Где любила останавливаться в Смоленске знаменитая певица Ольга Воронец?

Ольга Воронец… Королева русской песни. Ее божественное, богатое обертонами грудное меццо-сопрано, родниково - чистый голос широчайшего диапазона – от нежного  пианиссимо до сильного форте, - заставляли трепетать сердца слушателей мира. Она побывала в сотнях мегаполисов и периферийных городков, но только один город и только одна улица притягивали ее сильнее земной гравитации – Смоленск, ул. Дохтурова. Ольга Борисовна приезжала в Смоленск каждый год в день его освобождения от немецко-фашистских захватчиков.

Здесь, на Дохтурова,  живет ее подруга детства Вера Троицкая.  Их дружба началась в далеком 1934-м  году.  С первого класса сидели за одной партой 13-й образцовой школы им. Бубнова. Считали себя не подругами – сестрами, в сентябре этого года собирались отметить 80-летие своей дружбы. Не довелось…<br />
Журналисту «РП» посчастливилось пообщаться с заслуженным работником культуры РФ Верой Семеновной Троицкой. Помянуть великую певицу Ольгу Воронец добрым словом… <br />
Действительно, посчастливилось – Ольга Борисовна была закрытым человеком и категорически отказывалась общаться с журналистами. Интервью смоленскому журналисту Сергею Рыкову в 1993 году - исключение из правил.  <br />
- Вера Семеновна, какой была Ольга Борисовна в детстве? Ведь все, что в нас заложено, идет из детства! <br />
- Высокая, тоненькая, хорошенькая… И уже тогда пела, с удовольствием принимала участие в утренниках. А я до войны училась в музыкальной школе, бегала в балетную школу...  Когда началась война, мы с Олей успели закончить семь классов. Ольга с мамой и младшим братом эвакуировались раньше нас, мы с мамой покинули родные места 15 июля, когда Смоленск уже выгорел полностью. Немцы готовились занять город. <br />
- И все-таки даже война не смогла вас разлучить!<br />
- Мы встретились с Олей в Москве в сентябре 1944 года.  Случайно, в метро. Я ехала на эскалаторе вверх, а Ольга спускалась вниз. Я не видела ее, просто  вдруг услышала громкий, радостный крик: «Вера!».  В тот момент я не сразу поняла, что меня зовет подруга детства. Думала, показалось? Подняла глаза – сверху спускается Оля! Машет рукой: «Давай,  скорей беги вниз!» С тех пор мы уже не расставались и сберегли нашу дружбу на всю жизнь. Жили в разных городах и не каждый день виделись, но духовно были очень близкими людьми. Правда, жизнь у нас с Олей складывалась по-разному. Сходство было в одном – Олина мама, Екатерина Николаевна вернулась в Смоленск. Прекрасная была пианистка! Преподавала музыку по классу фортепиано, очень хорошо пела.  Солидная дама!  А моя мать учила детей немецкому языку. <br />
Пути  Екатерины Николаевны Воронец и отца Ольги, Бориса Григорьевича разошлись еще до войны.  Борис Григорьевич вернулся с фронта в Москву и снова женился на смолянке. Он был выдающимся певцом, пел в знаменитом коллективе Ансамбле песни и пляски Красной армии им. А.В.  Александрова.  У Бориса Григорьевича и его жены, Галины Павловны родился  мальчик – Николай,  брат Ольги Воронец по отцу. Это он привез Олю в Смоленск и был на ее похоронах на Тихвинском кладбище, где покоится мать знаменитой певицы…<br />
Мой отец был инженером, строил мосты. В армии попал в летную часть под Москвой – занимался строительством  взлетных площадок. После освобождения Смоленска его часть отправилась на Запад. Беларусь, Польша, Германия… Отец погиб в 1945 году под Берлином.<br />
Я вернулась в сожженный дотла Смоленск, а Оля осталась в Москве, работала по  специальности - пела. Концертную деятельность начала с московского Клуба милиции, ей доводилось исполнять даже цыганские романсы!  Она и в эвакуации радовала слушателей набирающим силу и диапазон голосом – принимала активное участие в агитбригадах, навещавших раненых в госпитале, выступала на призывных пунктах.  <br />
                  «Ты мне роднее всех родных…»<br />
