Вечный двигатель Филиппа Янковского

Культура
Вечный двигатель Филиппа ЯнковскогоГоворят, что природа отдыхает на детях талантливых людей. Филипп, сын Янковского, - редкое исключение из правил. Как только он снял фильм «В движении», о нем сразу же заговорили как об истинно талантливом режиссере, в котором набирает обороты мощный «двигатель внутреннего сгорания».  А мальчик-мажор, сын символа поколения «летающих во сне и наяву»,  исчез.  Будто его и не было!
Последний фильм Филиппа Янковского – арт-нуар «Каменная башка» заслуживает особого внимания. И вовсе не потому, что эта картина завоевала в прошлом году гран-при кинофестиваля «Окно в Европу» и «Приз зрительских симпатий II Всероссийского кинофорума «Золотой Феникс».
Просто у младшего Янковского есть тот же природный дар, харизма его отца, применение которой он нашел в режиссуре. Они даже внешне очень похожи: если закрыть глаза, услышишь голос Олега Янковского. Мурашки по коже бегут. Впрочем, сегодня у многих фильмы Филиппа вызывают аналогичную реакцию. Социальная трагедия «Каменная башка» растрогала зрителя до слез...
    
        
- Как появился Николай Валуев в картине «Каменная башка?»  Что было сначала: идея снять фильм о боксере, или сценарий изначально был написан под живую легенду российского бокса?
- В последнее время я сотрудничаю с продюсером Сергеем Сельяновым, это он предложил мне сценарий Алексея Мизгирева «Каменная башка: «Сыроват, но читать интересно. Посмотри».  Идея мне очень понравилась. Особенно название, оно помогло увидеть, как снять картину. Сразу же захотелось сделать трогательный, «неспортивный» фильм об одиночестве, о боли, раздирающей человеческую душу.
Сельянов у меня спрашивает: «Как ты думаешь, кто может сыграть главного героя?» - «Понятия не имею». – «Знаешь такого боксера, Валуева? Идеально подходит».  Сельянов назначил Николаю  встречу. Пока боксер общался с продюсером, я наблюдал за ним, выискивал в Валуеве материал, необходимый для лепки «Каменной башки». Мы не уговаривали его сниматься, потому что было и так очевидно, что… чемпион в нокауте, что ему страшно.  Николай никогда раньше не снимался в кино, а сама органика роли боксера-аутсайдера, попавшего на обочину жизни, действительно очень сложная.  В конце концов, мы все-таки уломали его пройти несколько проб. Валуев -  востребованный боксер, у него плотный график тренировок и боев, и нам понадобилось полгода, чтобы  отрегулировать все эти вопросы.  Зато за это время мы поняли, какими данными обладает Николай, и в процессе подготовки  к съемке картины подработали сценарий под Валуева. Да все сценарии без исключения пишут под главного героя, или потом «перешивают», как платье.  
- «Фиона и Шрэк»… Когда вы работали над сценарием «Каменной башки»,  у вас не возникало такого сравнения?
- Даже если и возникало, произнести подобное вслух все равно не решался никто. Впрочем, когда мы уже подружились, выяснилось, что Николай – полная противоположность своему внешнему облику. Первое впечатление о нем обманчиво. Он же боксер, а эта жестокая профессия позиционирует своих представителей как не знающих пощады, злобных  персонажей, машин, предназначенных для убийства. Это - результат коммерческого подхода к спорту, вот на ринге и Николаю Валуеву придумали прозвище «Зверь из России». А в жизни он совсем другой человек - обаятельный, с юмором, ироничный, способный посмеяться над собой. И  очень добрый. Он такой большой, что в обычную дверь не войдет! Мне кажется, если бы Валуев в лесу случайно столкнулся с медведем, который вылез из берлоги, медведь испугался и сбежал бы. Еще бы! Размеры Николая впечатляют: при росте 2 метра  13 сантиметров он весит около 150 килограммов…
- А если бы он отказался сыграть в «Каменной башке»?
