Анатолий Ледуховский \"укрощает строптивого\" в Смоленске

2 октября в Смоленском драматическом начнется юбилейный, 230-й театральный сезон, который вновь пройдет под знаком Анатолия Ледуховского - одного из наиболее интересных и неоднозначных режиссеров современности. В прошлом году Ледуховский возглавил Смоленский государственный драматический театр имени А.С. Грибоедова и «мощно, щедро, фантастично и фантазийно вовлек зрителя в свой полет, придав ему хоть на миг чувство восхитительной невесомости, восторга и упоения…»

Чем же порадует зрителя Анатолий Ледуховский в новом сезоне?
- Никогда не знаешь, что получится, - признался Анатолий Владимирович.  -  Мы взяли пьесу достаточно избитую, а потому и непростую - \"Трактирщицу\" Карло Гольдони. Ее ставили много раз, и большей частью банально и скучно, несмотря на комедийную сущность пьесы. В нашей версии спектакль называется \"Укрощение строптивого\" - мы пошли по пути создания архетипов и решили заострить трактовку пьесы на извечной борьбе мужского и женского начала. Остальные параллельные линии – второстепенные, они сознательно отодвинуты на второй план.
\"Укрощение строптивого\" – это не комедия положений и не комедия отношений... Какая-то ирония по отношению к театру в жизни. У нас эта пьеса будет скорее похожа на оперу \"Паяцы\", когда присутствует театр в театре... Это даже не история персонажей, а история самих артистов.  
Работа над новой постановкой только началась, и пока сложно сказать, что получится. Точно можно сказать лишь одно: у спектакля будет неожиданный финал. Не такой, как в пьесе. И, конечно же, мы готовим неожиданные сюжетные ходы и повороты, которые станут сюрпризом для тех, кто знает авторский текст.
- Выбор произведения для спектакля Ваш, или администрации театра?  
- Нет, конечно, это не мой выбор. Но я не вижу в этом ничего плохого. Трудные времена, когда театр был обязан поставить в течение сезона партийную пьесу и пьесу про войну, слава богу, ушли в прошлое... Но времена нынешние диктуют свои условия. Сегодня нужны веселые, кассовые спектакли. Как сделать так, чтобы веселый спектакль не стал общим местом, пошлостью в стиле \"Аншлага\"? Вот это действительно серьезная задача, с которой мне в жизни редко приходилось сталкиваться. Когда я делаю постановку, я не задумываюсь над тем, смешно это, или грустно. Если спектакль интересен, ни один зритель не спросит, почему же ему не смешно? Плохо, когда пытаешься рассмешить, но почему-то получается новое пустое место... Поэтому, когда видишь, что на афише написано \"комедия\", часто не хочется идти на спектакль. Понимаешь, что сейчас тебя начнут натужно, выспренно и мучительно пытаться веселить. Будут плоские шутки, но смешно это совсем не будет.
Но мне кажется, что мы с артистами нащупали интересный ход. Во всяком случае, попробуем «укротить строптивого»...
- Спектакль \"Укрощение строптивого\" будет выполнен в Вашем фирменном стиле?
- Скажите, а что это такое - \"наш фирменный стиль\"?
- Черное-белое-красное..
- Нет, не в \"фирменном\". Колористическое решение постановки основано на традиционной итальянской цветовой гамме… Это будет нечто... пожухшее цветное.
- Про \"фирменный\" стиль я пошутила, потому что в Смоленске сразу же нашлись имитаторы...
- Как быстро! Не прошло и шести лет! Это может быть не так уж и плохо, иначе бы не стали подражать… Но, к сожалению, эти имитаторы сразу лишают тебя возможности работать в своей стилистике, а журналисты начинают говорить: \"А, опять красное! Опять черное...\" В отзыве на спектакль \"Одна абсолютно счастливая деревня\" кто-то написал: \"И опять шел снег\". Я не понимаю, почему он не должен идти в \"Деревне\"? Неужели только потому, что снег падал с \"неба\" в \"Ревизоре\"? Снег вообще может идти всегда – просто как символ моего театра. Даже если я захотел бы, то все равно не смог бы сделать спектакль, который будет совсем неузнаваемым, в моей работе есть определенные принципы, и они в любом случае будут сохранены. Иначе нужно приглашать другого режиссера.
Для меня гораздо важнее, чтобы мои постановки отличалась от других авторских работ. Ведь как обычно бывает - приезжают разные режиссеры, ставят разные спектакли, а они почему-то получаются одинаковыми, как будто их одна рука лепила. Вот это по-настоящему плохо.
Спектакль \"Укрощение строптивого\" - игровой, достаточно условный. Он не будет реалистическим, бытовым, хотя мы попытаемся отдать долг итальянскому театру и показать его красоту. Но эта красота в нашей интерпретации особая, скупая, как и сам итальянский театр. По крайней мере, в эскизах Светланы Архиповой - а мы по-прежнему работаем с ней в творческом дуэте, оформление сцены выглядит очень красиво. Хотя мы и не намерены загромождать сцену декорациями.
- Поскольку Вы ставите спектакли для НЕГЛУПОГО зрителя, Вам удалось найти его и в Смоленске?
