы). Да, возможно, больших людей действительно делают маленькие.
Но и им, ведомым грозным комдивом в психическую атаку на цитадель с палками в руках,  не под силу совершить подвиг и взять неприступную крепость! Они – всего лишь экранная массовка, да и сам Котов, хоть и вырезан Михалковом из стали, показан во весь экран, тоже всего лишь марионетка в руках слепой Судьбы! Ба, Ба!!! Фигура комдива Котова удивительно напоминает… героев, действующих на арене древнегреческих амфитеатров. Он словно списан с мифологических персонажей, выполняющих свою героическую миссию на страницах трагедий Эсхила, ведомый тем же эсхиловским Роком, что и Богам не указ. Собственно, нет в картине других героев, кроме порожденного Аидом НКВДшника Мити, предпочитающего оставаться в тени языческого небожителя - Сталина, и самого Котова с дочерью…Это – ГЕРОИ. Остальные персонажи – пыль. Космический мусор.
Круг завершился. Котов обрел МЕГАДОЧЬ, да вот только за народ почему-то обидно.
Исходя из режиссерской трактовки, не русский народ победил в той войне (в лучшем случае,   отдельные его представители из рядов штрафбата, социально близкой, уголовной среды да уклонистов), и уж точно не вечно пьяные генералы (образ Жукова, закидавшего брустверы трупами), легко читаем, легко узнаваем и  цитируем. Паучок-крестовичок попал в прицел немецкого снайпера, мышка бежала, хвостиком махнула…  Солнечный лучик каким-то чудом сфокусировался в линзе очков, и загорелась, взорвалась неприступная ЦИТАДЕЛЬ!  Выиграть войну нам не мужество и стойкость помогли, а цепь логических случайностей, которые не были изначально случайны исходя из метафизической природы происходящего в фильме.
Вот такая занятная космическая, роковая зоология. Не бог, не царь и не герой правят миром, но - фатум! Браво, Никита Сергеевич, за экскурс к культурным истокам. Сказка ложь, да в ней намек…