- Но, несмотря на разделявшее нас расстояние, мы с Олей оставались неразлучны.  Она мне всегда говорила: «Ты мне роднее всех родных». Мы были ближе, чем сестры, разве что характеры разные. Оля  - самостоятельная, гордая. С ней не спорь!  Быть может, на нее  оказала влияние столичная жизнь, а может, волевой, твердый характер достался Ольге от родителей.  Она знала свое место в жизни и прекрасно  понимала, что для того, чтобы добиться успеха, нужно РАБОТАТЬ!<br />
Она была гениальной актрисой. На вкус и цвет товарищей нет, кто-то больше любил Зыкину, а я всегда считала Ольгу Воронец самой талантливой, одаренной певицей нашей страны.  Она входила в пятерку лучших голосов России: Воронец, Зыкина, Магомаев, Штоколов, Шульженко! И, будучи знаменитостью мирового уровня, отличалась гениальной скромностью,  вела себя как истинная аристократка. Держалась с достоинством и благородством, никогда ни перед кем не заискивала, не пресмыкалась и не лицемерила. <br />
Оля много гастролировала не только в России, но и часто бывала за границей, ездила на гастроли, организованные Москонцертом,  со знаменитыми певцами - баритоном Юрием Гуляевым и тенором Анатолием Соловьяненко… И всегда звонила мне по телефону: «Верочка, я вернулась из Японии (из Израиля, Франции и т.д.)…» Весь свет объехала! Америка, Африка, Ближний и Дальний Восток... Однажды я предложила ей: «Оля, а давай посчитаем страны, где ты была?». Мы насчитали 32 страны. <br />
Я на протяжении шестнадцати лет работала директором Дома культуры профсоюзов.  Помню, как 25 мая 1968 года она пришла ко мне в ярком платье, нарядная и.  Только вижу – вот-вот заплачет: «Олечка, что такое?!» Оля опустила голову: «Мама умерла». Бросилась ко мне на шею и зарыдала. Она двое суток сидела, не смыкая глаз, возле умирающей мамы. Мать Ольги Воронец скончалась в Красном Кресте от инсульта. Ей было всего 64 года. <br />
Оля вздохнула: «Я в таком ярком платье, а мне маму хоронить…  Дай мне свое». А мы с ней одного роста!  Правда, Ольга чуточку полней, а я – дробней.  На мне в тот момент  было достаточно строгое, коричневое платье с воротничком - стойкой. Строгое,  но приметное: стоечка, а под ней вырезана «слезка», обшитая блестящим бисером.<br />
На похоронах было людно - мама Оли работала преподавателем музыки и концертмейстером в педагогическом училище.  Ольга стояла у гроба и по толпе прощающихся  с Екатериной Николаевной пошел шепоток: «Смотри, у Воронец  такое же платье, как у Веры Семеновны!». <br />
Оля похоронила мать и с 1968 года стала приезжать только ко мне, хотя у нее был родной брат в Смоленске, да и другие родственники. У меня была однокомнатная квартира на Покровке, но Оле хотелось непременно на Дохтурова отдохнуть. А здесь в то время вообще никаких  удобств не было, надо было носить воду из колонки и топить печку. И все же Ольга  продолжала настаивать: «На полу, но только на Дохтурова!».<br />
Когда она приезжала, было весело всегда! Она никогда не пела за столом, так, иногда, если ее попросим. Поставим пластинку с песнями в ее исполнении, а Оля говорит: «Ладно, ладно уже! Уже сама себе надоела!». <br />
Я и сама любила гостить у Ольги,  хотя у меня в Москве брат. Но Олечка  твердила: «Только ко мне приезжай, останавливайся у меня!» Мне очень нравилось бывать в Москве, я ведь заядлая театралка, 50 лет жизни отдала смоленской культуре. Бывало, Оля посмотрит на мои поспешные сборы, да как засмеется: «Опять ты в театр или на выставку?».<br />
Я не верю, что она умерла. Просто не могу поверить, что уже больше никогда не услышу ее голос. За месяц до смерти Оли мы созвонились. Знаете, в последнее время я сама звонила Ольге, она уже практически не вставала с постели, ей было трудно подойти к телефону. За ней ухаживала женщина, Саша, она жила в Олиной квартире постоянно. С тех пор, как умер Володя (ее муж – прим. Авт.), за Ольгой ухаживали несколько сиделок (все с Украины), они были очень порядочными. <br />
      «Верочка, как я хочу приехать в Смоленск!»<br />
Через два дня на третий я обязательно набирала номер и осведомлялась у Саши о самочувствии Оли. Наш последний разговор  состоялся 8 (или 10) июля. Саша дала  Оле трубку, и моя подруга сказала: «Верочка, как же я хочу приехать в Смоленск!...». <br />