- Мне кажется, зрителя не нужно искать. И не стоит его оглуплять! На самом деле зритель не так глуп, как кажется. Меня всегда поражали фразы \"Зритель не поймет... Вы не знаете нашего зрителя!\"  Да он везде совершенно одинаковый! Я возил свои спектакли (а среди них были и сложные) по всей стране, от Советска до Петропавловска-Камчатского, и не помню случая, чтобы зритель не понял или не принял спектакль. Мнения были разными, но постановки всегда смотрели с интересом.
- Каждый человек смотрит на происходящее на сцене по-разному. Быть может, кто-то и не поймет концепции спектакля, но воспримет постановку эмоционально. И ему действительно будет интересно. Почему нет?
- Мне кажется, в российском театре зритель чаще оказывается... умнее театра. И тот театр, которым его пытаются пичкать не слишком дальновидные деятели театрального бизнеса, его уже давно не устраивает.
- А зритель пошел на спектакли в наш театр? Или нет?
- Вам должно быть видней. Если говорить о моих спектаклях, то артисты говорят, что зритель есть. Я вижу, что последние премьеры прошлого сезона у смолян успехом пользуются: и \"Маленькие трагедии\", и \"Шинель\", и \"Ревизор\", и \"Одна абсолютно счастливая деревня\". Во всяком случае, на этих постановках я вижу, что люди смотрят на сцену с интересом, реагируют и не отвлекаются. А для меня самое главное, чтобы зритель во время спектакля не отвлекался. А понравилось ему, или нет, это уже дело десятое... Дело вкуса.  
- Я слышала, Вы намерены подарить нам в новом сезоне очень сложный спектакль \"Моя мать - Марлен Дитрих\"?     
- Да. Я хочу поставить в Смоленске мою пьесу, написанную по мемуарам дочери великой актрисы. Мне показалось, что здесь есть актеры, которые смогут достойно сыграть этот спектакль.
- В данном случае Вы отталкивались от артистов?
 - Конечно! Это именно та пьеса, которую невозможно сделать постановочно. В данном случае необходимо точное попадание в двух актеров, которые должны быть адекватны персонажам. И потом, не каждая актриса согласится сыграть Марлен Дитрих. Смелость нужна, убедительность!
- Я не буду спрашивать, кто сыграет Марлен...
- А я вам пока и не скажу, если спросите. Для меня не важно, чтобы актриса внешне походила на Дитрих. Тем более что в пьесе описаны ее последние годы жизни, я даже скажу больше - все происходит после ее смерти.   Для актрисы главное сыграть Звезду, удивительную женщину, поэтому проблема похожести-непохожести не имеет никакого значения.
- Будет ли этот спектакль отличатся от московской \"Марлен\"?
- Безусловно. Я поставил в Москве камерный спектакль, который шел в Театре Наций, внутри сцены, для небольшого количества зрителей. А здесь у меня есть возможность иначе взглянуть на сценографию и пространственный объем постановки. Огромная сцена смоленского драмтеатра позволяет реализовать мой давнишний замысел. Я люблю улучшать спектакли - постановка \"Маркизы де Сад\" в Смоленске вышла лучше, чем в Москве - благодаря новому пространственному решению она имела совершенно иной вид. 
- Почему Вы не пользуетесь готовым драматургическим продуктом? Вы всегда выступаете в качестве драматурга или в соавторстве с ним...
- Я не очень хорошо понимаю, что такое готовый драматургический продукт...
- Пьеса.
- Раньше пьеса писалась для театра и для конкретной постановки, а не для чтения. Как правило, она создавалась во время репетиций спектакля и параллельно дописывалась, корректировалась. Современный театр такой возможности лишен, при театре нет драматурга. Тот же Гуркин, когда работал над пьесой \"Любовь и голуби\", вначале создал схему, которая позже \"обживалась\" артистами. Он исходил из того, что ему предлагали артисты, и впоследствии очень сильно отредактировал это произведение. Что касается \"Ревизора\", мы не ушли от авторского текста. Другой вопрос, что в том, что я делаю, всегда присутствует достаточно заметная трактовка. Зачем ставить пьесу, не реализуя свои мысли и чувства? Можно просто взять текст и прочитать... Я не вижу в этом абсолютно никакого смысла. В моих спектаклях всегда есть ОТНОШЕНИЕ к тексту, которое должно быть обязательно сыграно. Что же касается \"Трех-сес-тер\", создавая этот спектакль на основе чеховского текста, я придумал несколько иную историю, рассказанную словами Чехова, которые не были переписаны. Иными словами, я просто всем известный текст интерпретировал, попытался вдохнуть в него новое звучание, и этим я действительно занимаюсь. Думаю, если бы я работал с драматургом, который писал бы для меня пьесы, у нас с ним  наверняка сложился бы конструктивный диалог, во время которого мы с большим удовольствием видоизменяли драматургическое произведение под спектакль. И это нормально!
- Вы будете восстанавливать \"Тех-сес-тер\"?
- Буду, потому что нас пригласили в Санкт-Петербург на фестиваль \"Дуэль\", посвященный 150-летию Чехова. На сцене Балтийского Дома каждая чеховская пьеса будет представлена двумя разными спектаклями, отсюда и несколько странное название фестиваля. Большая честь, что о нас вспомнили и позвали, несмотря на то, что \"Три-сес-тры\" прошли всего несколько раз, и то давным-давно...     
- А Вы еще долго с нами пробудете, в качестве главного режиссера?
- Вчера казалось, что недолго, сегодня кажется - наоборот… Отвечу так…  Пока нас не позовут в Москву, в Москву!