- Тогда этой картины вообще не было бы. Я не представляю себе профессионального актера на месте Валуева – огромного, спокойного человека. Мне было интересно только с ним работать. Больше ни с кем.  
Бокс – это совершенно особый вид порта, который не под силу сыграть дилетанту, обычному актеру.  В истории  отечественного кино это сумел сделать Кадочников, но не забывайте, что в прошлом он занимался боксом. А насчет Коли я вообще был спокоен и постепенно, шаг за шагом вытаскивал из его души необходимые компоненты для создания образа «каменной башки». Валуев оправдал мои надежды и очень хорошо сыграл свою роль.  Однажды я пришел на съемочную площадку очень рано, еще даже Колин вагончик не успели прогреть. Смотрю – Коля на час раньше пришел! Сидит в вагончике сгорбившись, пытается натянуть на себя образ Егора Головина. Вот какой он человечище!  
Конечно, меня не все понимали. Когда слышали фамилию «Валуев», практически всегда переспрашивали: «Балуев»? И не верили в успех картины. Возможно, в этом конкретном  случае большую роль сыграло то обстоятельство, что я родился в семье актеров, учился на актера, и, понимая внутреннюю структуру сложного образа, смог подвести Колю к его реализации. И он почувствовал, что все делает САМ.
Мы с Колей встретились вновь на озвучании фильма. А озвучка, я вам скажу, сложнейший процесс! Этому мастерству нужно учиться долгие годы, и далеко не каждый актер на озвучании способен попасть в себя.  Здесь Валуев меня удивил - у него все получилось идеально. Думаю, он справился потому, что спортсмен и привык к трудностям. Ни разу не опоздал, всегда все делал четко и вовремя. У него удивительная фактура…    
-  Так почему бы Николаю Валуеву не стать мега-звездой экрана?  Век спортсмена короток...
- В российском кино фильмы не штампуются, как в Голливуде. Они рождаются в муках, и вряд ли у нас кто-нибудь возьмет на себя смелость заняться эксплуатацией уникальных возможностей Николая. Стоило Шварценеггеру появиться в Голливуде, и тут же все стали писать сценарии исключительно для него, позволив культуристу сыграть и Терминатора, и беременного мужчину. Сценаристы использовали его фактуру. Мне кажется,  Валуев пофактурней Шварценеггера будет, только где его снимать? В сказке?
Знаете, я думаю, что наша киноиндустрия возьмется за сказки, которые уже никто не делает давным-давно. Да не может в России с такой огромной культурой не быть детского кино! И я вам скажу честно: любой из моих знакомых-режиссеров, тот же Тодоровский, с большим удовольствием снял бы сказку. Хотя бы раз в жизни. Если бы было б сказок Роу, не было бы и Милляра с его расчудесной Бабой Ягой, а наше  детство обеднело бы, это уж точно!
Кстати,  сейчас я работаю над сказкой по мотивам «Золушки» в современной ее интерпретации. Бог даст, запустим этот проект к зиме. Больше я вам ничего не скажу, потому что мы, кинематографисты, народ суеверный, сценарий под попу кладем и много других глупостей делаем…
- Пятилетним мальчишкой вы дебютировали в кино в фильме Андрея Тарковского «Зеркало»…
- Съемки в «Зеркале» - одно из самых ярких моих детских воспоминаний. Я совершенно не помню детский сад, в памяти не отложилась учеба в первом классе.  А вот образ Андрея Тарковского забыть не могу, он до сих пор у меня перед глазами стоит. Поэт в кино, от Бога одаренный человек…  Моя функция в картине Андрея Арсеньевича  была очень важна для него. Тому подтверждение - режиссерская версия «Зеркала», и в ней много детских сцен, которые ему пришлось по определенным обстоятельствам вырезать. Тарковского терзала одержимость своей идеей, и это было видно в каждом его движении, слове.   Андрей обладал поразительной интуитивностью, и, несмотря на то, что я был ребенком, хорошо его понимал. Помню, как мой персонаж должен был идти по ржаному полю. Казалось бы, иди и иди.  Но он очень долго объяснял, как именно нужно идти. А я слушал, кивал головой. Тарковский был доволен моей работой.  Когда я вырос, понял, в чем я участвовал,  став частицей философского микрокосмоса.