Когда она приезжала, было весело всегда! Она никогда не пела за столом, так, иногда, если ее попросим. Поставим пластинку с песнями в ее исполнении, а Оля говорит: «Ладно, ладно уже! Уже сама себе надоела!». <br />
- А правду говорят, что у Ольги Борисовны семейная жизнь не ладилась?<br />
- Да мало ли кто что говорит! Я считаю, что она была счастлива. Оля быстро встала на свои ноги, вышла замуж за аккомпаниатора Рафика Бобкова, но вскоре рассталась с ним - думаю, не так уж и важно, из-за чего. Врач Владимир Соколов, с которым она повстречалась в Центральном институте травматологии и ортопедии им Приорова, -  стал мужчиной всей ее жизни. <br />
Володя был хорошим мужем, надежным другом и очень ее любил. Самое главное, что она  любила Володю.  Обаятельный, приветливый, и не заметно было, что он моложе ее… Да, у них не было детей. Так и у Зыкиной тоже, и у Магомаева!  Мало ли как складываются личные отношения! А разговорам  не верьте, это все ерунда. Просто  она была очень красивая женщина и  нравилась мужчинам. Перед ней  никто не мог устоять! Я, бывало, не удержусь и говорю: «Оля, какая ты красивая!». Не могла на нее налюбоваться…<br />
Оля прожила с Володей 40 лет, а это о многом говорит. Он умер на ее руках… Помню, она  тут же позвонила мне и сказала: «Верочка, час тому назад умер Володя…» Сколько горя было в ее словах!..<br />
          Она перенесла пять операций<br />
- В последние годы у нее начала ослабевать память… Это и неудивительно - она перенесла пять операций, три на левой ноге и две – на правой. Ольга Борисовна испытывала проблемы с тазобедренными суставами - плохо ходила, у нее болели ноги. Знаменитой певице помогало Министерство культуры, ей покупали  имплантанты суставов  за границей. Но операции были тяжелейшими, и это может подтвердить моя дочь Евгения, врач с большим профессиональным стажем: «Мама, ты понимаешь, что это значит – пять раз побывать под общим наркозом?  Операции шли на протяжении четырех-пяти часов!»  Каждое хирургическое вмешательство  уносит клетки, отвечающие за память, и сказывается на здоровье. А Олечке все это пришлось вынести…<br />
- Как складывалась карьера у Ольги Воронец? Ей не мешало дворянское происхождение?<br />
- Успешно! Ее карьера – это ее выступления. Она была всегда занята бесконечными гастролями и любима зрителями. В какой бы город не приехала Ольга Воронец, на концертах не было ни одного свободного места! <br />
А у кого легче карьера была? Может быть, разве что у Людмилы Зыкиной, которой помогали знакомства и близость к партийной верхушке.  Олечка  всю жизнь работала, не щадя сил, старалась помочь маме и папе, братьям и племянникам.   <br />
Как-то раз она приехала в Смоленск, и первый секретарь Смоленского обкома партии Иван Ефимович Клименко ей предложил: «Ольга Борисовна, вы же наша землячка! Можно вас попросить дать концерты не только в Смоленске, но и в районах? Вас любит Смоленщина, примут очень хорошо!»» И Оля поехала в Десногорск, Вязьму, Рославль и Гжатск, где  познакомилась с матерью Юрия Гагарина и подарила ей цветы.  Оля выступала с концертами в области около трех недель. Она с большим удовольствием выступала в провинции – знала, что именно здесь особенно ценят ее голос.<br />
Интересно, что когда Ольга Борисовна гастролировала по Смоленщине, она останавливалась не у меня, а в гостинице «Центральная» - это была ее любимая гостиница. Она ведь приезжала не одна, а с двумя баянистами, с которыми Воронец нужно было репетировать, распеваться... <br />
         О дружбе с Шульженко<br />
- А чем увлекалась Ольга Воронец в свободное время? Может быть, вышивала, шила? <br />
- Вы шутите? Она постоянно вела гастрольную деятельность! Но увлечения, конечно же, были: Оля любила читать, мы с ней родственные души, сошлись во вкусах на мемуарной литературе. Ей очень понравилась книга об Александре Вертинском «Дорогой длинною»,  и я достала ее у отца своего зятя, знатного книголюба: «Юрий Николаевич, есть у вас такая книга?» - «Да». – «Я очень хочу подарить ее Ольге Воронец! Пожертвуйте мне эту книгу, пожалуйста, моя в дарственных надписях…». <br />
