В арт-галерее «40 квадратов» открылась выставка смоленского художника Всеволода Лисинова. Первая в Смоленске за долгие годы…

 

«Всеволод Лисинов – потенциальная сенсация.  Один раз, увидев его работы, - будь-то пейзаж, городской или сельский бытовой жанр, условный портрет в пейзаже и жанре, натюрморт, - их уже не спутаешь ни с чьими полотнами: печать осмысленной оригинальности – здесь тавро качества. Художник легко раскрывается зрителю, вызывая в нем прилив добра и расположения к первому встречному, к ненастной погоде и серому полудню, а затем к своему вечно «тепленькому» соседу и невезучей «родимой сторонушке», - так писал о художнике журнал «Социум».
Я не верю в сенсации. Я верю лишь в то, что могу увидеть собственными глазами.  Но я… действительно  увидела настоящее чудо, в буйстве красок искрящееся радостью, пропитанное тревогой, задумчивое и нежное. Застывшее на стенах галереи в таинственном  меланхоличном молчании.  Орущее о своем неожиданном ветреном счастье!  
Волны красок, выплескивающиеся со стен, словно приглашают посетителя выставки совершить прогулку-ретроспекцию по укромным уголкам Смоленска, склеенного из воспоминаний и чувств художника. По Смоленску, которого больше нет, ибо безжалостное время стерло его непритязательную прелесть, которой подарила вторую жизнь безудержная реалистическая фантазия Всеволода Лисинова. Это – увлекательнейшая виртуальная прогулка по его любимым местам, отправленным беспощадной урбанистической псевдокультурой на небеса. От них остались живописные осколки – булыжники мостовой, покосившиеся бараки, освещенные красным маревом флагов ноябрьской демонстрации…
Всеволоду Лисинову не единожды говорили, что такого небывалого Смоленска, какой существует на его полотнах, не может быть.  Разве способна пыльная стена дома с провалами глазниц-окон и силуэтом словно вырезанного из жести человечка превратиться в безумную радугу цвета? «Ваши абстракции порадовали, быть может, Мунка. Нормальный советский человек мыслит четко, фигурально, предметно.  Он вас не поймет».  
Сегодня понимаешь другое:  этот яркий, жизнерадостный город, исчезающий с географической карты,  - удивительная таблетка от депрессии. «Скушал» ее – и  утонул в счастье.         

Стиль работ художника абсолютно не вписывается в жесткое жанровое «прокрустово ложе» современного искусства, хотя немецкие знатоки живописи и графики определили творчество Лисинова как экспрессионизм.
Искусствоведы, анализируя творчество Всеволода Лисинова, обычно изыскивают затейливые термины: «южная интенсивность цвета», «осмысленная оригинальность», «живописная философия». Иначе описать словами фантастически красивый мир, спроецированный мыслящим нестандартно творцом на прямоугольник полотна, просто невозможно!
 Однако именно «стремление к метафизическим высотам» явилось  раздражающим фактором антипризнания талантливого художника в паркетно-кабинетных инстанциях. Да он и сам никогда не вписывался в «систему», не искал «вертикальных» знакомств и протекции признанных «забронзовевших» художников, органически не приемлет фальшь, художественные объединения и союзы. Скромный певец советского андеграунда Всеволод Лисинов, живописец с мировым именем… так и не стал членом Союза Художников, приобретя незавидный статус «диссидента», который грел душу, но обрекал на голод.  Всеволод не раз терял работу: поучаствовал в несанкционированной «квартирной» выставке в Москве, и тут же низведен из цеха  художников-оформителей в безработные благодаря доносу с Лубянки.
Вот и на открытие выставки в «40 квадратов» никто из первых смоленских лиц, несущих культуру в массы, по старой-недоброй традиции не нагрянул. Никто не сказал увесистого, как булыжник, «чиновничьего» слова на камеру, тем самым подтвердив творческую значимость творца и ценность его художеств в социуме. Хотя на открытие персональной экспозиции художника в Питере в 2004 году поздравить мастера пришел заместитель самой Матвиенко. Но Всеволода Лисинова подобная забывчивость \"по-смоленски\" совершенно не волнует и не тяготит.
Ведь это его работы в конце 80-х – начале 90-х удивляли посетителей выставок в Денвере, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, вызывали жаркие искусствоведческие дискуссии в галереях Лауры Ларкин (Дельмар, Калифорния) и Джорджа Майерса («Выставка русского авангарда» в Лос-Анджелесе)…  
И это про него можно смело сказать «Орфей спускается в ад»: живописцу, чьи удивительные полотна, аккумулировавшие в себе солнечный свет, греют яркими лучами Америку, пришлось поработать слесарем-обходчиком в тепловом пункте в подвале на Коммунистической.  Пожалуй, это был один из наиболее интересных периодов творчества Лисинова, с любовью населившего свои картины фантасмагорическими персонажами-маргиналами, глубоко запрятавшие все ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ в трещины морщин. Трудягами-работягами, прямо-таки со «стахановским» энтузиазмом соображающими «на троих».  Они-то, эти фантастически-реальные «люди с тревогой на лицах, которые все пьют и пьют», свели Лисинова с ленинградскими «Митьками». Но это уже была совсем другая история. Ведь был не только подвал, но и Париж, подаривший художнику сочные пейзажи, «Персональная выставка портретов» в Лос-Анджелесе в 1996 году, персоналии в Хагене (1995-1998 годы), в 2004 году – выставка в Санкт-Петербурге («Город Смоленск и его обитатели»). Было много чего.
Остался Смоленск. Смоленск, который мы потеряли… Но вы еще сможете насладиться его метафизической красотой, выложенной на скромных «40 квадратах», – выставка продлится до 19 сентября. И увидите, что художник работает не только маслом и акрилом, но на компьютере.