- И все же, почему вы не пошли по стопам отца и стали режиссером? 
- Я никогда не хотел зарабатывать себе на хлеб актерским  трудом, с детства мечтал стать кинорежиссером. Однако режиссура требует от человека наличия увесистого жизненного багажа. Поступить в восемнадцать лет на режиссерский факультет и закончить его в двадцать три года как-то не совсем продуктивно... Кинопроизводство – дорогое удовольствие, поэтому ни один продюсер не доверит съемку фильма неопытному молодому человеку. Среди режиссеров вообще нет молодых, есть исключения, единичные случаи. Вся проблема в том, что режиссер, в первую очередь, должен быть руководителем.  А  над картиной, в зависимости от ее бюджета и кинематографических задач, работают от 60 до 150 человек. Задача режиссера отладить съемочный процесс до мельчайших деталей, его должны беспрекословно слушаться, исполнять указания, воспринимать наконец! Это занятие не для мальчишек, и, понимая это, я решил получить сначала театральное образование и поступил в школу-студию МХАТ. Навыки, полученные во МХАте, помогли мне в дальнейшей работе с актерами.
- Был ли болезненным переход от больших клипов-фильмов, которые вы снимали раньше, к настоящему кино?
- Вообще-то кино – это движущиеся картинки.  У каждого режиссера фильм состоит из определенной пластики изображения, и настоящий художник, находящийся в поиске, экспериментирует с передачей художественного образа с помощью новаторских или хорошо забытых старых, но по новому осознанных приемов. Вот и я методом проб и ошибок пытался найти что-то новое. Свое. Что-то у меня получалось хорошо, что-то не очень. Но я  искал, ищу и продолжаю искать. Так ответит любой режиссер.
- Но ведь картина  «В движении», по сути,  сборник клипов?
- Я не согласен с вами.  Да, когда-то я совершил  успешную карьеру в сфере съемок музыкального видео, однако съемочный процесс клипа ничего общего не имеет с работой над настоящим фильмом. Сама специфика монтажа, которая принята в музыкальном видео, никоим образом не связана  с монтажом художественного фильма. Просто сегодня действительно появились картины, которые по своей динамике близки к музыкальному видео, и тому способствует развитие современного культурного языка  кино. К чему это приведет, пока непонятно.  Кино – это территория новаторов, тот же Дзига Вертов тоже шел по принципу свободного эксперимента. Когда человек способен взять набор планов и, по разному их смонтировав, получает совершенно разные материалы, это не может не вызывать восхищения.
На мой взгляд, съемочный процесс гораздо тяжелее монтажа. Съемка заставляет тебя придерживаться определенного жесткого режима и ежедневно сталкиваться с массой условностей и проблем. Простой пример: в «Каменной башке» есть финальная сцена, которая снималась поздней осенью в Кронштадте. Всей съемочной группе пришлось перейти на ночной режим, спать днем и вставать в пять вечера. За две недели такой жизни люди чуть с ума не посходили. Я боялся, что у них  вырастут клыки, как у вампиров, и они начнут друг на друга набрасываться!
На каждом этапе съемочного процесса ты испытываешь жуткое давление на психику. Ты же отвечаешь за деньги, аренду помещений, аппаратуру, съемку массовки, гонорары звезд. И только на монтаже приходишь в себя, понимаешь, что твое «я» существует, у тебя есть голос и ты можешь говорить. Или обнаруживаешь провалы, ошибки - в густонаселенной картине не то, что малое, большое забывается! Но, так или иначе, начинаешь жить спокойно, и даже внутренние мучения, так ли ты все сделал, а не иначе, уже не в счет. 