У Оли была очень хорошая библиотека. Приеду, а она говорит: «Вера, я отложила на столе три газеты, почитай обязательно! Я когда статьи читала, о тебе думала…». <br />
Она очень любила  свою небольшую квартиру, которую купила сама. У нее всегда было очень красиво и чисто, уютно. Хлебосольная хозяйка,  которая умела принять гостей и красиво накрыть на стол. Вот такая она была. А сказать, что она вышивала или играла в карты… Конечно, нет! <br />
Кстати, Ольга Борисовна жила в одном подъезде с Клавдией Шульженко. Они были очень дружны. Когда я приезжала, Оля приглашала в гости Клавдию Ивановну.  А я, конечно же, приезжала не с пустыми руками – со смоленским сувениром, привозила наборы кухонных полотенец, выпущенных на Льнокомбинате, -   и дарила их Клавдии Ивановне. Она была в восторге! <br />
                        Любимая кнопочка<br />
- Любила ли Ольга Борисовна животных?<br />
- У нее была собака, которую  звали Кнопочка.  Оля ее любила, долго горевала, когда  собачке пришел конец. Раздается телефонный звонок, снимаю трубку: «Вера…» (узнаю Олю по первому звуку голоса) - «Что такое?!» – «Кнопка умерла!» Олечка тяжело переживала Кнопкину смерть, все таки Кнопочка у нее 16 лет прожила, делила с хозяйкой и беды, и радости. Когда Ольга Борисовна уезжала на гастроли, то доверяла Кнопку свекрови, Володиной матери. Знала, что оставляет  собаку в добрых, надежных руках. <br />
Однажды к Оле приехала моя дочь, Женя и увидела любимицу Воронец.  А я-то не знала, какая  Кнопка малюсенькая! Женя делится впечатлениями: «Ой, мама, у  Ольги Борисовны такая собачка очаровательная! Очень маленькая, в 100 раз меньше, чем тетя Оля!»<br />
В частном доме без верного охранника не обойтись. У нас жил  Дик, старенький пес -  ему было около 20 лет. Приезжает Ольга Борисовна,  стучится в калитку, кричит: «Дикочка!» А он – к ней, и давай лапами ноги обнимать.  Узнавал! Ольга удивлялась: надо же, целый год не видел, а помнит! Ее очень любили собаки… Наверное, потому, что чувствовали в ней искреннюю, сердечную доброту и ласку. <br />
      Она родилась с совестью верующего человека<br />
- 10 августа  Ольге Воронец девять дней… <br />
- Может быть, для кого-то это пустой звук - девять дней, сорок… Оля была верующим человеком. Нет, не воцерковленным - на колени не падала и не молилась истово. Мне кажется, она родилась с совестью верующего человека. Жила, придерживаясь принципа «не причини зла», а это значит не делать ничего плохого, никого не оскорбить и не обойти случайно вниманием… <br />
Ничего удивительного, ведь она впитала атмосферу добра с молоком матери - ее родители пели в церковном хоре, там и познакомились.  Дружба родителей Ольги Воронец завязалась в Успенском Соборе. Как-то раз, было это  в начале 70-х, Оля засобиралась в Смоленск, а отец и говорит ей: «Возьми с собой Колю. Я очень хочу, чтобы ты перекрестила брата в соборе». Приехали в Смоленск, пошли с Колей в Успенский собор, и она исполнила просьбу отца.  Дома накрыли стол, отметили событие, и Николай уехал в Москву. <br />
Она ничего не боялась, ходила в церковь и при советской власти. А мне трудно было составить ей компанию - я же партийная, при должности!  Войдем в собор, она крест наложит и смотрит на меня с укоризной: «А ты, коммунистка, даже лба не перекрестишь…». Она все прекрасно понимала, но могла и такое сказать. А я не обижалась – Оля была за старшую, на девять месяцев раньше меня успела родиться.  Только  начинаю возражать, а она в ответ: «Я старше тебя, и всегда говорю правду! Делай, как я сказала». <br />
Бывало, сядем за стол, позавтракаем – часа три сидим, разговариваем. Потом… четыре часа обедаем! Придут брат с племянником, она с ними поговорит и снова зовет меня: «Пойдем, чайку пьем!». Опять два часа проводим за столом...  Поэтому она и любила у меня бывать: нам было о чем поговорить – о книгах, политике и социальных проблемах. Все вопросы вместе решали! Мне было важно ее мнение, а ей – мое. <br />