«Вечная ты наша», или Смоленское сало для Эдиты Пьехи

Почти четверть века назад побывала она на гастролях в Смоленске. Февраль 1994-го, лихие времена, мутная пора, очей разочарованье. Половина населения сидит без работы. В их числе ваш покорный корреспондент и певица Эдита Пьеха.

Звонок в Питер, вопрос ребром: может, поработаем? «Поработаем», - отвечает Эдита Станиславовна. И тогда я продал последнюю приличную рубаху, купил билет на поезд в северную столицу. В Петербурге быстро нашел дом певицы, который находится рядом с концертным залом «Октябрьский». Звоню в квартиру, открывает незнакомая женщина. Спрашиваю: Здесь ли живет Эдита Станиславовна? Женщина улыбается и говорит: «Вы из Смоленска, проходите». Это была домохозяйка. «Наверное, у меня такой же узнаваемый, героический вид, как у Смоленска», - решаю я.

Вхожу. Сама Эдита находится в ванной комнате, недавно приехала из Новгорода. Прихожая под красный кирпич совмещена с кухней, на плитке варится и пахнет что-то безумно вкусное. Меня проводили в зал и после моего отчаянного отказа от еды (не-не-не-не) принесли большую кружку кофе. Потом вошла Она. Прямо как из телевизора материализовалась, только без грима. Ничего так, лет на 45 тянула максимум тогда, красивая. Познакомились ближе. «Кушать будете?» - первый вопрос. - «Не-не-не-не!»

Разговаривали часа три. Один раз Эдита Станиславовна отлучилась на несколько минут, я вышел на балкон, который смотрит аккурат на БКЗ «Октябрьский». На балконе стояли два картофельных мешка с пустыми бутылками. Наш человек, подумал, и дальше беседа велась более непринужденно.

А начиналось все примерно так:

- Володя, вы какую музыку больше любите?

- Вашу.

- Что вы думаете о нашей сегодняшней эстраде?

- Да уж…

- Что вы думаете о нашей жизни?

- Да уж…

- Как вам Петербург?

- Да! Уж!

Эдита много рассказывала о том, что Алексей Глызин - хороший парень с прекрасным голосом и что Серов громко ругается матом, что Алла Пугачева на сборном концерте что-то ей такое мощно человеческое сказала. ( А самая известная фраза Пугачевой, обращенная к Пьехе: «Вечная ты наша!»). Я пыжился и старался выглядеть продюсером, но ближе к вечеру засобирался на воздух. «Мамины котлеты на вокзал пойдете кушать?» - предположила Эдита Станиславовна.

Если бы мамины. И если бы котлеты. Но за билетами все равно пришлось идти, там недалеко до Московского вокзала. Внизу февральская хлябь, вверху обшарпанный и блистательный Петербург, а посередине ларьки, ларьки, ларьки. Те еще, самые первые, в которых можно было купить все, от спичек до слона. Но слона было не надо...

Вскоре вернулся обратно домой к певице, а там людно, как на улице. Чередой шли гости, одни сменяя других, все проходили через прихожую в зал, то есть через кухню, принюхиваясь и вздыхая.

Запомнился один, Шурик, музыкант ее ансамбля, напоминавший шоумена Цекало. Он достал из сумки бутылку пива, отхлебнул и поставил его на черное старинное пианино. Эдита говорит Шурику: «Ты ж Володе пива налей». Шурик взял бутылку, пригубил до самого донышка и молвил: «А все, больше нету».

Настала пора уходить. Вдруг оказалось, что у нас с Шуриком совершенно одинаковые куртки «Табани», с одной только мелочью внутри. Шарили по карманам, щупали на влажность, нюхали на парфюм - непонятно, где чья. На авансцену вышла Эдита, с ходу взяла одну из курток и швырнула ее в комнату на диван. Указала на оставшуюся: «Володя, это ваша!»

...В Смоленске Пьеху встречали более важные люди на более важной машине, а я повез музыкантов до гостиницы на автобусе. Среди них были Шурик и Евгений Броневицкий, брат первого мужа певицы, автор и исполнитель старых шлягеров «Ты скажи, зачем мы с тобою рядом» и «Для меня нет тебя прекрасней», грустный такой. Четыре часа утра, подъезжаем к гостинице, Шурик спрашивает: «Вовик, а где здесь пивка можно попить?» - «Где-где? вспомнил я питерское Шуриково пиво. - в Караганде!» Круглосуточных ларьков поблизости нет, это был не Питер, где тогда уже за каждым углом по две торговые точки.

Концерты проходили в драмтеатре при полных залах. Перед началом первого, по ее давней традиции, Эдита Пьеха обошла новую для нее площадку кругом. В нашем случае ей пришлось заодно обойти и Дом Советов. И Ленина. Скульптора Кербеля она знала лично.

Потом в гостинице был небольшой прием. Эдита выглядела уставшей и слегка обиженной. Я как истинный джентльмен обвинил в этом себя. Дело в том, что между первым и вторым концертами попросила она купить ей пару кило местного копченого сала. Я как ветер слетал на «Колхозку», но ничего не купил, не было. И вот теперь, выпив немного шампанского «Вдова Клико», она глядела на меня с легкой укоризной. Хотя потом, по телевизору, часто замечал на ее лице эту легкую обиженность. Обиженность тонкого, интеллигентного человека на толстый и грубый весь мир.

Автор: Владимир Молоков.