- Разве у вас никогда не возникало желания сняться в своем фильме хотя бы в эпизоде?
- Сделал это только один раз, и то не из-за собственной прихоти. Актер заболел, вот мне и пришлось в «Статском советнике» сыграть пьяного венгерского князя в… борделе.  Знаю только двух режиссеров, у которых одинаково хорошо получается снимать кино и играть в своих фильмах, это Клинт Иствуд и Никита Михалков.
- У вас есть актеры-«любимчики»?
- У меня близкая психофизика с Константином Хабенским, я его очень люблю, поэтому мне с ним вольготно работать. С Оксаной Фандерой легко, и вовсе не оттого, что она моя жена.  Хорошая она актриса, я  отражаюсь в ней. Удивительно интересно снимать мастеров – Олега Табакова, Никиту Михалкова. У старших свое видение роли, и оно может быть нестандартным и не всегда укладывается  в  режиссерскую концепцию. Но ты просто не имеешь права отказаться выслушать их и не придти к компромиссу – кино получается лишь тогда, когда его делают единомышленники. Тем более люди с таким колоссальным опытом вряд ли предложат что-нибудь идиотское. А режиссер всего лишь разыгрывает партию, как шахматист, он видит каждый ход на три шага вперед, его задача тактично объяснить актеру, как играть.   Ну как не согласиться с мнением Никиты Сергеевича, который всю свою огромную роль князя Пожарского в «Статском советнике» от руки переписал! Я чуть не упал, когда увидел. К сожалению, сейчас молодые актеры с завидной легкостью порхают со съемочной площадки на площадку, даже отдышаться не успев. Они не только текста не знают, сценарий в глаза не видели! Пустота одна. А мастера многое тебе могут дать. Хочешь – бери! Я беру.         
- Ваш сын, Иван, сыграл в фильме «Индиго» одну из главных ролей…
- Иван выбрал свою стезю.  Во всяком случае, пытается это сделать. Но мы с Оксаной его вперед не подталкиваем. Почему-то у людей складывается впечатление, что актерская карьера – манна небесная, легкая, беспечная работа. Когда я был мальчишкой, наблюдал за своим отцом и уже тогда осознал, насколько ему трудно. Чтобы стать не просто востребованным  актером,  но олицетворением целого поколения, одного таланта мало. Миллион звезд должны сойтись и выстроиться на небосклоне, чтобы произошло такое  феноменальное явление. Именно поэтому я даже пытаться не стал. Пока ты не звезда, эта низкооплачиваемая работа изводит, изводит тебя, ранит в сердце и зачастую вообще не приносит счастья. Ломает жизнь. Да ни один нормальный родитель не захочет, чтобы его сын стал актером!     
Правда, искренне надеюсь, что Ивану повезет. Он родился в семье актеров, а значит, уже на генетическом уровне имеет предрасположенность к актерской профессии.  Конечно, мы волновались, когда Ваня поступал в ГИТИС, сильно переживали, когда он увлекся режиссурой театра Женовача и ушел в мастерскую к Сергею Васильевичу, пропустив году обучения в театральном институте…
Мне до сих пор снится страшный сон, связанный с игрой в театре. Вот недавно опять приснился кошмар.  Мне  звонит Олег Павлович Табаков: «Филипп, надо играть!» Меня куда-то везут, я хочу закричать, убежать, но, как это обычно бывает во сне, ноги примерзают к полу, крик застревает в горле. «Одевайтесь, третий звонок!», и я понимаю, что не помню текста… Не отпускает меня актерство до сих пор. 







Загрузка комментариев...
Читайте также
31 минуту назад
К утру субботы дождь закончится, и уик-энд пройдет без осадк...
сегодня, 16:09
Восстановление систем отопления инфекционного корпуса и стом...
сегодня, 15:31

Им стал Юрий Викторович Шарин. Соответствующее распоряжение...

сегодня, 16:48
Глава города заявил, что обязательно примет участие в суббот...
Новости партнеров